К-55. Обманувшие смерть - Лев Пучков

Красная цепочка на экране, приближающаяся по дуге спереди, внезапно исчезла.

– Встали, – сказал Мусаев.

– А эти – нет, – Панин ткнул пальцем в цепочку, ползущую сзади. – Ильдар… Может, пора уже…

– Лёша, там развилка, – подсказал Мусаев. – Поэтому встали. Сейчас и эти дойдут до развилки и тоже встанут.

Так и вышло: спустя полминуты двигавшаяся сзади цепочка пропала.

– Ты был прав, – признал Панин. – Если бы мы двигались, они сейчас нас бы засекли.

– Они нас и так засекли, – с философским спокойствием сообщил Мусаев.

– Почему так думаешь?!

– Этот отряд выдвигается к Северо-Западному сектору, – пояснил сержант. – Там, чуть правее, прямой путь, им удобнее идти по параллельному тоннелю. Но они свернули и теперь пытаются взять нас в клещи. Вывод: стояли на прослушке, а мы топали спокойно, как у себя дома. Ну и засекли. Теперь идут разбираться.

– Ясно… То есть как только они двинутся, мы сейчас же сворачиваем налево и бежим сломя голову? Кстати, куда ведёт этот тоннель?

– Это тупик, – огорошил Мусаев. – Да, мы сворачиваем, но… не бежим. Идём очень медленно, осторожно. Напомню: как только скажу «стой» – все замирают на месте.

– Тупик? – неприятно удивился Панин. – В смысле, совсем тупик, дальше хода нет?

– Ну, это кому как. Там есть провал, то ли на Шестой Уровень, то ли вообще не пойми куда, так краулеры по нему бегают, как мотовозы по железке.

– То есть мы попробуем по этому провалу…

– Нет, к провалу мы не пойдём. Не пустят. Зайдём по тоннелю метров на тридцать и встанем.

– Почему?

– Потому что там дальше гнездо.

– Это шутка, что ли? – дрогнувшим голосом уточнил Витя.

– Нет. Раньше тут был склад ГСМ, а потом краулеры облюбовали это местечко под логово.

– Ильдар… – В голосе Панина явственно звякнула нотка отчаяния. – Ты после колодца совсем сдурел? Ты ведёшь нас в гнездо?!

– Других вариантов нет, – Мусаев с сожалением развёл руками. – И всё – пора. Ещё раз: двигаться не спеша, плавно, внимательно слушать команды. Если кто-то хотя бы на сантиметр заступит ту черту, которую я укажу, нас всех в секунду порвут в клочья.

Верно, пора: на экране прибора вновь возникли две красные цепочки, сначала спереди, затем, с интервалом в несколько секунд, сзади.

И медленно, но неотвратимо, двинулись к центру.

* * *

Боковой тоннель был недлинным: через три десятка метров группа вышла к складу ГСМ (горюче-смазочных материалов).

Бетон, опорные балки, множество стеллажей, бочки, несколько небольших погрузочных платформ, колесные пары под узкоколейку, солидная площадь, потолок – местный стандарт, два с половиной метра.

Балки, бочки, стеллажи, перегородки – всё металлическое, ни одной дощечки в округе, хотя в таком месте можно было надеяться обнаружить что-то наподобие деревянных поддонов.

Царство плесени, бетона и металла…

Да, насчёт «плесени».

Лес здесь рос не сплошным ковром, как было до этого во многих необжитых местах, – повсеместно виднелись бетонные проплешины.

Зато все углы, выемки, впадины и даже пространство между близко стоящими стеллажами, всё было затянуто белёсым «тюлем», который Вадим впервые увидел в тоннеле, ведущем к складу.

Перед тем как войти в склад, Мусаев сказал Олегу:

– Свети в пол, в пяти метрах перед собой. Выше фонарь не подымай.

– Чтобы не спугнуть?

– Чтобы не спровоцировать.

– Понял…

Метрах в пятнадцати от входа Мусаев остановил группу и забрал у Олега фонарь.

Поставив фонарь на одну из бочек так, чтобы луч светил в ближнюю стену под углом сорок пять градусов, сержант предупредил:

– Стоять смирно. С места не двигаться. Молчать. Если совсем припрёт – высказываться шёпотом. Фонари не включать ни в коем случае! Ждите, я быстро…

Итак, группа осталась неподалёку от входа, а сержант медленно, шаг за шагом, продвинулся вперёд ещё на десяток метров и приступил к странным манипуляциям.

Отдельное упоминание насчёт фонарей было весьма уместным.

Вадима так и подмывало осветить округу и толком осмотреться.

Сержант пристроил фонарь таким образом, что получились три зоны разной степени освещённости: яркое пятно с радиусом в три метра прямо перед группой, метров семь-восемь – полумрак, и примерно семиметровый буфер между полумраком и кромешной тьмой.

Таким образом, тьма была достаточно близко, и оставалось только гадать, что там в ней скрывалось.

Вдобавок ко всему, откуда-то из глубины склада наносило неприятным запахом, похожим на… Нет, не стоит делать поспешных выводов: скажем так, попахивало какой-то гнилью.

Эта опасная неопределённость здорово нервировала, очень хотелось, вопреки запрету, включить фонарь и обшарить лучом все закоулки.

Сержант между тем развлекался портняжными работами.

Медленно и плавно перемещаясь между наиболее заросшими «тюлем» фрагментами интерьера, он делал в плотной пелене особым образом упорядоченные разрезы своим боевым ножом.

Эти манипуляции сопровождались специфическим неприятным звуком: возникало ощущение, что пара физически крепких хулиганов, стараясь особо не шуметь, тихонько рвёт на части прогнившее брезентовое полотно.

Привыкнув к условиям освещения, Вадим сумел различить где-то на самом краю буфера между тьмой и полумраком некие странные конструкции.

Посреди помещения белел затянутый «тюлем» кокон высотой с метр, или чуть поболее, а вправо и влево от него, поперёк всего склада, отходили неровные баррикады с множеством ломаных острых углов, то отчасти видимых, то расплывающихся во мгле.

Ветер там, что ли, дул, поперёк склада, и шатал верхушку баррикады – в общем, она, верхушка, как будто слегка шевелилась…

– Кладка, – едва слышно прошептал Олег.

– Стражи, – добавил Витя.

В голосе воина звучал благоговейный ужас.

Панин судорожно вздохнул и издал тихий стон, как будто у него внезапно заныл зуб.

Вадим присмотрелся как следует и понял, что это вовсе не баррикады.

Это была шеренга огромных краулеров, и теперь уже совершенно точно не показалось – высотой в человеческий рост.

Стражи застыли неподвижно, а о том, что «баррикада» живая, свидетельствовали только слегка шевелящиеся усы-антенны.

И понятно, что во тьме не разобрать, где там у них глаза и прочие органы восприятия, но у Вадима тотчас же возникло пронзительное ощущение, что твари смотрят именно на него, все разом.