Наследники Борджиа - Виктория Дьякова

При малейшем резком шуме, взмахе крыл огромной лесной совы или далеком крике ястреба, фигуры исчезали за густыми ветвями елей, так что ни одна иголочка не шелохнется в бору, и тогда казалось, что на поляне вовсе никого нет и даже не было, так как несмотря на многочисленность пришельцев все они были невесомы и передвигались, не то что не приминая травы, но даже не затрагивая росы на листьях и не сбивая спелых, готовых сорваться с кустов ягод земляники и малины.

Неслышно ведя коней по поросшей мхом и папоротниками местности, два всадника приблизились к поляне, осторожно отгибая и раздвигая массивные еловые лапы, увитые липкой паутиной. Редкие блики солнца, пробивающиеся сквозь густые верхушки, игриво плясали на расшитых золотом попонах лошадей и плащах всадников. Первый из них, затянутый во все черное, на темном вороном скакуне, ехавший на голову впереди, достиг поляны и остановился, приподняв широкую еловую ветку. Внимательным взглядом он осмотрел, что делается на поляне. Затем обернувшись, молча кивнул второму. Спутник передал ему золоченый рог. Выехав на поляну, всадник в черном приложил рог к губам и через мгновение тишину над лесом разорвали первые звуки Песни ангелов: «Gloria in excelsis!».

Серые фигуры боязливо заметались у костра и быстро устремились в противоположную сторону, исчезая в тени раскидистых деревьев. А из шатра тут же появился десяток лучников. Заняв места полукругом, они опустились на колено, натянув стрелы на тетиву. Нисколько не смущаясь их, всадник повторил свой призыв. На этот раз из шатра появился смуглолицый араб в легком французском сюрко и нескольких ярких шалях, обвивавших его крепкую шею и плечи. На голове его красовалась ярко-алая чалма, украшенная черными перьями. Он встал за спинами лучников и покорно сложив ладони на груди, наклонил голову вниз, показывая, что готов выслушать гостя.

— Послушай меня, туркопол, — обратился к нему всадник по-французски, — поди и доложи своему господину, Командору де Дезер, сиру Жерару де Ридфор, что посланец Маршала Храма, Командор Арагона и Наварры, прибыл и требует пропустить его и воздать все причитающиеся по сану почести. Его пароль — «Gloria in excelsis!»! — И он еще дважды протрубил в рог.

Сразу вслед за этим из шатра вышел горнист в высокой меховой шапке, который воздев к небесам длинную украшенную лентами трубу, серебристо и ясно пропел отзыв: «Ave, Maria, gratia plena!». Лучники расступились. Смуглолицый араб низко склонился перед всадником.

— Командор де Ридфор ожидает твоего господина, — медово проворковал он.

— Мою госпожу, — строго поправил его всадник и обернувшись назад, призвал: — Прошу вас, ваша светлость.

Из-под индигово-зеленой сени елей неторопливо выехал второй всадник на статном караковом жеребце в серебряной сбруе. Спешившись, его вассал поспешил ему на встречу и взял коня Командора под уздцы. Посланец Маршала легко спрыгнул с седла. Все находившиеся на поляне, включая горниста, склонились в приветственном поклоне. Вассал Командора развернул привязанный к седлу своей лошади куль, встряхнул белоснежный плащ с вышитым красным крестом посередине и одел его на плечи Посланца.

— Госпожа герцогиня, — низко поклонился он.

Быстро оправив плащ, Командор сняла затенявшую ее лицо шляпу. Длинные черные волосы рассыпались по спине и плечам. Женщина плавно повела головой влево и вправо, затем резко встряхнула волосами. Дымчато-серебристое облачко завилось вокруг нее, скрыв почти полностью всю фигуру, а когда оно рассеялось, все увидели, что волосы герцогини, превратились из черных в светло-рыжие. Выскользнув из-под плаща, длинная блестящая змея с тройной короной на головке быстро оплела их драгоценной черно-серебристой лентой.

