Мрачный Жнец (сборник) - Терри Пратчетт

облизнул одну из них.

– Просто старые ботинки?

– Нет, не просто. Фаршированные грязью и с гарниром из жареной грязи. Хорошей грязью, уверяю тебя. Приберегал специально до праздника.

– Но мы же можем полакомиться гусем!

– А нафаршировать его ботинками можно?

Хлопушка с треском взорвалась, и они услышали, как зарычала думающая за Старикашку Рона дворняга.

– Нет, нет, нет! Колпак нужно надеть на голову, а смешное изречение – прочитать!

– Десница тысячелетия и моллюск? – поинтересовался Рон, передавая листок бумаги Человеку-Утке, который считался мозговым центром группы.

Тот внимательно изучил изречение.

– Так, посмотрим… Здесь говорится: «На помосчь! На помосчь! Я свалился в какуюта драбилку, и мне надаело бегать внутри этаво калеса. Памагите мне выбратся…» – Он несколько раз перевернул листок. – Больше ничего, за исключением пары пятен.

– Записка от домашнего хомяка. Всегда одни и те же тупые шутки, – недовольно проворчала дворняга. – Постучите Рона по спине. Если он не перестанет смеяться, то… Ну вот, так я и знал. Ничего нового в этом подлунном мире.

Нищие в течение нескольких минут собирали окорока, бутылки и банки, потом все погрузили на тележку Арнольда и направились вниз по улице.

– Откуда это посыпалось?

– Сегодня же страшдество.

– Да, но кто вешал чулки?

– Никто. У нас, кажется, вообще их нет.

– Я повесил старый ботинок.

– А так можно?

– Не знаю. Но Рон его съел.

«Я жду Санта-Хрякуса, – думал Думминг Тупс. – Сижу в темноте и жду Санта-Хрякуса. Я, приверженец натуральной философии. Я, который в уме может вычислить квадратный корень из двадцати семи целых четырех десятых[79]. Что я тут делаю?

Хорошо хоть, чулки еще не начал развешивать. Хотя…»

Еще некоторое время он сидел неподвижно, а потом решительно снял остроносую туфлю и принялся стягивать носок. Всякую интересную научную гипотезу следует проверить на практике…

– Еще долго, как ты думаешь? – спросил из темноты Чудакулли.

– Обычно считается, что доставка должна быть произведена до полуночи, – ответил Думминг и резко сдернул с ноги носок.

– С тобой все в порядке, господин Тупс?

– Да, конечно. Э… у вас случайно нет кнопки или маленького гвоздика?

– Кажется, нет.

– Ладно, все в порядке. Я нашел перочинный нож.

Через несколько секунд Чудакулли услышал какие-то странные шорохи.

– Как пишется «электричество», сэр?

Чудакулли задумался.

– Не знаю, никогда не приходилось писать это слово.

Опять воцарилось молчание, которое вдруг нарушилось громким «бряком». Библиотекарь во сне заворчал.

– Что ты там делаешь?

– Уронил лопатку для угля.

– Но что ты ищешь в камине?

– О… просто… решил посмотреть. Небольшой эксперимент. Никогда не знаешь…

– Что не знаешь?

– Просто не знаешь… понимаете?

– Иногда знаешь, – возразил Чудакулли. – Думаю, сейчас я знаю гораздо больше, чем раньше. Поразительно, и чего только иногда не узнаешь. Порой я даже задумываюсь: а что еще мне предстоит узнать?

– Этого никогда не знаешь.

– Согласен.

Высоко над городом Альберт повернулся к Смерти, который, казалось, упорно избегал его взгляда.

– Хозяин, я все видел! Ты даже не прикасался к мешку! Кроме того, там не может быть сигар, персиков в коньяке и блюд со всякими замысловатыми заграничными названиями!

– Я ВСЕ ДОСТАЛ ИЗ МЕШКА.

Альберт подозрительно посмотрел на него.

– Но сначала ты туда все положил, верно?

– НЕТ.

– Положил, сознайся.

– НЕТ.

– Ты все это сам положил в мешок.

– НЕТ.

– Где-то взял, а потом положил.

– НЕТ.

– Но ты же положил все это в мешок.

– НЕТ.

– Положил.

– НЕТ.

– Я точно знаю, что положил. И откуда же взялось все это?

– ОТТУДА, ГДЕ ЛЕЖАЛО. ПРОСТО ЛЕЖАЛО.

