📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаЖизнь - Подвиг Николая Островского - Иван Осадчий

Жизнь - Подвиг Николая Островского - Иван Осадчий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 57
Перейти на страницу:

14 августа того же года Михаил Шолохов, отвечая на не дошедшее до нас письмо Николая Островского писал: «Спасибо за письмо, за доброе отношение ко мне. В Сочи непременно приеду, как только разделаюсь с окаянной книгой…

Свояченица Лидия – со свойственным всем девушкам легкомыслием, целыми днями трещит о тебе, рассказывает без конца и края. Приходит и вместо «здравствуй» начинает: «А вот Николай Алексеевич» и т. д. И пошла, как из «максима» поливать, да длинными очередями, да часа на два. Ужас, что творится в нашем тихом доме! Должен Вам сказать, товарищ бригадный комиссар, что Вы и лежа на постели, разите беззащитных девушек, неудобно это, и я не я буду, если не шепну Вашей жене при встрече кое-что!

Крепко обнимаю тебя, дорогой Николай, и желаю всего доброго. До скорого, надеюсь, свидания. Мой сердечный привет твоей маме и всем твоим близким».

В свою очередь Николай Островский отвечал Шолохову в том же шутливом тоне: «Сегодня кончил свою окаянную. Отдохну маленько, напишу… На счет «беззащитных девушек» ты это весьма несправедливо. Поскольку мне известно из «достоверных источников», эта твоя «беззащитная девушка» отчаянно царапается, и одному здоровенному дяде от нее не поздоровилось. Как видишь, о беззащитности нельзя говорить. Сам знаешь, казачки – народ опасный и далеко не спокойный. Тебе ли, знающему их сердца, говорить о беззащитности их? Тут дай Бог самому унести ноги».

В том же письме Николай Островский писал о желании встретиться: «Помни, Миша, что я ненадежный насчет многолетней жизни парень. Если ты хочешь пожать мне руку, то приезжай, не откладывая на будущий год».

Николай Островский обращался к Шолохову с просьбой дать критическую оценку рукописи первого тома романа «Рожденные бурей»: «Знаешь, Миша, ищу честного товарища, который бы покрыл прямо в лицо… Вот, Миша, ты и возьми рукопись в переплет.»

1 сентября 1936 года Николай Островский отправил Шолохову телеграмму: «Дорогой Михаил, когда тебя ждать в Москве. Привет всем».

В письме от 2 октября Михаил Шолохов писал: «С негодованием отметаю, как говорится, разговоры о твоей недолговечности и всем сердцем желаю тебе жить до старости, не старея.

В Сочи я, пожалуй, не приеду. А вот в Москве встретимся всенепременно! В конце этого месяца я тоже махну туда на неделю-другую, и тогда и повидимся, и поговорим, и «Рожденные бурей» там же прочту. А сейчас не могу приехать.

За этот месяц надо поработать до горького пота. Если не закончу «Тихий Дон», – брехуном прослыву на весь белый свет, а перспектива эта мне не улыбается. Ездил в Москву, слезно просил освободить меня от поездки на антивоенный конгресс, ЦК надо мною сжалился, и вот я снова за столом, допоздна «перекрываю нормы», а наутро прочитаю и за голову хватаюсь… Сии писательские чувства тебе самому известны, а потому и расписывать их нечего».

В октябре 1936 года Михаил Шолохов первым откликнулся на опубликованный в Ростовской газете «Молот» призыв Николая Островского к собратьям-писателям внести вклад в фонд помощи женщинам и детям сражающейся Испанской республики. Николай Островский и Михаил Шолохов внесли по тысяче рублей каждый.

В ноябре 1936 года, наконец, состоялась долгожданная встреча Николая Островского с Михаилом Шолоховым. Жена писателя, Раиса Порфирьевна, вспоминала: «Шолохов посетил Островского со всей семьей. Этой встречи Островский ждал как праздника. После знакомства с малышами – детьми Шолохова – он сам раздал им подарки, пошутил, посмеялся с ними…

Оставшись одни, писатели много и горячо говорили. Николаю Алексеевичу очень хотелось знать мнение Шолохова о своем новом романе. К сожалению, их разговор не был записан». (По материалам статьи «Островский Николай Алексеевич» из книги «Шолоховская энциклопедия». Москва, 2012, стр. 532–534).

