Прутский поход. Поражение на пути к победе? - Елена Белова

Готовясь к русско-турецкому столкновению, Петр I решил привлечь православных жителей Османской империи с целью создания отрядов на южной границе. План заключался в том, что русские войска должны были дойти до реки Серет. После того, как дивизии получат провиант, они объединятся с союзными войсками и от Галаца пойдут к Дунаю навстречу турецкой армии.

По примеру европейских стран царю хотелось сформировать гусарские команды из сербов, грузин, молдаван, валахов, которые в дальнейшем можно было бы увеличить до полков. В турецкие провинции, потерявшие свою независимость пять веков назад, первым был отправлен капитан И.И. Албанез, знаменитая историческая личность в деле о переселении южных славян. Учитывая дальность расстояний и не имея опыта в подобного рода делах, он направился в Черногорию, жители которой славились своим бунтарским духом. Стратегический замысел соответствовал сложившейся ситуации в провинциях Турции. Албанез в продвижении русской политики опирался на местную знать. Местное население обещало помочь провизией, фуражом и выставить волонтеров в борьбе против османов в случае продвижения русской армии в глубь Турции.

***

Русский фактор имел большое значение во внешней и внутренней политике Польши. Всего за 1696–1733 годы из Речи Посполитой в Россию было отправлено 82 дипломатических миссии, что в 4 раза превышало количество посланных в Данию и Пруссию (21), Турцию (15) и Швецию (13).

13 (24) апреля 1710 года, после проведения Варшавской Вальной Рады, Август II выдал маршалу Великого княжества Марциану Воловичу верительные грамоты для поездки к Петру I. Отправиться в путь посольство смогло только осенью, спустя полгода. На границе со Смоленщиной поляки были задержаны на 14 недель, до декабря, из-за эпидемии чумы. В Москве в это время по распоряжению канцлера Г.И. Головкина ремонтировали 4 дома для посольства. Когда война с Турцией стала очевидным фактом, посольство 10 января 1711 года встретил русский представитель. В Смоленске Воловичу и его свите местная шляхта устроила пышные торжества. 28 января 445 человек посольства с повозками, багажом на 850 конях подошли к Москве. 4 февраля состоялся парадный въезд. При подъезде кортежа со стен Кремля бил пушечный салют. У Красного крыльца Грановитной палаты две роты солдат встречали посольство барабанным боем и ружейным приемом «на караул», офицеры шпагами отдавали «комплимент».

Уже через 6 дней в первый раз встретились на высоком уровне. С русской стороны в конференции участвовали Г.И. Головкин, П.П. Шафиров, И.А. Мусин-Пушкин. Польшу представляли М. Волович, его родственник литовский референдарь К. Волович, тракайский староста К. Огинский и еще 11 шляхтичей. Всего прошло четыре встречи, последняя — 23 февраля. В инструкцию послу польский король включил статьи, которые обсуждались на встрече в Варшаве с русским послом Г.Ф. Долгоруковым. М. Волович зачитал некоторые пункты Вечного договора 1686 года, статьи Нарвского договора 1704 года о Лифляндии, а также те обязательства, которые дал Долгоруков перед членами Вальной Рады. Посол особо подчеркнул, что названные договоры могут быть ратифицированы только при определенных условиях, о которых было упомянуто в договорах и которые не были выполнены, а именно: будут выведены вспомогательные войска, отданы городки Правобережной Украины, выплачены субсидии. Так как целью посольства было получение Лифляндии с Ригой и подчинение Правобережной Украины Польше, то посол сделал упор на ряд «бесчинств ауксилиарных войск». С 1-го по 38-й пункты он перечислял претензии. Это: поджоги домов, разорения полей и деревень, грабежи, а также бесконтрольность со стороны русских властей при сборе провианта, в частности хлеб «без нужды выбирался». Офицеры продавали его евреям перекупщикам, а часть хлеба сгнила и была выброшена в реки Западный Буг и Вилию. От имени Августа II посол просил вернуть пушки, которые поляки в трудных боях взяли у шведов и которые до сих пор находились в русских войсках.

