Октановое число крови - Сергей Соболев

— Мистер Доккинз до определенного момента крышевал и вас, и клан Шерали, верно?

— Да, это правда, — неохотно и очень тихо сказал Рахимбаев. — Не он один, конечно. Хотя один процент от каждой поставки, от любой сделки Доккинз имел.

— Только один процент?

— Поначалу — да. Помимо того, что шло его старшим партнерам, лично он получал один процент комиссионных.

— От какой цены?

— От оптовой стоимости товара в Оше, Душанбе, Худжанде.

— А потом?

— По той схеме, по которой договорились в Париже, он должен был иметь уже три процента. Этот американец оказался жаден, груб, безжалостен. Но за ним стояли такие люди!.. — Южанин прерывисто вздохнул. — Приходилось делиться.

Антонов слегка кивнул. Эта информация совпадала с теми сведениями, которые были получены благодаря Козаку. Именно Иван был подключен к данной схеме. Почти год он числился менеджером в одной скромной фирме, имеющей небольшой офис в деловом центре Дефанс. Там Козак продержался почти год, пока люди Доккинза, отстраненного от раздела пирога, не вычислили эту контору и не застрелили сотрудника банка, через которого шли проводки в офшоры.

— Он получал эти три процента, затребованные им еще год с лишним назад?

— Нет, мы ему ничего не платили.

— Почему?

— Мистер Доккинз исчез куда-то. А в схему поставок в качестве представителя крыши вошел другой человек. Он уже не требовал личных комиссионных.

— Как его зовут, этого другого человека?

— Майкл. Фамилии его я не знаю.

«Майкл Сэконд, — уточнил про себя Антонов. — Опять эти двое: Доккинз и Сэконд, Сэконд и Доккинз!».

— Вернемся к Доккинзу. Он тоже гостил с группой американцев в ваших краях?

— В Таджикистане? Да, приезжал. Оба раза был в составе группы.

— Откуда у вас эта информация?

— Родственник работает в органах. Недавно приезжал в Москву… с частным визитом.

Антонов чуть заметно усмехнулся. Он прекрасно знал, что у Солтанбека Рахимбаева остались нужные связи на родине. Его двоюродный брат, к примеру, тоже выходец из Худжанда, занимал должность заместителя главы Государственного комитета по национальной безопасности Таджикистана.

Какое совпадение! Именно он, этот таджикский гэбист, два дня, понедельник и вторник, гостил в Москве. Сотрудники некоей смежной службы сообщили Антонову, что сей персонаж навещал своего двоюродного брата Солтанбека в его загородном доме в Подмосковье.

— В первый свой приезд эта группа, в которой был и Доккинз, посетила два вилайета, — продолжил южанин после небольшой паузы. — У них при себе, как мне сказали, были какие-то специальные приборы. Их сопровождала небольшая группа сотрудников госбезопасности Таджикистана.

Антонов сидел в расслабленной позе, хотя то, что говорил сейчас Рахимбаев, представляло большую ценность для любого разведчика.

— Какие приборы? Например?..

— Например, дозиметры.

Антонов чуть приподнял брови.

— Дозиметры, говорите? Это еще зачем?

— Вам это интересно, Виктор-джан? — Южанин испытующе смотрел на него своими черными оливковыми глазами. — Я сказал все, что знаю.

— Так уж и все?

— На данный момент — да. Но я могу собрать куда более подробную информацию.

Антонов некоторое время провел в раздумьях. Собственно, мыслить тут было особо не о чем. Пришло время выполнять то, что и планировал Виктор Михайлович. Но восточные люди, даже такие продвинутые и ассимилированные, как Солтанбек Рахимбаев, не любят, когда их деловые партнеры проявляют поспешность.

Антонов взял с соседнего кресла кожаную папку, привезенную с собой, раскрыл ее и извлек оттуда документ синего цвета. Этот паспорт был изъят у гражданина Таджикистана Солтанбека Рахимбаева еще три месяца назад, когда в его офис, расположенный в комплексе «Измайлово Вега», наведались сотрудники следственного комитета и ОМОН, прикрывающий их.

— Ваш паспорт?

— Да, — пролистнув документ, сказал южанин. — Мой.

— Охранник сказал, что сумка с вещами у вас в машине.

— Так и есть. Я ведь думал, что меня отправят в изолятор, поэтому кое-что взял с собой.

— Вместо СИЗО вы отправитесь в Душанбе. — Антонов слегка улыбнулся, хотя глаза его оставались холодными. — Прямо отсюда, никуда не заезжая, двигайте во Внуково! — Виктор Михайлович посмотрел на часы и сообщил: — Вылет борта UT 801 в двадцать три десять!

— Понятно, — пряча паспорт в карман, сказал южанин. — Я могу позвонить, чтобы меня встретил в Душанбе нужный человек?

В кабинете, словно материализовавшись из воздуха, появился охранник.

— Верните господину Рахимбаеву его сотовый!

Охранник положил на стол гаджет, после чего вновь испарился.

— Деньги имеете, Солтанбек?

— На эту поездку найдутся, — осторожно сказал тот.

— И на обратный билет тоже?

— Когда мне возвращаться?

— В вашем распоряжении менее двух суток! — жестко сказал Антонов. — В четыре утра прилет! Во вторник, в двадцать два — обратный рейс! В Домодедово вы будете около двух ночи по московскому времени в среду! Как только прилетите, вас подберет мой человек и привезет в то место, где буду находиться я.

Мужчины поднялись.

— Запомните, Солтанбек, что я вам скажу! Действуйте по своим родственным и иным каналам быстро, но осторожно! О нашем разговоре никто не должен знать. — Он проводил южанина до дверей и добавил напоследок: — Если вы узнаете то, что интересно мне и моим партнерам, то вам спишут долг, а дело против вас и ваших близких закроют!

— Виктор-джан, вашими устами сейчас говорит сам Всевышний! Сделаю! Все выполню!

— Если же вы попытаетесь обмануть нас, то ваши сыновья и племянники сгниют на зоне. Активы, пока еще принадлежащие вам, перейдут к другим людям, куда более умным и сговорчивым.

Военная база «Кэмп Эс-Сайлия»

Иван лежал на боку, повернувшись лицом к стене. Камера, как и прежде, была залита синевато-зеленым светом. Его здесь не выключали даже ночью.

С момента первого допроса и его водворения в эту кутузку прошло двое с половиной суток, примерно шестьдесят часов. По его прикидкам выходило, что сейчас понедельник, где-то между часом и тремя пополудни.

Из противоположного угла периодически доносились какие-то звуки. У Саида наконец-то сел голос. Теперь он уже не вопил на манер муэдзина, не декламировал тексты на всю камеру и даже не каркал вороной, а бубнил что-то себе под нос.

После того как Козаку неожиданно предложили поговорить по телефону с неким господином, прилетевшим в Доху одним с ним авиарейсом, он некоторое время находился в состоянии нервного возбуждения. Иван надеялся, что его нынешнее начальство узнает, что сотрудника компании задержали по непонятной причине в Дохе и засадили в тюремный бокс, да еще и на территории одной из военных баз, и немедленно вмешается.