Возвращение "Стопкрима" - Василий Головачев

– Это давно в прошлом.

– Кто с тобой?

– Мой брат… точнее, родной сын Мастера Котова.

– Он с тобой?

Стас снова покосился на Матвея, затаившего дыхание.

– В данный момент он… со мной.

– Уходите.

– Старик, ты не понимаешь реального расклада…

– Уходите! – Голос Хранителя взлетел к своду пещеры и вернулся карканьем.

– Подожди, давай поговорим. Как тебя звать? Я знавал многих Хранителей.

– Кристопулос.

– Грек, что ли? А по-русски говоришь без акцента. Ты вообще-то следишь, что происходит в мире? Уже более двадцати лет Монарх Тьмы не контролирует земной социум. СССР распался, Россия в кольце врагов…

– Мы следим за тем, что происходит в мире, – перебил Стаса Хранитель. – Но мы не участвуем в ваших войнах, не стремимся к власти и наживе, не насаждаем наши идеи, не передаём наши знания и опыт.

– Так вот вы делаете огромную ошибку, не вмешиваясь в жизнь планеты! Распад Советского Союза продолжился в душах людей, огромное пси-пространство социума захлестнула волна безнравственности, моральное падение, разъевшее и коренное население России – русский народ до состояния стада, достигло предела! Вам всё равно?! Вы ждёте, когда на Земле погаснет последняя искра жизни?!

Матвей с невольным удивлением глянул на брата, не понимая, всерьёз он толкает речь или издевается над слушателем, уж слишком пафосно она звучала.

Однако на Хранителя речь не произвела никакого впечатления.

– Когда гаснет последняя искра жизни, – сказал он, – это печально, но гораздо печальней, когда гаснет последняя искра разума. Человек – не первая разумная тварь на Земле и не последняя. Его должен сменить Ангел, и мы его дождёмся.

– Какой ещё Ангел, тупой ты вертухай! – Стас поймал на себе взгляд Матвея, опомнился. – Жди кого хочешь, но я человек и защищаю человека! Отдай мне Вещь!

– Ты не лучший представитель своего племени, – усмехнулся Кристопулос; его имя имело явно греческие корни, но по-русски он действительно говорил чисто. – И не умеешь просить вежливо. Вещь этого замка Гастроподов будет ждать своего часа и своего хозяина ещё долго.

– Мы уже здесь, и мы сами её заберём, чего бы это ни стоило! Не мешай нам!

Хранитель выпростал худую руку из-под серой хламиды.

– Знаешь, что это такое?

Матвей вытянул шею, пытаясь разглядеть в руках старика какой-то чёрный брусочек наподобие мобильного телефона.

– Коммандер, – пробормотал Стас.

– Не великая, но очень опасная вещь, – снова усмехнулся Кристопулос. – Уходите и уведите подальше всех людей, я взорву берег.

– Ты взорвёшь МИР?! – не поверил Стас.

– Я взорву мыс, замок останется целым, но вы до него не доберётесь.

– Ты с ума сошёл!

– Я делаю своё дело.

– Почему же ты не сделал этого раньше, когда здесь начали копаться археологи?

– Хранитель МИРа умер, мы узнали это недавно. Я служу другому МИРу.

– Но послушай…

– Уходите. – Кристопулос поднял руку с зажатым в кулаке пультом над головой. – У вас всего полчаса на отступление, ни минутой больше, и ждать я не намерен. Берег будет взорван, даже если вы не успеете уйти.

Стас повернул голову к Матвею.

– Чёртов тюремщик! Ведь взорвёт!

– Надо уходить, – сказал Матвей.

– Да понимаю! – Стас посмотрел на старика. – Скажи хоть, что за Вещь здесь хранится.

– Эскулап.

– Что?!

– Абсолютный биологический корректор, восстанавливающий матрицу любого живого существа.

– Феноменально! Значит, этот Эскулап лечит все болезни, исцеляет все раны, так тебя понимать?

– Уходите, время пошло. – Старик повернулся, тучей серого блестящего шёлка взметнулся его плащ, и старика не стало.

– С-собака! – стукнул Стас кулаком в стену пещеры. – Это, конечно, не «сорок», но Вещь пригодилась бы. Шеф не обрадуется.

– Время…

– Да, пора убираться отсюда.

Они вернулись к свисающему из дыры в потолке устройству подъёма и поодиночке поднялись в верхнюю пещеру. Ничего не объясняя, Стас велел быстро перебраться с берега на катер, предупредил археологов, что «склад боеприпасов» может рвануть в любой момент, и катер с группой Котова отошёл от берега.

Отплыли метров на двести, остановились. Время, отпущенное Хранителем, кончилось, и полоса нависающих над водой скал встала дыбом, на протяжении километра весь бугор мыса Айя взлетел в небо дымными смерчами.

Катер качнуло воздушной волной.

Паламарчук перекрестился.

– Мама родная! Так там и в самом деле был склад?!

– Жаль, – оскалился Стас, глядя на берег в бинокль.

И только Матвей понял, к чему относилось это слово.

Самандар взялся за дело энергично, и уже через два дня после встречи с ним Василия Никифоровича, двадцатого сентября, на совещание собрались бывшие комиссары и командиры подразделений «Стопкрима» в количестве семи человек. Местом встречи избрали дачу Самандара, хотя Иван Терентьевич Парамонов для вящей конспирации и предложил встретиться на нейтральной территории, где их никто не знал. Но Вахид Тожиевич сумел уверить его в безопасности именно его владений, и гости начали подъезжать к дачному посёлку на своих авто к девяти часам вечера, когда стемнело и на всё Подмосковье легла пелена туч.

Хозяин встречал всех лично, гости проходили в дом, обнимались с бывшими соратниками, шутили насчёт седин и животов, вспоминали весёлые случаи из общей жизни, рассаживались, выбирая напитки по нраву.

Впрочем, большинство предпочитали горячий чай, и лишь бывший начальник угрозыска Москвы Александр Синельников попросил кофе с молоком. Самандар сел за стол со стаканчиком глинтвейна.

– Рад приветствовать вас, друзья, в моём скромном жилище, – заговорил он. – На что заработал, то и построил. Наша база в Раменском давно имеет другого владельца, так что придётся создавать новую. Обстановку в стране знаете, а причину встречи сообщит маэстро Котов.

Василий Никифорович обвёл глазами лица приглашённых, с которыми проработал вместе не один год, искореняя Зло в России, проведя десятки операций, называемых бандликами – от слов «ликвидация» и «банда». Все они были людьми решительными, опытными, знающими дело, умеющими брать ответственность на себя, и быть их друзьями считалось честью.

– Поступило предложение от президента, – начал он свою не слишком длинную речь, закончившуюся через двадцать минут. – Что скажете?