Лик Огня - Нора Робертс

— В шестнадцать лет?

— Наверно, уже в семнадцать. Шестнадцать бывает лишь раз в жизни. Жила как цыганка. У меня чесались пятки. — Она пошевелила пальцами в древних «биркенстоксах». — Иногда кое-где оседала. Например, в одной коммуне в Колорадо. Там я научилась выращивать овощи и готовить их. И вязать тоже. Но…

Ее глаза за стеклами очков приняли суровое выражение.

— Вам ведь нужна вся эта мистическая чушь, а не воспоминания хиппи-триппи, верно?

— Я буду благодарен за все.

— Мне снились сны. Не специально, — после некоторых раздумий сказала она. — Тогда мне и в голову не приходило промышлять этим. Мне снились сны об этом месте. О Трех Сестрах. Я видела дом на утесе и женщину с рыжими волосами.

Мак, набрасывавший в блокноте портрет Лулу, остановился и поднял глаза.

— Майю?

— Нет. — Поскольку речь зашла о прошлом, Лулу зажгла ванильную свечку в виде конуса. — Эта снившаяся мне женщина плакала и просила, чтобы я позаботилась о ее детях.

Мак помнил, что там, во всей этой истории, имелась няня. Та, которая была Огнем, оставила детей на ее попечение, а потом прыгнула со скал.

— Реинкарнация? — Он что-то нацарапал в блокноте. — Связь внутри круга?

— Каждый раз после такого сна мне приходилось брать ноги в руки… Короче, в конце концов, я очутилась в Бостоне без гроша в кармане. Но тогда это меня не колыхало. Всегда кто-то знал кого-то, у кого можно было бросить кости. Однажды девица, которая называла себя Лютик — о господи, — сказала, что мы все должны сесть на паром и отправиться на остров Трех Сестер. Ей нравилось считать себя ведьмой, но, насколько я помню, она была дочерью богатого адвоката, деньги которого спускала в колледже. На содержание, которое выплачивал ей папочка, она смогла купить билеты всем. Я поехала, потому что это было даром. Они вернулись, а я осталась.

— Почему? — спросил ее Мак.

Лулу ответила не сразу. Несмотря на связь с Майей, Рипли, Нелл и самим островом, о своем участии в магии она говорить не любила.

Это всегда вызывало у нее неловкость.

Но Мак слушал ее спокойно, как всегда. И ей это очень нравилось.

— Я поняла, что это мое место, как только Три Сестры показались из воды. Я чуть не выпрыгнула из штанов, — продолжила Лулу. — Как и все мы. Конечно, Лютик дура, но она была заводилой. Я увидела остров ясно и четко, словно в магическом кристалле. Может быть, в этом была виновата марихуана, но большей красоты я в жизни не видела. Подняла глаза, увидела дом на скалах и подумала: «Вот дерьмо, это же то самое место, куда я ехала!» Я удрала от Лютика и остальных, как только мы сошли на пристань, и больше никогда о них не вспоминала. А они наверняка до сих пор ломают себе голову, что со мной случилось… — Вы пошли работать к бабушке Майи?

— Не сразу. Я не искала места. На мой взгляд, это было чересчур буржуазно. — Она сняла очки и начала протирать стекла. — Какое-то время я жила в роще, питаясь ягодами и тем, что удавалось стащить на огородах. Думаю, я проходила вегетарианский период. — Она улыбнулась, а потом слегка нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.

Было приятно вспоминать себя молодой, беспечной и довольной жизнью.

— Но это продолжалось недолго. Кто родился плотоядным, тот плотоядным и умрет. Так вот… однажды я голосовала, и мимо проезжала женщина на шикарной машине. Она остановилась, вылезла и осмотрела меня с головы до ног. Я догадывалась, что ей немного за шестьдесят, но когда ты считаешь, что после тридцати жизнь кончается, такие люди кажутся тебе глубокими стариками… — Она сделала паузу, засмеялась и снова надела очки. — Какого дьявола, я хочу выпить! Выпьете со мной?

— Нет, спасибо. Я за рулем.

— Мак, вы скорее умрете, чем измените своим принципам, верно? — Она пошла на кухню и закричала оттуда: — Я всегда была замухрышкой, а после двух недель на подножном корму от меня остались кожа да кости! У меня были длинные волосы, которые я заплетала в косы. О чем я тогда думала? Эта женщина была старая, но красивая. Темно-рыжие волосы, одета как леди, возвращающаяся с файф-о-клока. У нее были темные-претемные глаза, и когда они уставились на меня, клянусь, я услышала шум волн, разбивающихся о скалы, и рев бури. Я почувствовала дуновение ветра, хотя день был жаркий и душный. И услышала детский плач.

Лулу вернулась с бокалом в руках и забралась обратно на цветастый диван.

— Она позвала меня в машину. Просто так. И я села. Тоже просто так. Без всяких уговоров. У миссис Девлин была сила. Такая же, как у ее внучки. Тогда я этого не знала. Просто чувствовала. Она привезла меня в дом на скалах.

Лулу помолчала.

— Я любила ее. — У Лулу возник комок в горле, и она проглотила его вместе с вином. — Уважала и восхищалась. Она была мне ближе, чем кровная родня. Родители никогда не обращали на меня внимания, и я привыкла к этому. Но она учила меня. Передавала свою любовь к чтению, доверяла мне. Заставляла меня работать за стол и кров. Мать-перемать, она хотела, чтобы я выполняла свои обязанности! Я столько раз убирала их здоровенный дом, что могла бы делать это даже во сне.

— Вы не знали, что она — ведьма?

Лулу почесала в затылке. Похоже, раньше она об этом не думала.

— Все происходило постепенно. Думаю, она все делала так, чтобы это казалось мне естественным. В конце концов, хиппи свойственно относиться к природе как к матери.

— Когда вы узнали о легенде?

— Тоже постепенно. Это ведь часть истории острова. Кое-что слышала, кое-что читала. Работая у миссис Девлин, я не успела опомниться, как сама стала частью Трех Сестер.

— А когда появилась Майя, для вас было естественно взять на себя заботу о ней.

— Если бы я умела анализировать, то сказала бы, что миссис Девлин предвидела и это. Она знала, что будет потом. После рождения Майи в доме поселились сын миссис Девлин и его жена. Очень скоро до меня дошло, что таким образом они приобрели двух бесплатных сиделок. Эгоистичные твари!

Она прервалась и надолго припала к бокалу.

— В вечер приезда они отправились обедать в гостиницу, и миссис Девлин привела меня в детскую. Майя была красивым ребенком. Рыжие волосы, яркие глаза, длинные руки и ноги. Миссис Девлин вынула ее из колыбели, на минутку прижала к себе, а потом протянула мне. Напугала меня до потери пульса. Мне уже приходилось держать на руках младенцев, и я не думала, что они сделаны из хрусталя. Дело было в другом. Я знала, что она вручает мне что-то очень важное и что это изменит всю мою жизнь. Вам знакомо чувство, когда ты отчаянно хочешь что-то попробовать, но при мысли сделать первый глоток у тебя сводит желудок?

— Да. — Он отложил блокнот и внимательно посмотрел на Лулу. — Да, знакомо.

— Вот так все и было. Она протягивала мне Майю, а я стояла, спрятав руки за спину, и сердце у меня колотилось как паровой молот. А потом грянул шторм — в точности как в моих снах. Ветер бил в окна, сверкали молнии. Я в первый и последний раз видела ее плачущей.