Изолятор - Джошуа Спэньол
Шрифт:
Интервал:
А ну их всех! И если честно, к черту и самого Херба Ферлаха, если ему так отчаянно нужна поддержка полиции.
– Дуглас, отойдите от двери! – И я разбежался.
Хлипкий ламинат не выдержал моего напора, прогнулся и треснул вокруг засова.
– Остановитесь! – закричал Мизурски.
Мне показалось, он добавил еще что-то насчет взлома и частной территории. Я отошел футов на пять и обвел их всех взглядом. Ферлах натянуто улыбнулся.
Я снова побежал к двери, а Хэмилтон быстро двинулся мне наперерез.
На этот раз дверь не выдержала и на несколько дюймов отошла. Хэмилтон ударился в меня, и мы вдвоем ввалились в комнату через сломанную дверь.
Первое, что бросилось в глаза, – это страшный беспорядок. Повсюду валялась одежда; содержимое шкафов и ящиков разбросано на полу. Возле двери в кладовку высилась целая куча барахла. Однако чего-то здесь явно не хватало.
А дело было в том, что Дуглас Бьюкенен не лежал в кровати. Его не было и в углу. Он не ждал меня с крепко сжатыми кулаками. Дуглас просто исчез.
Два представителя балтиморской полиции – низкий им поклон – оказались спокойными, рассудительными, в состоявшемся кратком споре явно встав на нашу сторону. С сентября 2001 года органы охраны порядка и охраны здоровья крепко подружились и действовали заодно. Вместе стояли на страже общественной безопасности.
Итак, мы собрались все вместе: Ферлах, я, Мизурски и двое полицейских. Хэмилтон куда-то испарился. Может быть, отправился пугать детишек или мучить кошек – не знаю уж, каким именно образом он развлекался.
Мизурски деловито записывал номера полицейских блях и угрожал дисциплинарным взысканием. Один из копов миролюбиво пытался его успокоить.
– А это что такое? – Второй полицейский, черный, лет тридцати, по фамилии Блэйкли, показал на выломанную дверь.
Повисло минутное молчание. Я заговорил первым:
– Мне показалось, что из-за двери раздаются стоны. Видимо, я ошибся.
Офицер записал мой ответ в маленький блокнот.
– Понятно.
Мы с Ферлахом закончили первичный доклад и попросили разрешения обыскать комнату, чтобы обнаружить то, что нам нужно: мышиное дерьмо, использованные кондомы, что-нибудь. Но теперь уже дело касалось полиции, и нам приказали ждать детектива и судебных исполнителей.
Мизурски, сказав, что будет ждать в офисе, к счастью, сбежал. А Хэмилтон, к несчастью, как раз вернулся.
– Хочу заявить о нападении, – обратился он к Блэйкли, пока мы все дожидались детектива. – Доктор Маккормик напал на меня с крысой.
Блэйкли уточнил:
– Вы имеете в виду, что он подошел к вам с тем юристом, который только что нас покинул?
Мы все славно посмеялись. Одна из радостей работы врача состоит в том, что вы не юрист. Я всегда прошу судьбу, чтобы у людей оставались силы шутить: именно шутки убеждают меня в правильности выбора профессии.
Блэйкли протянул Хэмилтону визитку.
– Видите адрес? Это адрес балтиморского городского департамента полиции. Уверен, если вы к ним обратитесь, дежурные офицеры будут счастливы принять вашу жалобу.
Как правило, частные жалобы не вызывают особой суеты в департаменте полиции, но мы с Ферлахом передали Блэйкли собственный страх перед Всевышним и массовым заражением, а уж он распространил его дальше. Через полчаса к нам присоединились и детектив, и судебный пристав.
Все четверо – следователи из балтиморского департамента полиции и мы с Ферлахом – натянули резиновые перчатки.
Когда судебный пристав (а это оказалась женщина, и именно она выполняла черновую работу) находила что-нибудь, по ее мнению, заслуживающее внимания, она звала нас, и мы с Ферлахом брали мазок или пробу и отправляли в контейнер. Первые двадцать минут она обращалась к нам буквально каждую минуту, по поводу каждого увиденного волоска или необычного волокна. В конце концов Ферлах объяснил ей, что нас интересуют только помет животных и мокрые субстанции: сперма, слизь, кровь. Дама быстро поняла суть дела.
Вскоре я уже оказался в коридоре, и мне задавал вопросы детектив по имени Джон Майерс. Этот Майерс, судя по всему, принадлежал к следователям старой школы. Стиль его работы не менялся, наверное, с конца семидесятых или начала восьмидесятых, когда детектив только поступил на службу. Одет он был в замшевый пиджак и рубашку с узким галстуком. Над верхней губой топорщились редкие колючие усы.
Майерс посмотрел в сторону комнаты Дугласа, потом перевел взгляд на меня.
– Вы сказали, что когда в последний раз видели молодого человека, он выглядел возбужденным.
– Именно так.
– Не знаете, почему именно?
– Конечно, знаю. Это я встревожил его. Я его расспрашивал.
– Какие вопросы вы задавали?
– Выяснял сексуальные привычки.
– Как вам кажется, у него был повод сбежать?
Я окинул взглядом коридор. За нами наблюдал один из живущих здесь печальных троглодитов. Майерс перехватил мой взгляд.
Я уточнил:
– То есть вы имеете в виду, помимо очевидных причин?
Детектив Майерс сразу понял.
– Да.
К тому времени Ферлах уже откололся от нашей компании и теперь занимался допросом жильцов второго этажа. Вообще-то раньше, несколько дней назад, он уже исследовал эту территорию, но пара дополнительных вопросов никогда не помешает, особенно если учесть, в чем именно мы теперь подозревали Дугласа Бьюкенена.
Я ответил:
– Существует вероятность того, что Дуглас Бьюкенен – сексуальный хищник.
– И это станет серьезным основанием к побегу.
– Но знал ли он, что мы в курсе его дел? Больше того, я даже не знаю, понимал ли он, что поступает плохо. Надо учитывать все обстоятельства.
– А кто рассказал вам о хм… склонностях мистера Бьюкенена?
– Табита Кинард. Она работает медсестрой в других пансионатах.
Майерс еще раз заглянул в комнату: глаза его явно остановились на больших плакатах «Фотинайнерз» и «Джайентс». Немного помолчав, детектив заметил:
– Что, в нашем городе ему не хватает хороших команд? Мы ведь выиграли Суперкубок.
– Что вы имеете в виду?
Детектив кивнул в сторону плакатов.
– Он что, из Сан-Франциско?
– Сказал, ни разу там не был. Вполне может быть, что врет.
– Я бывал во Фриско, – заметил Майерс, использовав именно то сокращение, которое меня очень раздражает. – Хороший город, однако у них там процветают геи. Возникает вопрос: за чем именно охотится этот парень? За мужчинами? За задницами?
Я подумал, что Дуглас охотится не за этим и даже не выражается так безвкусно. Детектив криво усмехнулся.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!