Большая книга ужасов-5 - Вадим Селин

– Теперь мне все ясно, – продолжила девушка. – Но надо еще побеседовать с самой Прокопьевой. Мне кажется, разговорчик будет оч-ч-чень интересным.

– И мне тоже так кажется, – проговорил я. – Я все понял. Все!

– Идем к Юрику. Три часа истекли. Надо же, как время бежит... Смотри, на улице уже стемнело.

– Ничего страшного. Мне оборотни не страшны. И тебе тоже.

Мы покинули интернет-кафе и направились в ювелирный магазин. Его темные окна и закрытая дверь намекали на то, что рабочий день закончился.

– Это что за новости? – недовольно проворчала Алла и извлекла из сумочки сотовый телефон.

Она гневно набрала несколько цифр и крикнула, дождавшись ответа:

– Юрик, ты меня кинул, что ли? Нет? А почему магазин закрыт? Вот как? Хорошо, через минуту будем.

Я вопросительно посмотрел на девушку.

– Сказал войти через черный вход, – пояснила она.

Возле черного входа нас встретил Юрик. По его лицу было заметно, что он очень устал. Парень провел нас через темный магазин за ширмочку. В его каморке было тепло и уютно.

– Вот. Все сделал, – произнес Юрик, протягивая Алле коробочку, в которой что-то гремело.

Алла раскрыла коробочку. Несколько серебряных пуль блестели матовым серебряным цветом. Очень уж необычные пули. Сразу видно, что магические.

– Потрогай, Егор, – Алла высыпала мне часть пуль в ладонь. – Кажется, теплые еще. Класс, да? – Она восхищенно и с трепетом пощупала пули.

– Класс. Главное, чтобы помогли.

– Надеюсь, помогут.

– Наше дело правое! – заверил я Аллу.

Юрик потер глаза кулаками и спросил:

– Может, поделитесь со мной своими планами?

– Прости, но не поделимся, – сказала Алла. – Ну, все, спасибо тебе большое, нам пора идти. Пока.

Мы собрались выходить из-за ширмочки, и Юрик окликнул Аллу:

– А кино?

– Какое кино? – не поняла Алла.

– Ты обещала завтра сходить со мной в кино...

Алла покусала нижнюю губу.

– Юрик, завтра я никак не могу. Давай в другой день, а?

– Ладно... Вот и верь тебе после этого... – обиженно вздохнул Юрик.

– У меня на завтра объявились совершенно неотложные дела. Сходим-сходим в кино, не сомневайся, – пропела Алла, и страшно раздосадованный Юрик вывел нас из магазина.

Мы шли с Суховой к остановке. На машине она пока не ездила – боялась.

– Завтра нам предстоит работа посерьезней, чем какое-то там кино, – подмигнула мне Алла. – Вообще-то Юрик бывает нормальным парнем, хотя он и зануда. Если завтра все пройдет хорошо, то послезавтра я обязательно схожу с ним в кино.

Я посмотрел на звездное небо.

– Было бы хорошо, если б сходили... Ведь послезавтра может и не быть...

Алла молчала. Она не знала, что ответить.

Когда я ехал домой на автобусе, вспоминал нашу встречу с Аллой. Разговор в парке, поход в ювелирный магазин и интернет-кафе. Я подметил одну странность: она старалась не поворачиваться ко мне спиной.

Верила мне и в то же время боялась меня.

Как это странно и жутко.

На следующий день в городе наблюдалось необычное, тревожное оживление. В Холодные Берега, как я раньше говорил, приезжает довольно много туристов – посмотреть на памятник Охотнику на оборотней, но такого наплыва людей я не видел еще ни разу за всю свою жизнь. Все нынешние «туристы» были веселые, загадочные... и грубые. Ходили они небольшими компаниями. Стайками.

Когда стемнело, началась наша операция.

Алла подъехала на машине к школе. Ради операции она снова села за руль.

Как раз в это время заканчивались все уроки, запирались кабинеты, и если я правильно все рассчитал, Прокопьева с минуты на минуту должна была выйти из школы и пойти домой. За годы учебы в школе все ученики успели выучить «график жизни» учителей.

В машине сидели трое: я, Алла и Даниил. Сухова нервно поглядывала на моего отца.

– Кто бы мог подумать, что мы снова встретимся, – произнесла она. – Да еще в такой обстановке.

– Я рад встрече, – сказал Даниил. Сегодня он выглядел почти как человек. Чтобы не пугать народ, мы с Аллой побрили его лицо, потому что даже если Даниил пребывал в облике человека, у него все равно волосяной покров превышал все мыслимые нормы. Кроме бритья, он еще вымылся и прилично оделся.

– Что-то мне подсказывает, что Юрик пока обойдется без кино, – задумчиво проговорила Алла.

И тут мы увидели мою классную руководительницу, которая элегантно спускалась по лестнице. Ее лицо, как всегда, кривилось не то от непонятной ухмылки, не то от мины превосходства. Она презрительно кивала, когда ученики здоровались или прощались с ней.

– Все помнят свои роли? – осведомилась Алла.

– Да, – ответили мы с Даниилом.

– Тогда начинаем.

Мы подождали, пока Лилия Владимировна выйдет за территорию школьного двора и свернет в темный переулок, ведущий в сторону ее дома. На самой низкой скорости ехали за Прокопьевой, стараясь не вызывать подозрения. И в тот момент, когда поблизости не оказалось людей, а значит, и любопытных глаз, Алла притормозила.

Даниил вышел из машины.

– Не скажете, который час? – вежливо обратился он к географичке.

– Полседьмого, – не оборачиваясь, бросила Прокопьева и ускорила шаг.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Вдруг Лилия Владимировна резко остановилась и повернулась к Даниилу. Повернулась и сама этому удивилась. Такого недоумения на ее лице я еще не видел. Она уже начала разворачиваться обратно, чтобы идти дальше, но ее планам не суждено было сбыться: Даниил осмотрелся по сторонам, отметил, что поблизости никого нет, обхватил Прокопьеву поперек туловища и закрыл ладонью ее рот. Заломил ее руки за спину и повел к машине, не забыв надеть на голову моей классной руководительнице черную шапку, чтобы она не видела нас, а также дорогу, по которой мы ее повезем. Хорошо, что стекла в машине Аллы тонированные. Происходящее внутри салона никто не увидит.

«Пока все идет по плану, – взволнованно подумал я. – Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!»

Наверное, Прокопьева не узнала Даниила и не вспомнила его голос. Иначе она подняла бы панику еще тогда, когда он спросил у нее время. Когда он врывался в ее кабинет и просил, чтобы она поспособствовала моему походу в лес, он был обросшим и похожим на зверя, а сейчас – бритый, нормально одетый – он ничем не отличается от остальных людей. Скорее всего именно поэтому он не вызвал у Прокопьевой подозрений.