Измена. Не буду твоей - Ольга Игонина

тело, тату на целый рукав, хитрые серые глаза, пухлые губы. Легкая небритость. Наверное, нужно быть слепой, чтобы не заметить его. Вот почемуу все девчонки их городка пускают слюни по нему.

— Я же замужем, нужно сначала с этими отношениями что-то решать. Мама запрещает разводиться, Лешка, не знаю, что хочет. Простите, что вас это затрагивает. Я не хотела доставить неприятности.

— Разве это неприятности. А сама что хочешь? — я пожимаю плечами. — А к мужу хорошо присмотрись. Думаю, ты многое не замечаешь. А мама, никуда она не денется, смирится и примет твое решение.

— Спасибо вам, — обнимаю Ирину, и так на душе тепло становится.

— Помни, девочка, самое темное время всегда перед рассветом. У тебя есть люди, которые тебя не бросят. Ты всегда можешь положиться на меня и на Парвиза. Мужчины наши, наверное, на переговорах сейчас. Не переживай.

Ничего не могу ответить. Слезы на глазах и ком в горле. Оказывается, когда по-человечески — это так просто и необыкновенно одновременно. Чужие люди протягивают мне руку.

Эта командировка перевернула все с ног на голову. Думаю, я потеряла Лешку, но нашла прекрасную семью, девчонок, братана Маринку, это даже если не брать в расчет Кирилла.

— Пойдем к гостям, помни, что ты красавица. И ты королева этого вечера, — мягко, совершенно без давления Ирина дает мне наставление.

Киваю ей в ответ. Длинный выдох, как на видео уроках по йоге. Подбородок повыше, лопатки вместе.

Пока Ирина приветствует гостей, я отхожу к окну.

— О чем вы с этой старой сукой шептались? — Инга уже чуть навеселе.

Раньше мне она казалась красивой и очень эффектной женщиной, от которой никогда не уходит мужчина, потому что она умеет и борщ самый вкусный сварить, и в постеле удивить, и на переговорах высший класс показать.

А сейчас передом стоит вульгарная, начавшая стареть красотка. Она мне ровесница, но жизнь ее помотала.

— Не смей так говорить об Ирине, — набираюсь смелости, чтобы ответить бойко, а не мямлить.

— Племяшика своего подложить под тебя решила? — подмигивает мне. — А ты не теряйся, вдруг с ним больше повезет, хоть кто-то тебя любить будет. Хотя вряд ли.

— Ты за меня не переживай. Мне казалось, что ты спишь и видишь, чтобы мое место занять. Лешка свободен, забирай.

Инга нарочито громко смеется, чтобы привлечь к нам внимание гостей. Берет у официанта два бокала шампанского, один протягивает мне.

— Дура ты, Лилька-килька. Если контракт сегодняшний провалится, а пока ничего хорошего не предвидится, приползет твой Лешка к тебе обратно. Ты у нас неудачников собираешь, для меня они мусор. И Лешка твой такой себе, и постеле не ас, и в делах — провалить контракт на такую сумму. Но я могу быть тебе полезной. При разделе имущества, бракоразводном процессе.

— Ой, нет. Это какой-то сюр, теперь ты готова дружить со мной против Лешки.

— Тогда я вас без копейки оставлю, договора у нас очень “грамотно” составлены, что при срыве сделки у меня очень хорошая неустойка. Твой любимый думал, чтобы тебя без копейки по миру пустить, делал так, чтобы в случае чего тебе ни гроша не достанется. А теперь сам в эту ловушку попал. Дурачок.

— Мне нечего с тобой и обсуждать, и делить, — меня не вывести из себя. Договориться о чем-то с Ингой, равно заключить контракт с сатаной. Нет, спасибо.

Инга ведет себя вызывающе, я делаю шаг сторону, она идет ко мне. К нам подходят два мужчины, думаю, им больше сорока. Одеты очень хорошо, кажется, без спутниц.

Странно, я думала, что это семейный ужин.

— Добрый вечер. Вы представители компании, и называют Лешкину фирму.

— Да, готова ответить на все ваши вопросы, — в секунду Инга меняется. Из дешевой потоскушки она превращается в профессионала.

Мужчины задают вопросы про бурильные установки, скважины, и еще много о чем, но я уже мало что понимаю, Я хоть и ездила в последнее время с Лешкой в командировки, никогда не вникала в специфику его работы. А Инга — красотка. Смотрю на ее и восхищаюсь, отвечает четко и по делу, нет ужимок, дурацких смешков. Кажется, мужчины тоже довольны беседой, один, тот, что постарше берет у нее визитку.

— Ничего не могу сказать, ты профессионал, — говорю честно, без заискиваний, но и без ненависти. Свою работу она делает от и до. А с Лешкой, наверное, и без нее все летело в тартарары, а она стала катализатором.

— Не ожидала? — ухмыляется. — Ты не представляешь, сколько я всего сделала, чтобы оказаться в этом обществе. И это не только ночи в библиотеке, научная работа, куча курсов.

— Не только?

— Ты думаешь, мне не хватало ласки, поэтому я пришла сама к твоему мужику? Не смеши меня. В обычной жизни я бы и не посмотрела на Лешку, но он для меня та дорога, которая привела меня сюда. А пятиминутный секс с ним — плата за обеспеченное будущее. И если дорога привела меня в тупик, то с нее нужно сходить, и искать другой путь.

Вот так мировоззрение у человека. Теперь понятно, почему Ирина с ней так разговаривала, видимо, на ее опыте — это первая такая “бизнес леди”, готовая идти по головам, причем и по своей тоже.

Поворачиваю голову. Открывается дверь переговорной, сейчас Парвиз должен объявить итоги.

Глава 29. Лешка. Переговоры, мать их

Заходим в переговорную. Длинная, слепая комната. Пахнем дорогим парфюмом, кальяном и кофе. Смотрю по сторонам. В углу на небольшом подносе стоят малюсенькие чашки с кофе. А вот кальяна не нахожу. Во главе стола садится Парвиз, мы с Кириллом чуть в диагональ.

— Перед тем как мы начнем, орлы, я хочу у вас спросить, Лиля — чья девушка? Не дело ее репутацию под удар ставить. Я вам это обоим говорю, — смотрит с укором.

— Она моя, — Кирилл берет бразды в свои руки. — Я не позволю этому ничтожеству даже подойти к ней.

Он ведет себя самоуверенно, смотрит мне прямо в глаза, кладет огромные кулаки на стол и вызывающе наклоняется ко мне.

Я принимаю его вызов. Думаю, что нахрен этот контракт, сейчас под ударом моя честь. Честь мужика.

— Хочу тебе напомнить, что она моя жена. И я тебе ее так просто не отдам, — кладу ногу на ногу. Смотрю на Парвиза, он сложил руки на груди, с довольным лицом смотрит на происходящее. Такой рефери, блин.

— Жена? А не вот эта подстилка тебе, как бы жена.

— Кирилл, — Парвиз повышает голос. — Женщина никогда не виновата, если ею пользуются,