Дырчатая луна - Владислав Крапивин

В ночь на девятнадцатое сентября авиаматка «Ладонь» ушла из гавани. Порвала форштевнем боновое заграждение, вышла на внешний рейд, обогнула Казачий мыс и взяла курс на ост-зюйд-ост. Никто не решился помешать ей. Мало того, город словно вздохнул с облегчением.

Лесь узнал о ночном событии рано утром, от дяди Симы. Они оба поднялись до восхода. Дядя Сима спешил по делам в яхт-клуб, а Лесь хотел перед школой навестить Вельку. Он уже не первый раз так делал. Накануне и Гайка ходила с ним утром в Мельничную балку. Но сегодня Лесь решил Гайку не тормошить: она любила поспать и даже в школу прибегала только к самому звонку.

В это утро все было как прежде. Велька смирно сидел в своем убежище за ореховой чащей. Обрадовался Лесю, хотел его лизнуть. Лесь увернулся:

– Ладно тебе нежничать, не маленький…

Велька улыбался и дурашливо моргал. Лесь присел у передних Велькиных ног. На них у суставчатых сгибов чернели щели слухового аппарата.

– Ты вот что, – строго начал Лесь. – Живи тут осторожно, не привлекай внимания. И не скачи днем по балке, даже если не будет людей. Все равно кто-нибудь заметит издалека…

Велька кивал, как послушный первоклассник. Но Лесь не очень-то ему верил. Скорее всего Велька не выдержит и днем опять устроит скачки в Мельничной балке. Скучно же целый день сидеть в тесноте. А опасности он, видимо, недооценивает. В самом деле, почему он должен бояться? Разве он кому-нибудь вредил, кого-то обижал? Или мешает кому-то?..

Лесь встал, погладил твердую пластмассовую морду:

– Не грусти, Велище, в сумерках поиграем опять… А скоро я придумаю воздушное стекло, тогда все наладится…

Воздушное стекло – это была последняя надежда.

…Известно, что выпуклые линзы обладают удивительными свойствами. На близком расстоянии сквозь них можно в увеличенном виде рассматривать мелкие предметы. А можно и наоборот – уменьшать большие. Если отодвинуть линзу от глаза и смотреть сквозь нее на окружающий мир, он в стекле переворачивается и делается крошечным. И таким отпечатывается на листе бумаги или прямо на ладони, когда лучи проходят сквозь стекло.

А если пройдут не лучи, а сам предмет, на который направлена линза? Наверно, тогда он тоже уменьшится, перевернувшись вниз головой!

Только стекло должно быть такое… как воздух. Чтобы сохраняло все свои оптические свойства и в то же время свободно пропускало сквозь себя предметы.

Идея была прекрасная. Лесь уже видел, будто наяву, как Велька прыгает сквозь громадную, метров пять в диаметре, линзу, делается размером с котенка и падает в картонную коробку из-под обуви. С этой коробкой Лесь и Гайка мчатся на Безлюдные пространства. А там Велька вновь становится великаном. Скачи, резвись, гуляй как душе угодно. В безопасности, на вольной воле! Заряжайся на солнце сколько влезет…

Все хорошо, но как сделать воздушное стекло, Лесь придумать не мог. Кое-какие мысли, правда, шевелились в голове. Если например, соорудить из проволоки большущее кольцо, пустить по нему солнечную энергию и запрограммировать так, чтобы она уплотняла воздух и собирала его в линзу… Но как придумать такую программу?

Может, надергать из флага побольше желтых ниток и сочинить колдовское заклинание?

Лесь размышлял об этом даже на уроках, что и отразилось, разумеется, в его дневнике…

– Не горюй. Ведь я все равно придумаю, – пообещал Лесь. Этим он подбодрил и Вельку, и себя. – Ну, пока, до вечера. В школу пора…

До школы Лесь, как всегда, шагал босиком. Старенькие сандалии должны были служить еще двое суток, а они, как говорится еле дышали… Обулся Лесь только на верхних ступеньках лестницы, которая вела из Древней балки к школе.

Застегнул ремешки, распрямился и увидел Вязникова.

Вязников устроился на широком парапете лестничной площадки. Сидел на корточках и что-то искал в портфеле… Или делал вид, что ищет? Может, ждал его, Леся?

Зачем?

Вязников глянул своими продолговатыми глазами и сказал нерешительно:

– А, Носов… Здоро́во…

– Здравствуй, – равнодушно отозвался Лесь. Внешне равнодушно. А вообще-то событие было выдающееся: вот так, при встрече с глазу на глаз, они поздоровались впервые за три года.

Глядя не на Леся, а в портфель, Вязников проговорил:

– Удивительное дело…

– Потерял что-то? – вежливо спросил Лесь.

– Я не о том… Сейчас внизу, у старого моста, я видел желтого кузнечика. Весь как солнечный зайчик… Даже не думал, что бывают такие… – И он как-то странно замер.

Лесь подумал, что Вязников и сам похож на кузнечика. На коричневого. Длинноногий, тощий, загорелый. Только коленки торчат не над спиной, а у щек…

– Что же здесь удивительного? – с расстановкой произнес Лесь. – Обыкновенный солнечный кузнечик. Его зовут Витька. Он там живет все лето.

И они с Вязниковым встретились глазами.

– Я так и думал, что ты с ним знаком.

– Отчего же ты это думал?

– Так…

Лесь прошелся по Вязникову внимательным взглядом: от выцветшей, с загнутым хохолком макушки до пяток. Ноги у Вязникова были в частых царапинах. Так же как у Леся. Ну, у Леся-то понятно откуда: когда лезешь через чащу к Вельке, обязательно обдерешься…

– Значит, ты не боишься кузнечиков? – вдруг сказал Вязников.

– С какой же стати их бояться? Они безобидные.

– Не всякие… – Вязников теперь не отводил серьезных глаз. – Я читал недавно про одного фермера в Новой Зеландии. Он подстрелил кузнечика-великана, ростом с теленка. Тот у него калечил собак и овец… Фермер его убил, но потом у него начались всякие несчастья. То овцы мрут, то дом горит… А недавно его нашли на поле с перекушенной шеей.

– Я знаю, я тоже читал… Но ведь я говорю не про таких, а про солнечных, про желтых. Они добрые…

– Даже… самые большие? – тихо и в упор спросил Вязников.

– Даже самые… – тем же тоном ответил Лесь. – Хотя… незнакомых могут огреть ударом тока. Чересчур любопытных.

– Я думаю, такие кузнечики умеют разбираться, кто плохой, а кто к ним с добром…

– Ну, смотри, – значительно произнес Лесь.

– Ага, я смотрю…

Казалось бы, разговор должен был встревожить Леся. Но не встревожил. Почему-то Лесь был уверен: если Вязников что-то и знает, то никому не скажет. И неожиданно Лесь спросил:

– А брат? Что, ушел на «Ладони»?

– Ушел, – вздохнул Вязников. – Неизвестно теперь, когда увидимся.

– А ты…

– Что?

– Собираешься уезжать?

– Не знаю еще. Как повернется… Вообще-то у меня нет выхода…