Полог шатра распахнулся. На персидских коврах появился Жерар де Ридфор, закованный в черные латы. За ним вышли еще два горниста в горностаевых шапках. Все вместе трубачи исполнили приветственный гимн. Салютуя Посланцу, Командор Пустыни поднял ввысь длинную рапиру, украшенную по эфесу сверкающими черными агатами. Вассал Командора, выступив вперед, торжественно объявил:

— Посланец Маршала Храма, Командор Арагона и Наварры, синьора Джованна де Борджиа, герцогиня Романьи и Валентине! — И отошел в сторону.

— Ну вот, больше не существует греческой принцессы Вассианы Палеолог, — негромко произнесла сама себе Джованна. — Снова есть герцогиня Джованна де Борджиа. И только она одна.

Командор Пустыни преклонил колено и пригласил Посланца Маршала войти в его шатер. Однако от Джованны не укрылся его полный скрытой ярости взгляд, которым он окинул тамплиерский плащ, ниспадающий с плеч итальянки. Некогда такой же плащ украшал и плечи Ридфора, но он с позором лишился его.

Герцогиня Валентино вошла в шатер. Жерар де Ридфор последовал за ней. Капитан де Армес остался на улице.

Шатер Командора Пустыни изнутри представлял собой целую анфиладу комнат, разделенных между собой тонкими перегородками. Держался он на изящных столбах розового дерева, обильно увитых позолоченной резьбой. В небольшой комнатке, служившей передней, Джованне бросились в глаза три араба в разноцветных шелковых шароварах и вышитых бисером коротких холщовых жилетках на голое тело, исступленно читавшие Коран. Они истово кланялись, казалось, не замечая ничего вокруг, и мрачные затуманенные взгляды их без сомнения свидетельствовали о том, что они находятся под воздействием какого-то возбуждающего зелья.

Командор Пустыни проводил Джованну в центральный зал шатра. У самого входа им попались два мальчика-бедуина лет десяти с черными миндалевидными глазами и светло-коричневой кожей, напоминающей отполированный янтарь.

Один из мальчиков жалобно стонал. Вся чудная кожа на его спине была исполосована кровавыми шрамами от кнута. Испуганно кланяясь господину, они торопливо скрылись в соседних комнатах. Теперь для Джованны не составляло секрета, почему Ридфор так долго не отзывался на пароль Посланца, и за каким отвратительным занятием он проводит время на Белом озере. Пристрастие к однополой любви, некогда подавляемое и тщательно скрываемое во времена его службы в ордене, теперь захватило бывшего Магистра целиком.

Подхватив тонкий кнут из гиппопотамовой кожи, все еще лежавший на смятых бархатных подушках в изобилии устилавших пол шатра и заменявших диваны и кресла, Командор Пустыни, поигрывая им, предложил Джованне занять самое удобное место, какое ей понравится.

Джованна опустилась на импровизированный в восточном стиле диван напротив неторопливо струящегося фонтанчика в центре зала. Стены этой просторной комнаты были полностью затянуты атласом цвета фуксии с розовыми переливами, напоминающими разводы на мраморе и мелкими бордовыми вкраплениями, как у только что добытого гранита. Пол устилали пятнистые шкуры белых и рыжих леопардов. По углам комнаты возвышались мощные вазы различных форм из ярко-синего лазурита, зеленоватого нефрита и серой яшмы, опутанные золотой вязью и перламутровой инкрустацией. Весь зал был украшен целыми ворохами цветущих клематисов, розовых лавров, цветов граната и лилий.

Вдоль стен на подушках сидели несколько восточных женщин в самых разнообразных одеяниях. Одни были одеты в легкие газовые туники с непрозрачными полосами и короткими рукавами, оставлявшими открытыми тонкие руки, покрытые браслетами от кисти до локтя.