Роковая ночь - Хелен Бьянчин

— В холодильнике остался стейк и маринованный цыпленок. — Элис надела фартук и принялась за грязную посуду. — Почему бы вам обоим не остаться на ужин? Или у вас свои планы?

— Никаких планов, — с энтузиазмом откликнулся Николас.

— Если вы не заняты, может, поиграете со мной в новую игру? — с надеждой и мальчишеским энтузиазмом предложил Мэтт.

— Думал, что ты уж никогда не предложишь, — шутливо посетовал Николас.

Миа и Элис восстановили порядок во дворе и в кухне, работая с привычной слаженностью и улыбаясь при каждом новом взрыве смеха, доносившегося из комнаты Мэтта.

Они поужинали не очень поздно, учитывая, что Мэтту на следующее утро надо было рано вставать в школу. Николас выглядел полностью расслабленным и довольным, и Миа с удовольствием наблюдала за тем, как он то и дело тепло улыбается ее сестре и племяннику, как вспыхивают искры в глубине его темных глаз, когда его взгляд останавливается на ней. О чем он думает в эти мгновения? Вспоминает о том, что они разделили этой ночью? Или представляет, как это снова произойдет между ними совсем скоро?

Миа и сама не могла не думать об этом. От сладких мыслей по ее телу разливался жар, а взгляд все чаще останавливался на губах Николаса, которые умели дарить неземное блаженство. Что же с ней происходит? Достаточно одного взгляда на него, и она вспыхивает от желания, такого сильного, что его все труднее скрыть…

Мэтт отправился в кровать в восемь, и вскоре после его ухода Миа пошла в свою комнату собрать кое-какие вещи. Большую часть одежды она оставила на месте, ведь это не было настоящим переездом и ей нужно было быть уверенной в том, что есть куда вернуться. Дом Элис — ее убежище, ей тихая гавань.

И все же переезд к Николасу был важным шагом в развитии их отношений. «Но это не то же самое, что выйти замуж», — убеждала себя Миа. Она в любой момент может вернуться к Элис, как и Николас — попросить ее сделать это. Такая мысль приводила ее в ужас. А вдруг ей не захочется уходить от него? Никогда?

— Нужна помощь?

Миа обернулась и увидела на пороге комнаты Элис.

— Я уже собралась. Но кое-какие вещи я оставлю, не возражаешь?

— Это всегда будет твой дом и твоя комната, — тихо сказала Элис и обняла Мию.

— Ты — самая лучшая.

— Ты тоже.

— Я позвоню завтра вечером, — улыбка Мии стала лукавой, — и ты расскажешь мне про Крейга.

— Ради бога! Не может же он в один день превратиться из босса в лучшего друга!

— Не стоит недооценивать Крейга.

Они вместе вышли из комнаты, каждая с сумкой в руке, которые Николас тут же отобрал, стоило им появиться в гостиной.

Миа еще раз поблагодарила сестру за прекрасный день, и спустя минуту Николас уже укладывал ее сумки в багажник своей машины. Указав на ее машину, он сказал:

— Поезжай первой, я за тобой.

Когда они подъехали к его дому, Николас обогнал Мию и первым въехал на подземную стоянку. Выйдя из машины, он указал ей на свободное место рядом с его собственным.

Вот и сделан еще один шаг, размышляла Миа, идя рядом с Николасом к лифту. Матриарх клана Каредас была бы довольна. Интересно, Николас сообщил семье об их решении жить вместе?

— Нет еще, — услышала она насмешливый голос в тот момент, когда лифт открылся и они вошли в квартиру.

— Чтение мыслей — лишь один из многих твоих талантов, — ответила она легким поддразниванием.

— Просто твои написаны на лице. — Николас закрыл дверь квартиры и опустил ее сумки на пол. — Иди ко мне.

Стоило ей приблизиться, он притянул ее к себе и поцеловал, и этот поцелуй развеял все ее сомнения в правильности принятого решения, а потом и вовсе заставил забыть обо всем.

В страстном желании получить больше Мии хотелось сорвать с него одежду, поскорее коснуться губами его кожи, каждого чувствительного местечка, чтобы он потерял контроль над собой и очутился в ее полной власти. Одновременно ей хотелось самой оказаться в его власти, потому что пламя, зажженное одним-единственным поцелуем, разгоралось все жарче. В мире остались только она и Николас, этот момент и ощущение невероятного чувственного восторга.

Жить вместе, как оказалось, означало много больше, чем Миа себе представляла. Помимо потрясающего секса… занятий любовью, с мысленной улыбкой поправляла себя Миа, было еще много прекрасных моментов. Пробуждение утром от нежных прикосновений Николаса было лучшим началом дня, и даже капризные покупатели не могли испортить ее хорошего настроения.

А вечерами, когда они встречались после работы… Если они оставались дома, Миа готовила ужин, а если хотели поесть вне дома, выбирали маленькие ресторанчики неподалеку, в которых не было шанса встретить светских знакомых. И весь вечер превращался в прелюдию того, что должно было произойти, едва они переступали порог квартиры…

В первую неделю совместной жизни они избегали всех, но так не могло продолжаться вечно — их отсутствие на светской сцене было слишком заметным, если учесть, что приближалось Рождество. Семья Каредас была слишком могущественна и имела много общественных обязанностей, включая благотворительную деятельность.

Миа поняла, что слухи о совместном проживании достигли семьи, в тот момент, когда от матриарха поступило настоятельное приглашение нанести ей визит.

Радостным событием стало приглашение Крейгом Митчеллом Элис на свидание.

— Я же говорила тебе! Когда, куда? Что ты наденешь? Ты хочешь, чтобы я приехала и побыла с Мэттом или… Он может переночевать у нас, а утром я его привезу?

— Во-первых, — заговорила в Элис мать, — это будний день, и утром ему в школу. А во-вторых, я еще не согласилась.

— Элис! — в отчаянии воскликнула Миа. — Ты должна пойти! Николас не будет возражать, если Мэтт переночует, а утром я отвезу его в школу по пути на работу!

— Но что, если…

— Никаких «но»! Я лично вытрясу из тебя душу, если ты откажешься.

Николас вошел в комнату и с огромным удовольствием прислушивался к разговору, наблюдая за Мией. С ее темпераментом она походила на карманный энергогенератор. Она была такой настоящей, такой честной, преданной, любящей… Чувственной, сексуальной. И, главное, его. Он знал, что она безоглядно кинется на любого, кто посмеет угрожать тем, кого она любит. И матерью она будет… куда там львице!

В джинсах, коротеньком трикотажном топе, с волосами, собранными в хвостик, и без макияжа она походила на задорную шестнадцатилетнюю девчонку. У нее были выразительные черты, греховный рот и глаза, в которых можно было утонуть. Николас не уставал наслаждаться звуками ее голоса, смеха, тем, как она воинственно вскидывает подбородок, готовясь затеять очередной спор. И еще он очень любил ее в любви. Ни одна женщина не могла доставить ему такого удовольствия, как Миа.