Красная Литва. Никто не хотел умирать - И. Э. Исаева

class="p1">– Нет, нет, не принимайте фабрики, где меньше 20 рабочих, если там нет моторов. Моторов, я сказал, а не электричества. Электричество у них есть у всех…

– Разве вы не читали газеты? Не было времени? Хороший же вы инструктор! Внимательнее прочтите закон о национализации…

– Как ведут себя администраторы? Все ли работают? Никто не саботирует? Это хорошо. Как насчет сырья? На больших фабриках хорошо, а маленькие жалуются. Да, крупные фабрики всегда были в лучшем положении. Но передайте маленьким фабрикам, чтобы они сразу же сигнализировали о нехватке сырья. Завтра мы открываем отдел по снабжению сырьем. Также в кредит. Присылайте нам ваши запросы…

– Нет, нет! Сырье только для наших собственных фабрик – настолько, насколько это в наших силах. Мы конечно же не имеем возможности беспокоиться о снабжении этих мелких частных мастерских. Они просят национализировать их, иначе, дескать, они обанкротятся. Скажите, что у нас нет времени. Что же им делать? Пусть создают коллективные объединения. Может быть, те смогут выжить…

– Никто из вас не должен возвращаться в Каунас, пока все не закончится. Сейчас это приказ. У вас хватит денег? Хорошо, вы получите командировочные. Скажите в банке, чтобы вам выдали их в счет нашего кредита и позвоните мне для подтверждения. Позвоните завтра вечером. Спокойной ночи! Спокойной ночи!

IX. Безграничные горизонты

Возвращаясь с одной недавно национализированной фабрики, я проезжала мимо узкого оврага на окраине Каунаса. Из этого оврага поднимались флагштоки четырех красных знамен, развевавшихся на ветру. От шоссе к нему вела проселочная, хорошо утоптанная дорога; она проходила между зелеными холмами на одном, из которых корова щипала траву. Дорога проходила под аркой с надписью, гласившей: «Погибшие товарищи! Литовский народ продолжает дело, начатое вами».

Безлюдное место, или, вернее, место, которое было безлюдным. Это бывшее место казни, расположенное достаточно близко от города, чтобы успеть на рассвете добраться сюда от тюрьмы, и в то же время достаточно далеко, чтобы никто из горожан не мог помешать. Четырнадцать лет назад, во время вооруженного захвата власти Сметоной, здесь были казнены четыре руководителя компартии: Каролис Пожела, Иозас Грейфенбергерис, Раполас Чарнас и Казис Гедрис.

Их расстреляли и закопали, не оставив ни холмика земли, ни надгробного камня, чтобы отметить могилы. Ночью пришли рабочие, насыпали могильный холмик и украсили его цветами. Всех, кого заставали на могиле, арестовывали. Но после темных ночей занимавшаяся заря много раз находила здесь венки, которые полиция злобно убирала и снова разравнивала землю. В течение 14 лет сметоновская полиция старалась затоптать в землю саму память о людях, с которыми она расправилась.

Сейчас этот овраг больше не безлюден. Над каждой могилой развевается большое красное знамя как временный памятник, пока не будет сооружен постоянный. Такое же знамя установлено неподалеку и над могилой крестьянского вождя, казненного здесь за восстание в Сувалкии в 1936 г. Большие венки из цветов от новых профсоюзов Каунаса, покрывают все это место. По вечерам сюда приходят молодые рабочие со своим и девушками и матери с маленькими детьми. Они с трудом пробираются по грязи по руслу небольшого ручья, который протекает с одной стороны холма. Все – молча, с непокрытыми головами.

Около нас стоит рабочий, держа своего маленького сына за руку. «Раньше они здесь расстреливали народ за политику», – объясняет он мальчику. Затем, когда глаза у ребенка расширяются от удивления, отец разъясняет: «Их расстреливали за то, что они организовывали рабочих…» Это уже исторический урок из прошлого.

* * *

Я думаю об этом овраге и тогда, когда специальный поезд из Каунаса везет делегацию сейма о Верховный Совет СССР. Это счастливые и возбужденные люди, которых я узнала и полюбила за эти короткие недели. На каждой станции толпы людей и оркестры, пожелания счастливого пути. В каждом купе цветы от добрых друзей: цветы из Каунаса, цветы из Вильнюса, цветы из Минска и даже из Москвы.

В Вильнюсе неожиданно пришлось пересесть в другой поезд: благодаря быстро проделанной работе узкая европейская колея здесь уже была заменена на более широкую, русскую, и нас здесь встретил советский поезд.

«Дорога уже стала шире», – сказал, улыбаясь, один из делегатов.

– Только что, за несколько километров отсюда – сказал другой, – мы пересекли старую границу между Литвой и Польшей; прошлой осенью она была уничтожена. Скоро мы достигнем границы между Литвой и Советским Союзом, а затем прежней границы между Польшей и СССР. Три границы были уничтожены за один год.

Мы подъехали к маленькому красному пограничному столбику. По обе стороны стоят солдаты, салютуя поезду. Делегаты долго смотрят на столб, обращая на него внимание друг друга. «Его не будет, когда мы вернемся: это последний пост», – говорили они. Поезд идет в Москву.

В Москве приветственная арка: «Да здравствует крепкая дружба между народами нашей великой Родины!» В Москве – белые залы дворца в Кремле под красными звездами. В Москве – сессия Верховного Совета, на которой впервые в истории президент независимого суверенного государства сделал заявление о вступлении в состав СССР. После президента Палецкиса выступали другие. Последний выступавший, Пранас Зибертас, чьи слова мне переводил мой друг Шумаускас, рассказывал о своем 20-летнем пребывании в тюрьме и о старой матери, которая все эти 20 лет верила, что он непременно выйдет на свободу.

– И теперь кажется, будто и не было этих 20 лет. Мы с новой силой окунулись в работу.

Я знаю, что речи передавались по радио в Каунасе и что вокруг громкоговорителей на Лайсвес Аллее приветствия больших толп людей сливались с московскими приветствиями. Я знаю, что среди литовских рабочих уже началось социалистическое соревнование, что каменщики уложили в три раза больше кирпичей, чем по норме, и повсюду увеличивается выпуск продукции, потому что «фабрики теперь наши собственные».

Пятрас Джяукштас. «Выстрелы из леса»

Таким образом, узкие границы уступили место безграничным горизонтам. Теперь больше нет границ от Балтики до Владивостока, от западного до восточного моря.

Примечания

1 Представление, сделанное наркомом иностранных дел СССР В.М.Молотовым министру иностранных дел Литвы Ю.Урбшису. 14 июня 1940 г.

2 Договор о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой. 10 октября 1939 г.

3 Force majeure (франц.) – непреодолимая сила, созданная стихией или обстоятельствами. – Здесь и далее примечания редакции 1990 г.

4 А.Л.Стронг, очевидно, имеет в виду Великое княжество литовское. – Ред.

5 В это время Молдавская ССР еще не была образована. В действительности Литва стала четырнадцатой советской республикой. (Прим. к 1-му