Варни вампир - Томас Прест

Чарльз продолжал рассматривать портрет. Он был словно очарован им и не мог отвести глаза от картины. Его заставлял смотреть на нее не страх, а тот предполагаемый факт, что портрет, наряду с художественными достоинствами, изображал человека, который после смерти обрел другое, ужасное существование. И именно это соображение приковывало Чарльза к месту.

— Теперь я узнаю это лицо при любых обстоятельствах, — прошептал он сам себе. — Каждая его черта отложилась в моей памяти, и я не ошибусь, если встречу человека, с которого писался портрет, изображенный на этой панели.

Чарльз повернулся в сторону, и его взгляд упал на стык двух декоративных дубовых пластин. Край панели с портретом показался ему немного поцарапанным. Возросший интерес заставил его подойти к картине и внимательно осмотреть это место. Было похоже, что в недавнем прошлом панель с портретом вынимали с того места, где она теперь находилась.

Как только эта идея, пусть даже и слабо обоснованная, овладела его умом, Чарльзу захотелось доказать ее правоту или ошибочность. Пытаясь выявить незамеченные ранее детали, он подносил свечу к портрету то так, то эдак, и чем дольше Голланд занимался этим, тем больше убеждался в том, что панель недавно вынимали. Очевидно, при ее извлечении небольшой кусок древесины отломился, о чем свидетельствовали свежий скол и едва различимая трещина. Они могли появиться только при попытке удалить панель с портретом — другой причины Чарльз не находил.

Он придвинул стул к стене, поставил на него свечу и начал ощупывать картину. Первое же прикосновение убедило его, что дубовая пластина крепилась в пазах не очень плотно. Он пока не знал, как извлечь ее, но решил, что обязательно сделает это.

"Интересно, что скрывается за ней, — подумал Чарльз. — Это старинный особняк, и вне всяких сомнений он строился в те времена, когда потайные комнаты и скрытые проходы по всему дому считались обязательными".

Им овладела мысль, что он может найти за портретом какой-то тайник или скрытый коридор, хотя вряд ли кто-то стал бы размещать потайной ход на такой высоте от пола. Любопытство привело Чарльза в крайнее возбуждение. Он понимал, что не успокоится, пока не извлечет панель с портретом и не увидит того, что скрывалось за ней.

После того как картину установили на место, пазы для надежного крепления обмазали замазкой. Трещины, обнаруженные Чарльзом на ней, еще сильнее убедили его в том, что портрет недавно удаляли. Кроме того, он нашел одно место, где два небольших кусочка замазки вообще отсутствовали они, скорее всего, выпал и при извлечении панели из пазов.

Когда Голланд начал примериваться, как лучше снять портрет, в его дверь постучали. Он вздрогнул и замер на месте. До этого момента Чарльз даже не осознавал, в каком нервозном состоянии он находился. А стук был странным — один удар. Словно кто-то просил разрешения войти, но не желал привлекать внимание других обитателей дома.

— Войдите, — сказал Чарльз, припомнив, что не запер дверь. — Прошу вас, входите.

Ответа не последовало, однако через несколько мгновений раздался еще один тихий удар. Голланд вновь прокричал: "Войдите!", но, очевидно, кто-то ожидал, что дверь ему откроет хозяин комнаты. Во всяком случае, странный гость не спешил входить в покои Чарльза. Последовал третий удар. Голланд в этот момент подкрался на цыпочках к дверному проему, и как только раздался таинственный стук, он раскрыл дверь настежь.

Снаружи никого не было! Чарльз выбежал в коридор и огляделся по сторонам. В окна светила луна,

коридор просматривался до самого конца. Но он никого не увидел. Хотя Чарльз понимал, что искать кого-то в коридоре было абсолютно бессмысленно, поскольку он открыл дверь почти одновременно с ударом.

— Странно, — прошептал Голланд, возвращаясь в комнату. — Вряд ли это была игра моего воображения. Кто-то определенно просил разрешения войти.

Он медленно осмотрел свою спальную и закрыл массивную дверь.

— Но если я останусь в этой комнате и буду подвергаться таким шуткам, то не смогу как следует выспаться. А отсутствие покоя истощит меня.

Эта неприятная мысль расстроила его. Чем больше Чарльз думал о том, что ему придется уйти из спальной, которую он сам попросил для себя, тем больше его разбирала досада. Кто-то определенно испытывал его терпение и пытался изгнать непрошеного гостя из этой комнаты.

— Они принимают меня за труса, — прошептал Чарльз Голланд, — и считают, что я не посмею здесь спать. Они не могут сказать мне это вслух, но хотят показать, что я лишь притворяюсь смелым и отважным, а на самом деле не обладаю храбростью.

Подобные размышления пробудили в нем юношескую гордость и упрямое желание остаться здесь при любых обстоятельствах. С заметным румянцем на щеках, он громко произнес:

— Я останусь в этой комнате, несмотря ни на что! И любые ужасы, реальные или бестелесные, не изгонят меня отсюда! Мне хватит для этого смелости, и я храбро встречу любое испытание!

В тот же миг раздался стук в дверь. Чарльз с раздражением повернулся на каблуках и прислушался. Через минуту последовал еще один удар, и юноша, бесшумно сделав несколько шагов, положил ладонь на дверную ручку. Он был готов выйти из комнаты в любое мгновение.

Ждать пришлось недолго. Через полминуты стук снова повторился, и Чарльз распахнул дверь настежь. Он никого не увидел, но услышал странный звук — звук, который можно было бы с натяжкой назвать стоном или жалобным вздохом, поскольку в каждом из них присутствует боль и печаль. Юноша не понял, откуда исходил этот звук, и потому без колебаний спросил:

— Кто здесь? Ответьте мне! Кто здесь?

Сначала он услышал только эхо своих слов, но затем открылась чья-то дверь, и знакомый голос прокричал:

— Кто там? Кто там говорит?

— Генри? — с надеждой спросил Чарльз.

— Да, это я.

— Простите, что потревожил вас.

— Похоже, вы сами встревожены, иначе бы не кричали в коридоре. Я сейчас оденусь и подойду.

Прежде чем Чарльз успел ответить, что приходить к нему необязательно, Генри закрыл свою дверь. Голланду было стыдно принимать чью-либо помощь из-за пустякового инцидента, который просто помешал его отдыху. Однако он не стал ходить в комнату Генри и отговаривать друга, хотя эта ситуация еще больше усилила его раздражение. Чарльз вернулся в свои покои и начал ждать молодого Баннерворта.

Он оставил дверь открытой, поэтому Генри без стука вошел в комнату и тут же спросил:

— Что случилось, Чарльз?

— Небольшой пустяк, из-за которого я, к своему стыду, потревожил ваш сон.

— Не корите себя. Я не спал.

— А вы не слышали, как я открывал дверь в первый раз?

— Слышал. Но я тогда не мог понять, чья дверь открылась. И только потом меня встревожил ваш голос в коридоре.

— Я открывал дверь дважды, потому что кто-то стучал в нее, будто просил разрешения войти. Но когда я выходил в коридор, то, увы, никого не видел.