Аффект - Катрина Фрай

Бросив скальпель на поднос с инструментами, Курт кивнул ассистенту, который, тихонько напевая, вдевал нитку в толстую кривую иглу.

– А род смерти? – спросила я.

Курт вздохнул:

– Насколько я понимаю, сейчас ты считаешь, что в момент смерти в доме мог находился пятый человек.

– Я не исключаю вариант, что убийц могло быть двое ил несколько, это бы значительно упростило им задачу с разделкой трупов.

– Хм… – Курт щелчком стряхнул что-то невидимое со своего халата. – Род смерти определен – это определенно убийство.

– Желательно поторопить твоих ребят с анализами. Если под ногтями обнаружат чью-то ДНК…

– Кевин давай перевернем бедолагу на спину.

Ловко перевернув тело Макса, Курт принялся надиктовывать медицинскими фразами, то что предстало его взору, в диктофон висящий над ним..

– Что сказать, Глория. Сама всё прекрасно видишь. Раны глубокие, нанесены судя по отметинам на теле топором. Он сделал это довольно искусно, рассчитав силу удара так, что внутренние органы не задеты. Легкие и сердце, которые он вынул и достал в качестве трофея абсолютно целые. Это не простая работа, и видимо он гордился собой, в тот момент. Грудная клетка полностью сломана, там должно было быть много крови, но убийца мог ее предварительно спустить, чтобы так не марать руки.

– Господи, боже! Час от часу не легче, – пробормотала я, мотая головой.

– Итак, род смерти определен, – сказал Курт в микрофон, даже не давая себе труда повернуться ко мне, и с усмешкой взглянул на Рея. – Не печальтесь офицер, ведь по вопросу о роде смерти следующей жертвы вряд ли возникнут сомнения. Теперь давайте посмотрим на Оливию.

Оливия Браун выехала из ящика, аккуратно упакованная в пластиковый пакет. Рей дернулся, и я услышала шорох – он быстро почесался, засунув руку в карман. Две ночи назад, её возможно, укрыли простынями и поцеловали, пожелав хороших снов. Если Рей начнет думать об этом, уже к Рождеству у меня будет новый подопечный. Я чуть сдвинулась вбок, слегка толкнув Рея локтем и откашлялась. Курт пронзил меня взглядом, однако Рей понял намек и замер. Кевин расстегнул молнию на пакете.

Я знаю детективов, которые умеют расфокусировать зрение в ходе вскрытия. Курт часто расчленяет мертвых детей, пытаясь обнаружить следы насилия, а в это время следователь напряженно вглядывается в размытое пятно. Но я смотрю. Не мигая. Жертвы не выбирали терпеть им то, что с ними делают, или нет. По сравнению с ними я в привилегированном положении, поэтому нечего ещё и раздумывать о своей нежной и ранимой душе.

С Оливией было хуже, чем с Максом, и не только из-за её молодого возраста, но и из-за того, что тело оказалось более изувеченным. Теперь, я заметила на её лице макияж. Можете считать меня извращенкой, но по-моему, чем хуже раны, тем легче вскрытие. Если труп похож на тушу, которую привезли с бойни, то Y-образный надрез и хруст костей черепа большого впечатления не производят. Тогда на повреждениях можно фокусироваться, они превращают человека в экземпляр, с которым связаны животрепещущие вопросы и улики. Но Оливия была девушкой с нежной кожей, даже в столько безобразном виде, она была красивой, её лицо было милым и кукольным. Маленькие, аккуратные черты лица. Я была готова поклясться, что ещё немного – и она проснется, оживет, надо просто шепнуть ей нужные слова, прикоснуться к нужной точке. А Курт собирался сотворить с ней от нашего имени гораздо более страшное зверство, чем её убийца.

Ассистент снял с её рук бумажные пакеты – их надевают для сохранения улик, – и Курт наклонился над ней со шпателем, чтобы собрать материал из-под ногтей.

– Посмотрите, нет ли на её пальцах колец? – попросила я Кевина.

Парнишка поднял сначала одну кисть Оливии и осмотрел, затем другую. Никаких украшений не было.

– Что-то пропало? – поинтересовался Курт.

– Да. Пара колец.

Курт продолжил работать шпателем, тщательно собирая частички из под ногтей Оливии.

– А! – вдруг воскликнул он. – Любопытно.

Взяв пинцет, он что-то сделал с ее правой рукой и выпрямился, подняв инструмент повыше.

– Это, – произнес он, – было между указательным и средним пальцами.

Три тонких темных волоска.

– Этого хватит для анализа ДНК? – спросила я.

– Конечно, это хорошая находка. Постараюсь поторопить ребят из лаборатории, насколько это возможно, все же у нас и так полные холодильники трупов и им тоже необходимо уделить время.

Я хотела было возразить, но Курт улыбнулся, не разжимая губ:

– Успокойся, Глория. Разумеется, мы должны произвести микроскопические исследования, но, судя по цвету и структуре, эти волоски, вполне вероятно, находились на голове самой жертвы. – Он бросил их в пакет для вещдоков, достал перьевую авторучку и что-то нацарапал на ярлычке. – Можно допустить, что незадолго до потери сознания Оливия, не имея возможности вцепиться в нападавшего, тянула себя за волосы.

В этот момент Рей вышел – просто развернулся и ушел, закрыв за собой дверь. Хорошо ещё, что по стене кулаком не врезал и не сблевал.

Ассистент иронично захихикал. Курт бросил на дверь долгий холодный взгляд.

– Прошу прощения за офицера Макларена, это его первый раз и он должен где-то набираться опыта. Рано или поздно Курт, мы уйдём с тобой в отставку, а вот твоему ассистенту, например, придется в дальнейшем работать с Маклареном, – сказала я.

Курт перевел взгляд на меня.

– Я не привык, – сказал он, – чтобы мои вскрытия прерывали без веских причин. У тебя или у твоего коллеги такая причина есть?

Надежды на то, что Рей понравится Курту, пошли прахом, и это было ещё не самое страшное: если Рей не вернется в морг и не досмотрит вскрытие до конца, в отделе его высмеют так, что подначки его сослуживцев покажутся детскими шалостями. Ему дадут прозвище, которое останется с ним на всю жизнь. Курт скорее всего промолчит – сплетничать он считает ниже своего достоинства, – но, судя по блеску в глазах ассистента Кевина, ему уже не терпелось с кем-нибудь поделиться.

Пока Курт занимался детальным осмотром Оливии, я держала рот на замке. Слава богу, больше никаких неприятных сюрпризов. Рост Оливии чуть выше среднего, вес средний, и, насколько мог судить Курт, девушка была абсолютно здорова. Никаких переломов, шрамов, ожогов, никаких следов сексуального насилия. Зубы чистые и здоровые, ни одной пломбы; ногти чистые, короткие. Она недавно подстриглась. В общем, всю свою недолгую жизнь она провела, окруженная заботой о себе.

Ни конъюнктивальных кровотечений, ни ссадин на губах там, где что-то прижали ко рту, никаких следов того, что именно делал с ней убийца, до того как подвесить на ремнях. Способ убийства совпадал с Максом Эвансом, за исключением того, что Макс подвергался дополнительным пыткам. Оливию это обошло стороной.

– Сейчас Кевин ее зашьёт, а потом мы перевернем Оливию на живот, и внимательно изучим её спину и сравним их раны еще раз. Кевин подкати стол с Максом поближе сюда, – скомандовал Курт.