11 декабря в 12 часов ночи, за 4 дня до срока, который Николай Островский сам себе наметил, он закончил переработку книги и подготовку её к печати. Он поставил рекорд жизнедеятельности, жизнеактивности.

В один из последних дней жизни Николая Островского его посетил редактор «Сочинской правды» И.Ф.Кирюшкин: «…От одной темы переходили к другой, о многом уже переговорили… И вдруг неожиданное: «Наверное, вам скоро придется писать некролог… Какой-то холод страшной силы пронизывает и сковывает мое тело…», – сказал он это своим обычным голосом, без тени страдания и жалобы. Лишь сосредоточенность Николая показалась мне необычной…» (Воспоминания о Николае Островском. Сборник. Составители И.Кирюшкин и Р.Островская. М., «Молодая гвардия», 1974, стр.267–268).

14 декабря 1936 года Николай Алексеевич продиктовал своему секретарю последнее письмо. Оно было адресовано матери:

«Милая матушка!

Сегодня я закончил все работы над первым томом «Рожденные бурей». Данное мною Центральному Комитету комсомола слово – закончить книгу к 15 декабря я выполнил.

Весь этот месяц я работал «в три смены». В этот период я замучил до крайности всех моих секретарей, лишил их выходных дней, заставляя их работать с утра и до глубокой ночи. Бедные девушки! Не знаю, как они обо мне думают, но я с ними поступал бессовестно.

Сейчас все это позади. Я устал безмерно. Но зато книга закончена и через три недели выйдет из печати в «Роман-газете» тиражом в полтораста тысяч экземпляров, потом в нескольких издательствах общей суммой около полумиллиона экземпляров.

…Сейчас я буду отдыхать целый месяц. Работать буду немного, если, конечно, утерплю. Характер-то ведь у нас с тобой, мама, одинаков. Но все же отдохну: буду читать, слушать музыку и спать побольше, – а то шесть часов сна мало.

Ты слушала речь вождя на восьмом съезде Советов? Напиши мне, работает ли у нас радиоприемник?

Ты мне прости, родная, за то что я не писал тебе эти недели, но я никогда тебя не забываю. Береги себя и будь бодра. Зимние месяцы пройдут скоро, и вместе с весной я опять вернусь к тебе. Крепко жму твои руки, честные, рабочие руки, и нежно обнимаю. Твой Н.Островский». (Николай Островский, том 3, М, 1956, стр. 258, 259).

15 декабря 1936 года в почте Николая Островского оказалось письмо ЦК ВЛКСМ с надписью «Срочно, в собственные руки». В конверте было постановление ЦК комсомола об отпуске:

«Выписка из протокола № 38 Секретариата ЦК ВЛКСМ от 14 декабря 1936 года № 34/0

О товарище Островском Н.А.

В связи с окончанием работы над первой частью романа «Рожденные бурей» предоставить Островскому Н.А. месячный отпуск.

Секретарь ЦК ВЛКСМ А.Косарев».

Ознакомившись с этим документом Николай Алексеевич сказал: «Вот теперь поставлю точку. Будем отдыхать.» (П.Новиков. «Счастье быть бойцом». М., 1984, стр. 267–268).

…И в этот день у Николая Алексеевича Островского разразился последний и губительный для его жизни приступ – прохождение почечных камней, осложненное отравлением организма желчью. Придя в сознание, Николай Алексеевич позвонил в редакцию «Комсомольской правды» и спросил: «Держится ли Мадрид?» (фашистские орды осаждали тогда столицу сражавшейся республиканской Испании – И.О.). Узнав, что Мадрид держится, Николай Островский восхищенно произнес: «Молодцы ребята! Значит и мне нужно держаться…» И тут же с грустью добавил: «А меня, кажется, громят…» Он уподобил себя осажденному Мадриду. Фашисты и смерть – синонимы. Значит, надо держаться!

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?