Семь колец Пушкина - Анна Велес

– Ужасно много людей, – пробормотала девушка, когда они наконец-то покинули зал.

– Половина из них смешит, а вторая откровенно пугает, – дружески поделился Дан впечатлениями. – И… спасибо, Ева. Вы настоящий напарник. Эта Софи…

Ева посмотрела на него с некоторым сочувствием, а потом рассмеялась.

Они так и не попали в ресторан. Ева честно предупредила, что просто не выдержит посещение еще хоть какого-то места, где много людей или Избранных.

Ужинали они в номере люкс одного из отелей. Его специально для гостей из столицы сняли местные Стражи. Коллеги Дана помогли и с заказом еды в номер. Теперь, избавившись от дорогих и пышных нарядов, дознаватель и маг-артефактор спокойно ужинали в своей небольшой, но уютной гостиной. Их номер располагался на верхнем этаже здания. Две спальни соединялись вот этой общей комнатой, из окон которой открывался потрясающий вид на огни города и Неву.

Ева облачилась в обычные синие джинсы и белую рубашку с короткими рукавами. Дан предпочел черную простую футболку и темные джинсы. Их внешний вид весьма подходил к заказанной пище.

– Неожиданный выбор на сегодня, – заметил дознаватель, раскладывая на столике одноразовые тарелки и вилки.

– Удон, пицца и шаурма! – перечислила Ева их меню. – После пафосных визитов самый лучший выбор.

– Только в Петербурге ее называют шаверма, – улыбаясь, поправил напарницу Дан. – В этом городе у многих вещей иные названия.

– Ну да, – усмехнулась Ева. – Пончики тут называют пышками. Подъезды парадными.

– Бордюры поребриками, – продолжил список страж. – Ковены армадами.

– А иные реальности – параллелями, – закончила девушка. – Приятного аппетита, Дан.

Они принялись за еду и некоторое время уютно молчали. Когда первый голод был утолен, дознаватель с сожалением вернулся к делам.

– Сегодня на самом деле очень насыщенный день, – сказал он. – И это дело… какое-то муторное. Слишком много слов, когда на самом деле ничего и не сказано.

– И в то же время какая-то картина уже складывается, – заметила Ева. – Только чем больше я вижу, тем больше у меня возникает вопросов. Давайте попробуем сложить начальную мозаику.

– Было бы неплохо, – согласился Даниил. – Вина?

Ева кивнула.

– Как я поняла, – начала она, – за те пятьдесят лет, что я не была в Петербурге, тут многое изменилось в делах культурных. Вернее, в политике, прикрытой культурой.

– Вы не были в этом городе целых пятьдесят лет? – удивился Дан. – С тех пор, как вернулись с той злополучной практики?

– По сути, да. – Девушка чуть улыбнулась. – Я была сыта по горло Петербургом. Там, дома, в Москве, все течет и изменяется. Всегда и быстро. За это я и люблю столицу. А здесь… Иногда мне кажется, что все застыло в рамках и правилах пушкинской поры. По крайней мере, в литературно-художественных и научных кругах Избранных. Все слишком традиционно.

– Согласен. – Дан протянул ей бокал красного сухого вина. – Я приезжал сюда в командировки не единожды. И да, всегда эти церемонии, закулисные игры, дворцовые интриги. Москва проще.

– Но все-таки здесь многое изменилось, – напомнила Ева. – И прежде всего изменился дом Романовых и сферы его влияния. С этого и начнем. Скажите, Дан, какое впечатление произвел на вас князь? Чисто внешне?

– В целом он выглядит на свой возраст, – чуть пожал плечами дознаватель. – Бодр, полон сил. Даже немного удивляет факт такого раннего выбора наследника и разговоры о передаче дел. Он более ста лет возглавляет фонд. Это его детище.

– Вот! – Ева отсалютовала ему бокалом. – Это иллюзия, Дан. И это очень важно в нашем деле. Я благодаря своему дару увидела его совсем другим. Князь болен. Возможно, умирает. Магия позволяет ему скрывать свое истинное состояние, но… Конечно, по меркам нашего мира Константин Константинович не слишком и стар. Он даже моложе моего кузена, я уж не говорю о Кире! Видимо, дело в крови Романовых. Их стремление к чистоте крови, браки с сестрами своих же матерей или с племянницами… Это сгубило смертную часть рода, это губит и Избранных.

– Или что-то еще, – задумчиво отметил Дан. – И Константин-младший, и третий сын, Георг, выглядят очень здоровыми. Не говорю уже про Гавра.

– Вы подозреваете, что кто-то может влиять на князя? – встревожилась Ева. – Яд или проклятие?

– Я не могу утверждать это на сто процентов, но… – Он пожал плечами. – Пока не буду исключать такую возможность.

– Вы правы, – подумав, согласилась с ним маг. – Особенно в контексте нашего дела. Итак, князь болен. Он назначает наследника. Он явно выпускает из рук бразды правления и домом Романовых, и культурной элитой Петербурга. Пушкинский Дом пока за ним. Волконские всегда поддерживали князя. А вот Лицей… Назначение Софи… Простите, это нонсенс.

– Кто она такая? – чуть поморщившись, спросил Дан.

Ему слишком не понравилась эта ведьма, смотревшая на него, как голодная собака на кусок мяса.

– София Данилевская, – стала объяснять Ева. – Ведьма-одиночка. Довольно сильная. Высшая. Она… наверное, просто больна.

Дан не удержался от кривой усмешки.

– Да, – чуть грустно подтвердила маг. – К сожалению, этого трудно не заметить. Но на это есть весьма печальная причина. Блокада Ленинграда. Вы наверняка знаете, Дан, что во время войны другие реальности были запечатаны. Софи голодала с остальными. И… еще пыталась лечить здесь смертных. Она спасла множество жизней. Зная, что сможет дольше людей продержаться без пищи, она делилась с ними пайком. С детьми. Это здорово сказалось на ее здоровье и внешности. Потом ее лечили, помогли чарами. Использовали даже эликсир философского камня. А это… последствия.

– Жутко все это, – уже другим тоном заметил дознаватель. – Но ее психика… дело даже не в ее отношении к мужчинам. Эти смены настроений… нервозность.

– Истеричность, – поправила его Ева. – Это последствия. А еще… Это традиционный мир Петербурга. Софи одаренная ведьма, всегда мечтающая что-то значить в мире науки и культуры. Но она, как и Мари, женщина…

Дан понимающе и чуть сочувственно кивнул.

– Что до ее отношения к мужчинам… – Его напарница чуть нахмурилась. – Это следствие нескольких лет, когда она была лишена привлекательности. Или… Не знаю, но это явно болезненное проявление. Потому я и предупредила вас держаться за мной. Простите, что опять была вынуждена представить вас как… своего мужчину.

– Мне это льстит, – чуть смущенно признался Дан. – Пожалуйста, не извиняйтесь.

Теперь засмущалась Ева.

– Но давайте вернемся к нашей теме, – спас ситуацию Страж. – Мы оба понимаем, что Софи никак не могла возглавить фонд Лицея. И все же…

– Она правнучка Александра Сергеевича Пушкина, – заметила маг. – И это многое значит. Это дает ей некое право. Особенно в некоторой внутриполитической игре, которую мы тут наблюдаем. Только… Простите, Дан. Что это за странные намеки? Сначала мой кузен просит помочь вам. Потом всех так настораживает ваше отношение к дому Нарышкиных. И еще, когда вы говорили с Шереметевым, вы явно были встревожены. И конечно, то странное высказывание Софи, что ее покровители как раз и есть Нарышкины.