Волович применил все возможные способы изложения, которые должны были убедить русскую сторону отдать Прибалтику. Тон переходил от агрессивно-напористого до просящего. Мольбы перемежались угрозами. Уже на первой встрече поляк ссылался на исторические права Речи Посполитой, а также обещания Петра I впустить в Ригу польский гарнизон в 5–6 тысяч человек сразу после капитуляции шведов и передачи города русскому командованию. Практически каждый обсуждаемый вопрос русские и польские дипломаты сводили к обсуждению участия в войне на юге. Волович пытался доказать, что временное удержание Лифляндии и Правобережной Украины во власти поляков позволит не раздражать союзников и даст возможность русским сконцентрироваться на турецком вопросе.

Русский канцлер согласился только с одним требованием. Польские магнаты были недовольны, что русские помещики «заезжало» земли. Поляки жаловались на Ф.Ф. Шидловского, по указанию которого в Мстиславском и Кричевском воеводствах «заеханы маетности», за Стародубом возле рек Сож и Ипуть на 16 миль границу переместили. На этой полосе проживали русские и украинские крестьяне, бежавшие из Центральной России и Левобережной Украины. Головкин и Шафиров на предложение польской стороны провести новое разграничение земель у Киева, Стародуба, Великих Лук ответили, что в 1708–1709 годах имения жгли с целью затруднения продвижения шведов на восток. Они пообещали смертную казнь мародерам. И действительно, в ходе переговоров составили комиссию из 12 русских чиновников для разбора жалоб польских магнатов и шляхты. Возглавили комиссию стольник князь Я.И. Масальский, М.М. Аргамаков. Общий контроль за сбором провианта поручили Г.Ф. Долгорукову, позже — царевичу Алексею.

Пункты о передаче незаселенной полосы вдоль Днепра, о насильственном переселении мужчин молодого возраста и ремесленников в глубь России отвергли за недостаточной обоснованностью. Когда поляки задали вопрос: будет ли выведен русский корпус, как обещал ранее Долгоруков, — Головкин и Шафиров подтвердили обещание, сказав, что корпус будет выведен на юг, но сроки не были указаны. Пока же присутствие корпуса необходимо, так как реально существует шведская опасность. По сбору провианта русские министры просили обратить внимание на то, что хлеб собирается только в тех районах, которым грозить турецкое вторжение. Они высказали уверенность, что поляки обеспечат русские войска провиантом для продвижения на Балканы. Волович согласился с предложением русской стороны, но высказал надежду, что русский союзник покинет польскую территорию. Он подчеркнул, что собрать хлеб для русской армии смогут и польские комиссары. Полякам русские министры обещали разыскать и вернуть пушки из Быховской крепости, освободить офицеров, за исключением тех, кто встал в ряды шведского войска.

Очень долго обсуждался вопрос о передаче Прибалтики. Так как русские представители власти не собирались уступать, объяснив слабость польских войск, то Волович попытался выторговать Лифляндию, Он предложил отдать Ригу полякам после перехода Карла XII из Молдавии в Померанию. Головкин и Шафиров, используя борьбу саксонцев и поляков, которые боролись за Лифляндию, ответили, что Рига перейдет к Польше не раньше, чем будет заключен мир со Швецией и Турцией.

Волович продолжал настаивать на территориальных приобретениях. Он поинтересовался, какую землю смогут получить поляки за Днестром, если поддержат русских в войне против турок. По договорам 1697 и 1710 годов предусматривалось возвращение Короне Подолии, Силезии, Молдавии и Валахии. Так как русской дипломатией уже обсуждался вопрос о переходе Молдавии под русское подданство, о чем поляки еще не могли знать, Шафиров сослался на необходимость Речи Посполитой защищаться от вторжения турок и татар. Он прозрачно намекнул, что в случае отказа Польши вступать в войну на юге Россия сможет обойтись своими силами.