Путин. Прораб на галерах - Андрей Колесников

Но все-таки этот разговор продолжался еще не меньше получаса, уже без свидетелей. Итог его был, похоже, совершенно неутешительным для Владимира Фортова. Он вышел из кабинета, как говорится, с опрокинутым лицом…

Но это было еще не все. Уже уйдя далеко по длинному коридору, он вернулся. Видимо, он нашел еще какие-то аргументы, и ему показалось преступной халатностью не изложить их. И он снова пришел к дверям кабинета Владимира Путина.

Но нельзя было войти в одну реку дважды.

* * *

Господин Путин неожиданно жестоко отнесся к тем, кто в школе учился на тройки и тем не менее хочет в вуз. По его мнению, троечникам не место даже в платных вузах. Но разве мало примеров, когда именно троечники двигали потом фундаментальную науку или просто становились великими людьми?

А если уж на то пошло, то не посмотреть ли для интереса школьный дневник самого Владимира Путина?

* * *

Ректор одного из частных вузов сообщал, что закон не дает возможности вузам зарабатывать столько, сколько они могли бы: есть ограничения.

— Вуз создается не для того, чтобы деньги зарабатывать, — сказал господин Путин под аплодисменты ректоров бюджетных вузов, — а чтобы специалистов готовить.

Хотя ему, конечно, не хуже других известно, что люди вкладывают деньги в частные вузы, мягко говоря, не в последнюю очередь для того, чтобы заработать деньги.

* * *

Владимир Путин, резюмируя, а вернее итожа, а еще вернее закругляя, заседание президентского Совета по русскому языку, участники которого продемонстрировали виртуозное владение этим самым языком, тоже не подвел:

— Это (повышение зарплаты работников образования и культуры, не поддержанное ростом производительности труда. — А. К.) приводит к определенным перекосам. Все зависит от того, что стоит рядом! Ничего просто так ниоткуда не выскакивает!

И никуда не заскакивает.

* * *

Владимир Путин в своем заключительном слове на заседании Совета по науке и образованию перешел, по его словам, к технически-кадровым решениям. Речь шла об академиках и членах-корреспондентах РАН, которые работают на госслужбе, при этом баллотировались в академики и членкоры (это выборные должности) и стали ими за две недели до совета. Таких 14 человек: 11 членкоров и 3 академика. Вот их-то поступок и заинтересовал Владимира Путина.

— Некоторые коллеги наши, — сказал президент, — из Управления делами президента, из Министерства образования, из Министерства внутренних дел, из Министерства обороны, из ФСБ и других ведомств приняли участие в избрании и были избраны.

Владимир Фортов молчал. Он и представить не мог, что президент повернется к нему с такими словами:

— Владимир Евгеньевич, у меня вопрос к вам и другим представителям Академии наук. Зачем вы это сделали? Они такие крупные ученые?

Президент РАН по-прежнему молчал.

— Это был первый вопрос. И второй вопрос. Что мне теперь с этим делать?… Думаю, что я должен буду предоставить им возможность заниматься наукой, потому что, судя по всему, их научная деятельность гораздо важнее, чем исполнение каких-то рутинных административных обязанностей в органах власти и управления.

Президент пояснил, что «в прежние времена у нас много представителей различных уровней власти принимали участие в выборах в Академию наук, в том числе высшие должностные лица».

Владимир Фортов, наверное, не понимал, что он сейчас должен сказать. Но понимал, что любой ответ будет самоубийственным.

Потом он наконец сказал, что на самом деле этих людей выбирали.

— Значит, они все-таки крупные ученые, так ведь?

Президент РАН вынужден был согласиться.

— Тогда вы меня избавляете от следующего вопроса, — кивнул господин Путин и предложил этим ученым и дальше заниматься делом своей жизни и только им, а не работой в органах власти…

Позднее президент добавил несколько деталей.

— Год назад, в декабре прошлого года, — рассказал Владимир Путин, — я в письменном виде рекомендовал этого не делать: не избираться в Академию наук. Значит, если кто-то посчитал, что для него важнее заниматься исследовательской деятельностью, ну значит, действительно, это крупные ученые, работая по своему направлению, они принесут гораздо (он сказал так: «Гора-а-а-а-здо!») большую пользу стране, обществу, чем исполняя рутинные функции в руководящих органах по линии государственных структур!

Он при этом еще ни разу не то что даже не засмеялся, а даже не улыбнулся. Даже и никакого намека не было, что такое может с ним быть. Он намерен был идти до конца:

— Поэтому они выбрали для себя исследовательскую, творческую работу. И я хочу пожелать им успехов.

Это было уже слишком жестоко.

— Вы не можете позволить, чтобы они пренебрегли рекомендацией президента? — прямо спросил я.

— И это тоже, — пожал плечами Владимир Путин. — Это элемент дисциплины или отсутствия таковой. Мне бы хотелось, что если у нас есть государственная власть, то и дисциплина должна быть на должном уровне.

Зря они, конечно, так.

Но и он тоже.

Однако все это уж по-другому быть теперь не могло.

Владимир Путин неожиданно признал, что Белоруссия — «такая же сейсмически опасная зона, как и Япония».

Белорусские журналисты, выходившие со встречи, не скрывали своей озабоченности и даже испуга. Они и не подозревали, что Белоруссия — сейсмически опасная зона. Ведь никаких потрясений (в том числе и политических) здесь слишком давно не было.

* * *

Журналист из одной датской газеты попросил прокомментировать российского премьера, что он понимает под «крестовым походом на Ливию» (так российский премьер назвал действия западной коалиции в этой стране).

— Датская пресса не интересуется результатами наших переговоров, — пожал плечами господин Путин. — Это странно… Ведь 200 датских компаний работают в России… Обеспечивают рабочие места в том числе и датчанам… Но если вам интересно про Ливию!..

И господин Путин дал максимально расширительное понимание своих слов про крестовый поход.

По сути, в следующие несколько минут он объявил о собственном крестовом походе против тех, кто объявил его Ливии.

Российский премьер предложил посмотреть на политическую карту Африки: «Там кругом монархии… Там что, демократия по датскому образцу?!»

Владимир Путин заявил, что Муамар Каддафи изобрел новую монархию — «как в свое время Наполеон, когда назвал себя императором… Сравнение, может, не совсем корректное, но все же…».

— Да, кривая, косая, ненормальная… — но монархия! — воскликнул господин Путин, которому, судя по всему, на вопрос про крестовый поход и самому было гораздо увлекательнее отвечать, чем на вопрос о результатах переговоров с датским коллегой.