Желаю нам тысячи гроз - Софи Рувье

Что за глупость! Месяцами она осторожничала, стараясь действовать в белых перчатках, чтобы расставание прошло достойно, чтобы ни родным, ни друзьям не пришлось выбирать чью-либо сторону, чтобы они сами избежали особых потрясений, а сейчас, когда впереди замаячила финишная прямая, она узнает, что этот кретин еще с января воркует с… кстати, а с кем? Ну, вообще-то плевать, главное, что Кьяра разочарована. Ужасно разочарована. Она быстро собирается, довольствуясь кофе, чтобы начать день, – желудок не очень расположен принять что-либо другое. Она чувствует себя уязвленной, глупой и виноватой. Виноватой, потому что содействовала долгому закату – им давно нужно было разойтись: то, что она молчала и никак не реагировала, возлагает на нее определенную долю ответственности. Подкрашиваясь и не прекращая размышлять, она замечает в зеркале, как пожимает плечами: тело словно вторит ее мыслям, мол, судьбу не проведешь и следовало проявить решимость куда раньше.

Почему было так трудно покончить со всем этим? Наверняка потому, что Кьяра в глубине души хотела, чтобы все пошло по-другому. Наверняка потому, что они вместе пережили чудесные годы и знавали большое счастье. А еще, может быть, потому, что сложно пойти наперекор ожиданиям окружающих, тому глянцевому благополучию, которого ждали от нее другие. Потому что так все сложилось у нее в голове. Потому что какие-то вещи делать положено, а какие-то нет.

Они должны встретиться с Эф-Иксом в Бэттери-парке, где гуляли в первый день. Кьяра идет мимо множества артиллерийских орудий, установленных здесь во время Войны за независимость для защиты порта. В месте встречи видеооператор вроде даже не удивляется, что Кьяра и Макс появляются порознь.

– Привет, голубцы! Готовы нанести визит леди Свободе? А потом сразу на остров Эллис.

– Отлично! – радостно откликается Кьяра.

Макс лишь хмурится и надувает щеки.

– Голубцы, голубки? Такая игра слов, прочухали?

– Ну да, конечно…

Но Эф-Икс даже не слышит ее ответа. Похоже, у него проблемы с зарядкой камеры. Макс тайком наблюдает за Кьярой: кажется, та пребывает в веселом расположении духа и притворяется, что разделяет озабоченность оператора. Пока Эф-Икс роется в своем рюкзаке, отыскивая запасной аккумулятор, Макс пытается привлечь внимание Кьяры, но та упорно его игнорирует.

– Ладно, друзья мои… время поджимает, но мы разберемся.

Эф-Икс тычет пальцем в готовящийся к отплытию паром.

– Мы обязательно должны попасть на этот кораблик, иначе мои билеты пропадут. Напомню, наш бюджет ограничен, так что я экономлю как могу. И сейчас мне совершенно негде взять другую батарею, и уж тем более я не смогу вернуться домой за новой.

– И что теперь? – теряет терпение Макс.

– Ну, садимся на паром, только у меня не будет возможности снимать долго. Вы, главное, не беспокойтесь, я easy[27] добавлю потом несколько общих планов! У меня их полно на жестких дисках. К счастью, статуя Свободы не меняется.

– Давайте поскорее с этим покончим, – бросает Макс, направляясь к причалу.

Видя, что Макс ведет себя подчеркнуто неприязненно, Кьяра чувствует, как в ней поднимается жгучий гнев.

– Знаешь, Эф-Икс, на самом деле все это не очень важно, – говорит она, ступая на трап, ведущий на борт парома.

– Ну да, я и говорю, не беспокойтесь… У меня в рукаве еще куча козырей! Добавим два-три общих плана – и ваше семейство будет в восторге от моего монтажа.

– По возвращении мы объявим о разводе, так что сам понимаешь… Не нацеливайся на «Пальмовую ветвь» с этими съемками, – продолжает Кьяра, не глядя на Макса.

Эф-Икс буквально застывает, перегораживая проход потоку туристов.

– What?[28] – наконец выдавливает он с круглыми, как блюдца, глазами.

– Она шутит! – тут же восклицает Макс, оборачиваясь и хватая Кьяру за руку.

– Ха! Я чуть не поверил!

– Но она совсем не шутит! – продолжает Кьяра, отталкивая Макса.

– А я говорю, шутит. Уже сил нет, ее иногда несет и несет, прикол на приколе. Прямо нон-стоп какой-то. Она удержу не знает!

– Это я удержу не знаю?

– Ну, сейчас тебе пора остановиться, потому что это уже не смешно, и мы тихо-спокойно сделаем все, что собирались.

