Стать богатым! - Гера Фотич

Остался позади мебельный магазин, где мошенники брали деньги за дефицитный товар и скрывались. Кто через черный ход, кто переодевшись грузчиком. Приметы были хорошо известны. Попадались часто. Но появлялись новые, как грибы после дождика. Кидали граждан в хозяйственном, продавая таким же образом стиральные и швейные машины. В салоне для ветеранов брали деньги за красную икру и скрывались в лабиринтах подвала, выходили на улицу через склад. Бороться с ними не хватало сил и времени. Преступников рождала сама экономика страны.

Слева от дороги проплыл бар на Республиканской улице, откуда неизвестная девушка уводила по вечерам мужчин. Тех подбирала скорая утром на детской площадке под грибочками или по соседству. Черепно-мозговая травма. Без денег. Ничего не помнили. Кто-то умирал до приезда скорой или в больнице.

За баром — сберкасса, где пропала кассирша. Все жалели бедную девушку, ставшую жертвой неизвестных похитителей. Позже выяснилось — вклеила свою фотку в чужой паспорт. Исчезла вместе с кучей денег. И это оказалась уже не первая ее сберкасса.

Справа — знакомый продовольственный магазин с круглосуточно работающим водочным отделом. Вспомнил, что не переговорил с коллегами по поводу охраны. Придется сегодня снова заступать в ночь.

Подумал, что у памяти странная избирательность. Не держит в голове восторг от раскрытых преступлений, блеск побед над ловкачами грабителями и убийцами. Отправил их в суд и забыл. Зато перед глазами стоят и стоят потерпевшие, которым он не смог помочь: изнасилованные девушки, ограбленные пенсионеры, пропавшие дети… Их становится все больше. Голова пухнет. А работать некогда — бумаги… планы… отчеты…

Новое веяние — братва с идеологией, философией справедливости. Для себя любимых. А по сути отъявленные головорезы. Авторитеты, бригадиры, пацаны… Вооруженные, циничные, неуправляемые — плод насаждаемой демократии. А точнее, ее отсутствия.

Виктор смотрел вниз на тянущиеся из-под трамвая рельсы и думал, что война, в которой он живет, существует параллельно нормальной жизни. Той, где осталась семья. Где Серега торгует в ночном магазине. Кто-то уже разливает пиво в ларьке. Приносит домой вырученные у. е. Не гадает, что купить раньше: холодильник или стиральную машину. Строит дачу на берегу озера. Его дед с бабкой не стоят летом на обочине дороги, продавая собранные в лесу грибы и ягоды. Привозят их внукам и делают заготовки на зиму. Нет идиотских усилений, отменяющих выходные и праздники.

Все это где-то рядом. Параллельно. Как рельсы. Никогда не пересекаясь. И кажется, надо всего лишь сделать шаг в сторону…

Виктор продолжал смотреть на тянущиеся из-под трамвая пути. Казалось, что они колеблются от напряжения и желания сомкнуться в едином порыве. Но заполненный между ними потрескавшийся асфальт, покрытый серой пылью, продолжает упорно держать их на расстоянии из каких-то своих соображений.

Васин подумал, что вот именно так его жизненный путь пытается соединиться с параллельно идущей удачей и постоянно что-то отвратительное и мерзкое встает между ними. Иногда кажется, что вдали на повороте рельсы смыкаются в одну линию. Есть возможность почувствовать иную жизнь. Но как? Если в театре, когда зрители наслаждаются представлением, ты по привычке пытаешься разглядеть в полумраке руку вора, тянущуюся к сумочке соседки. А прогуливаясь в фойе, рассматривая улыбающиеся лица граждан, угадываешь среди них разыскиваемого мошенника или спекулянта.

Металлический стук трамвайных колес напомнил поездки в детстве на электричке. Как она разгонялась, чтобы оторваться и взлететь, но никак не могла бросить привычные рельсы, словно отяжелела. По новой набирала ход, усиленно урча электромоторами. И затем снова тишина — опять никак не оторваться…

Неожиданно в поле зрения появилась красная легковушка, следующая прямо по рельсам. Васин автоматически посмотрел на номер. Узнал. Прошиб пот. Это была та машина с грабителями. Виктор сунул руку за пазуху и с удовольствием почувствовал ребристую рукоятку пистолета. Первым желанием было выскочить через двери и задержать преступников. Хотел ринулся к выходу, но трамвай шел полным ходом. Что если нажать кнопку экстренной остановки? Не успеет — тот еще долго будет катиться вперед.

Виктор снова повернулся к окну. Старался разглядеть что-нибудь важное в салоне автомашины. Что поможет в дальнейшем ее найти. Стекло поставлено новое.

Нервозность Васина обратила на себя внимание водителя. Тот же смуглый чернобровый парень со шрамом над левой бровью. Заметил. Толкнул в плечо соседа и показал пальцем. Оба засмеялись. Позади них произошло движение. Еще один молодой человек выглянул в проем передних сидений. Они совершенно не испугались! Ситуация их забавляла.

Это показалось Виктору странным. Как бы преступники не были смелы, встреча с милицией всегда вызывала у них страх. Лишний раз светиться не любили. Васин не заметил у воришек даже доли смущения. Нагло лыбились. Неужели эта надменность — тоже следствие наступивших в стране перемен? Куда катимся?

Трамвай начинал притормаживать на очередной остановке. Оценив обстановку, водитель «Жигулей» вывернул баранку влево. Машина резко пошла на обгон. Мелькнула в нескольких окнах трамвая. Пропала из виду.

«Наглецы, — подумал Васин, — не каждый рискнет так нарушать правила дорожного движения. Пользуются, что номера поддельные».

Виктор почувствовал, что эта встреча не просто так. Знаковая! Появилась уверенность, что он снова пересечется с этими преступниками, но где и когда — оставалось только гадать. Надо быть готовым. Пятимиллионный город часто казался маленьким. А уж его район был как на ладони.

Еще через остановку Васин вышел. Посмотрел по сторонам — не припарковалась ли где знакомая «шестерка». Пошел вдоль проспекта к нужному адресу.

Это был обычный двухэтажный торговый центр. Внизу размещался универсам. Слева — площадка, огороженная высоким кирпичным забором с башенками и бойницами. Крепостная стена средневекового замка! Попасть за нее можно было только через решетчатую дверцу, украшенную металлической ковкой. Дальше размещалась будка охраны. Она была пуста. Вокруг лежали не убранные стройматериалы: обломки кирпичей, фанера, мешки с цементом. Васин повернул направо и оказался перед тяжелыми распашными дверьми. Они приоткрылись. Появился молодой человек в черном костюме и белой рубашке с бабочкой:

— Вы к кому? Мы еще не работаем!

— К Дадонову, — коротко ответил Васин, — меня ждут.

Стал подниматься по мраморной лестнице на второй этаж, где размещался ресторан.

Узкая ковровая дорожка. Обилие красного бархата, большое количеством статуй. Тусклый свет электрических подсвечников. Полумрак. Приглушенные матерчатой драпировкой звуки. Отсутствие окон. Настоящий бункер. На стенах развешены картины с изображением батальных сцен времен Отечественной войны 1812 года. Стреляют пушки, палят ружья, все в дыму. Сверкая средневековыми доспехами, по сторонам возвышаются стальные рыцари с опущенными забралами. Стоят скромно, отражаясь металлическим матовым блеском. Словно благодаря им, кругом царили покой и безмолвие.