Перст судьбы - Марианна Владимировна Алферова

юрисконсульт отца. Был он человеком до жути въедливым и до тошноты осторожным.

– Ваша милость… – Он огляделся, помусолил тонкими лиловыми губами невидимую соломинку. – Вам доводилось накладывать магические печати на договоры?

– Нет, я только скреплял клятвы.

Залдгар сердито поводил кустистыми бровями, под навесом которых было не разглядеть его глаз.

– Это не то. Совсем не то. Жаль. А Мерру из Дома Хранителей вы знаете?

– Он – новичок, но весьма перспективный. Четвертый уровень.

– Пятый с нынешнего месяца.

Залдгар более ничего не сказал и пошел прочь, шаркая старыми кожаными туфлями.

Отцу договор не нравился, он вяло сопротивлялся, не желая отдавать манор за перевалом. Хранитель наседал, уверяя, что с помощью магии мы в любом случае удержим Игерову армию на перевале, если тот нарушит договор. А золото, что потечет широкой рекой в нашу казну, поможет купить лежащие к западу земли Вианова королевства. Ярмарка и карнавал в Виане принесут нам сказочные доходы, и тогда мы сумеем потеснить Гарму на востоке. Там, глядишь, и второй перевал возьмем под контроль. Не знаю, кто убедил Крона в возможности исполнения этих замыслов. Скорее всего, никто и не убеждал. Победа на Изумрудной реке его обманула.

Во многих вопросах отец проявлял завидную твердость, но возможность договора с Игером, шанс избежать новых осад и войн, а в будущем вообще позабыть о старой вражде его соблазнили.

В итоге Великий Хранитель убедил короля безотказным доводом: магический брак не позволит Игеру нападать на королевство его невестки. Руки новобрачных соединят сам Игер и Первый наследник Эдуард, а Брин и Крон наложат сверху печати магической клятвы. «Такую клятву не нарушить и не разорвать», – напомнил Великий Хранитель, и этот довод опровергнуть отец не сумел.

* * *

Эдуард был для меня с Лиамом, да и для всего Ниена, эталоном красоты и благородства. Но рядом с наследником Империи наш Эд выглядел мальчишкой-подростком. Гиер был старше Эдуарда на пять лет, выше на полголовы, широкоплеч, строен. Он носил кожаный черный колет, пристегнутые золотыми застежками рукава, густо расшитые золотом, в их прорезях снежной белизной сверкала рубашка. Кожа его была смуглой, как и у всех уроженцев юга, но намного светлее, чем у его охранников. Едва он вошел, печатая шаг по мозаике большой залы в нашем замке, как я понял, что сердце Таны отдано ему навсегда и без оглядки. Она вздохнула так, будто прощалась со своей душой. К концу второго дня его визита я возненавидел его всем сердцем, но не потому, что он был в чем-то дурен, а потому, что был безупречен. В седле он сидел как влитой, фехтовал великолепно, был остроумен, весел, танцевал как бог и недурно играл на лютне. А еще он был уверен в себе и надменен, но ровно настолько, чтобы казаться гордецом, а не напыщенным придурком. Он умел быть обходительным и любезным до той поры, пока был в ком-то заинтересован.

Все девушки нашего двора влюбились в него вслед за Таной, искали его похвалы и целовались с ним в коридорах, и, кажется, не только целовались. Матушка водила Тану за руку и не отпускала от себя ни на миг, опасаясь, что малышка совершит непростительное безумство. Но малышка, при всей своей влюбленности, оказалась на редкость благоразумной, и лишь однажды подарила жениху поцелуй, пообещав все дары своей любви после обряда. Каждый день она меняла платья – вот и пригодился запас нарядов из огромного шкафа. Она знала, когда надо блеснуть, а когда с равнодушием отнестись к украшениям и пестрым тряпкам.

Однажды на вечернем пиру, когда уже убрали со стола мясные блюда и выпито было немало, Лиам подошел к Гиеру и сел рядом с ним – но не на стул, а на стол, упершись ногой в пустующее рядом кресло и оборотившись к наследнику Игера лицом.

– В прошлом году, – сказал Лиам, глядя Гиеру в глаза, – зимой, я ездил в королевство лурсов за вал короля Бруно. Странные земли, дикий край. Я купался в горячих источниках посреди зимы, пил кипящую воду из гейзера с привкусом серы и читал странную книгу, одна страница которой была белой, а другая – черной. Книга та была заполнена от руки, и чернила писца были черны, на белой странице писались светлые деяния, на черной – преступные. Прочесть черное на черном было невозможно, но черные страницы были заполнены строками одна к другой, а на белых записи были редки. Но они были. Иногда целый абзац, иногда – одна фраза. Один раз я прочел твое имя, Гиер, прочел его на белой странице. А теперь скажи, что было написано рядом на черной странице?

– Когда Империя Игера завоюет королевство лурсов, я сожгу эту дурацкую книгу! – Кажется, в первый раз я увидел, как Гиер разозлился. Ноздри его затрепетали, а губы сложились в тонкую ниточку.

– Никто не может прочесть, что записано на черной странице, но сам факт того, что запись сделана, наполняет сердце ужасом, не так ли? – спросил Лиам, глядя в упор на Гиера не мигая.

– Мне плевать, что написали в своей старой книге какие-то сумасшедшие лурсы! – фыркнул Гиер. – Из наших земель лурсов давно выгнали и запретили возвращаться под страхом смерти.

Лиам передернул плечами, соскочил со стола и направился к Тане – она беседовала с музыкантами, вот-вот в соседней зале должны были начаться танцы, и Тана должна была идти в первой паре с Гиером. Мне невыносимо захотелось сделать пол льдисто-скользким, чтобы они с Гиером неловко завалились во время первого «па», но я сдержался.

– Тана, милая. – Лиам взял ее за плечи и повернул к себе. – Верни Гиеру данное слово, откажись от свадьбы.

Он смотрел ей в глаза, как будто надеялся на чудо, на то, что Судьба перевернет песочные часы и новый путь будет проложен в лесу, где раньше не было дороги.

– Ты с ума сошел, Лиам? – Она сбросила с плеч его руки. – Верно говорят, что твоя разбитая голова, как глиняный кувшин – не звенит, а издает лишь глухие звуки. – Она торжествующе глянула на Лиама. – Посмотри на Гиера! Он – наследник Империи. И он – как бог Виан – ни одна девушка его отвергнуть не может.

– Одна – могла бы, – сказал тихо Лиам. – Но это не ты.

Потом он подошел ко мне и сказал шепотом:

– Записи на черной странице можно прочесть. Чернила лурсов не теряют блеска с годами. Если направить свет магического огонька под определенным углом, все записи можно увидеть. Если захотеть.

Он положил мне руку на