Эф-Икс с улыбкой качает головой.

– Вы оба те еще штучки! Нескучная у тебя житуха, Макс.

– Да уж. Скучать не приходится.

Макс отводит Кьяру в сторонку, оставив Эф-Икса в некотором затруднении: он не очень уверен, что все правильно понял.

– Что за игру ты затеяла? Тебя это развлекает?

– Нет, не особенно, уверяю тебя. Просто, наверно, пришло время прекратить ломать комедию, и все.

– Ты сдурела? Не сейчас!

– Да ладно, послушай, в конце концов, разве нам не плевать? Ты уже несколько месяцев кувыркаешься с Роксаной, и тебя это вроде не смущает. А я, должна признаться, устала делать вид, что все хорошо. Сыта по горло.

– Ты просто эгоистка.

– Это я эгоистка?

– Именно! Это ты настояла, чтобы все шло так, как тебе казалось правильным, потому что хотела выглядеть святой.

– Если бы я хотела выглядеть святой, то уже давно кое о чем рассказала бы, уж поверь.

– Ты опять о том случае? Мне что, всю жизнь расплачиваться за одну-единственную ошибку?!

Кьяра вскипает и, долю секунды поколебавшись, выдает ледяным тоном:

– А как твои вложения в недвижимость? Все идет по плану?

По мере того как информация начинает укладываться в его голове, лицо Макса каменеет. Не медля больше ни секунды, Кьяра разворачивается, подходит к пораженному фотографу и принимает позу.

– Ладно, давайте, Эф-Икс, продолжаем! Не будем же мы торчать здесь весь день!

Присутствующие на борту туристы во все глаза наблюдают за сценой, совершенно забыв о статуе Свободы, возвышающейся у них за спиной. Эф-Икс, застывший с болтающейся на шее камерой, послушно начинает шевелиться, не осмеливаясь глянуть на Макса. Он наводит на Кьяру объектив, что-то подстраивает и сосредотачивается, впервые с момента их знакомства ведя себя как профессионал.

– Вы готовы? У меня классный ракурс… И свет отличный. Я готов.

– Начали, – восклицает Кьяра, посылая в объектив самую ослепительную из своих улыбок.

Макс же, онемевший, потрясенный словами Кьяры, стоит как вкопанный.

– Ты идешь или что?

На автопилоте Макс приближается к ним и, явно собрав остатки сил, вцепляется в перила парома. Пока Кьяра, как прилежная ученица, продолжает работать на камеру, Макс стоит с таким видом, что сторонний наблюдатель точно решил бы, что у него мучительный приступ морской болезни. Сейчас бедолага уверен только в одном: эта женщина, пока еще его жена, никогда не перестанет его удивлять.

32

Провансальский Дром[29], годом раньше

Дом на вершине холма, уединенный – ближайшие соседи в нескольких километрах, – был еще великолепнее, чем тот, что они снимали годом раньше. В качестве временных хозяев Иза, Поль, Кьяра и Макс сидели на крыльце внушительного белого бастида[30] в ожидании гостей. Первую неделю они провели лишь с детьми, две следующие, начиная с сегодняшнего вечера, обещали быть более оживленными: их собирались навещать то одни, то другие.

– В котором часу они будут? – спросил Поль.

– Думаю, они все еще в пробках. Около семи, наверное, – ответил Макс, доставая свой телефон.

– Тогда по аперитиву! Так они быстрее приедут.

– О нет! В роутере опять что-то полетело! У меня больше нет вай-фая, – разозлился Макс.

– Вот и хорошо! – воскликнула сидящая в сторонке Изабелла. – Вы хуже детей с этими телефонами.

Макс и Поль отправились на поиски, чем бы освежиться, пока дамы продолжили нежиться на солнышке. В конце дня и дышать легче, и лучи намного приятнее, чем в полдень. Кьяра сбежала с крыльца, чтобы устроиться на шезлонге. Она улеглась, сбросив вьетнамки на траву и повернув лицо к солнцу, и расслабилась. Закрыла глаза и стала наслаждаться теплом, время от времени чувствуя легкую прохладу, когда пробегали облачка. Ни единой посторонней мысли в голове. Все заботы остались далеко, она могла бы лежать так часами, в тишине и желательно одиночестве.

– Скажи, Кьяра, у тебя все хорошо? – спросила Изабелла.

Кьяра с трудом приоткрыла глаза, сощурившись от неожиданно яркого света. Она не хотела шевелиться, поэтому только повернула голову к подруге.

– Почему ты спрашиваешь?

– С самого нашего приезда у тебя вид немного… отсутствующий.

– Правда? – пробормотала