– Целые жареные свиньи просто так не валяются. Во всяком случае, я их посреди дороги ни разу не находил.

– АЛЬБЕРТ, ВСЕ ЭТИ ПРОДУКТЫ… ОНИ ВСЕ РАВНО…

– Пару труб назад мы пролетали над шикарным рестораном…

– ПРАВДА? Я НЕ ЗАПОМНИЛ.

– И мне показалось, ты задержался там несколько дольше, чем обычно.

– НЕУЖЕЛИ?

– И как, позволь спросить, все это, кавычки открываются, просто лежало, кавычки закрываются?

– ПРОСТО… ЛЕЖАЛО. ПОНИМАЕШЬ? В ЛЕЖАЧЕМ ПОЛОЖЕНИИ.

– На кухне?

– НАСКОЛЬКО Я ПОМНЮ, В ТОМ МЕСТЕ И ПРАВДА БЫЛО ЧТО-ТО КУЛИНАРНОЕ.

Альберт поднял дрожащий палец.

– Хозяин, ты украл чей-то страшдественский ужин!

– ЕГО ВСЕ РАВНО СЪЕДЯТ, – попытался оправдаться Смерть. – КСТАТИ, ТЫ МЕНЯ ПОХВАЛИЛ, КОГДА Я УКАЗАЛ НА ДВЕРЬ ТОМУ КОРОЛЮ.

– Да, но там ситуация была несколько иной, – уже не так запальчиво произнес Альберт. – Санта-Хрякус не для того лазает по трубам, чтобы слямзить чей-то ужин!

– НИЩИЕ БУДУТ ДОВОЛЬНЫ, АЛЬБЕРТ.

– Да, конечно, но…

– ЭТО БЫЛО НЕ КРАЖЕЙ, А СКОРЕЕ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЕМ. МАЛЕНЬКИЙ ХОРОШИЙ ПОСТУПОК В БОЛЬШОМ НЕХОРОШЕМ МИРЕ.

– Значит, красть, по-твоему, хорошо?

– ЛАДНО, ЭТО БУДЕТ МАЛЕНЬКИМ НЕХОРОШИМ ПОСТУПКОМ В БОЛЬШОМ НЕХОРОШЕМ МИРЕ. А СТАЛО БЫТЬ, ЭТОГО ВСЕ РАВНО НИКТО НЕ ЗАМЕТИТ.

– Но… но как же люди, чей страшдественский ужин ты стырил?

– Я ОСТАВИЛ ИМ КОЕ-ЧТО ВЗАМЕН. Я ЖЕ НЕ СОВСЕМ БЕССЕРДЕЧНЫЙ. В МЕТАМФОРИЧЕСКОМ СМЫСЛЕ, РАЗУМЕЕТСЯ. А ТЕПЕРЬ – ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД И ВВЕРХ.

– Мы спускаемся, хозяин.

– ТОГДА ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД И ВНИЗ.

А потом начались… какие-то завихрения. Бинки скакала сквозь них, но казалось, что она никуда не двигалась, словно бы висела в воздухе.

– Ничего себе, – едва слышно произнес о боже.

– В чем дело? – спросила Сьюзен.

– Попробуй закрыть глаза…

Сьюзен закрыла глаза, потом подняла руку и коснулась лица.

– Я все равно вижу…

– А я думал, это у меня что-то со зрением. Знаешь ли, как правило, это у меня проблемы…

Завихрения исчезли.

Внизу появились зеленые поля.

Именно это казалось странным. Поля были слишком зелеными. Сьюзен уже приходилось несколько раз летать над сельской местностью, а также над болотами и джунглями, но нигде она не видела такой зелени. Если бы зеленый цвет вдруг стал самым главным во всем мире, он выглядел бы именно так.

А эта волнистая линия…

– Это ведь не река?! – воскликнула Сьюзен.

– Да?

– Она синяя!

О боже осмелился посмотреть вниз.

– Вода всегда синяя.

– С чего бы это!

– Трава зеленая, вода синяя… Это я помню. Вернее, знаю.

– Ну, в какой-то степени…

Сьюзен замолчала. Любому человеку известно: трава – зеленая, а вода – синяя. Очень часто это не соответствовало истине, но все без исключения люди считали их таковыми. А небо – голубое…

Подумав об этом, она подняла голову и сразу осознала, что совершила большую ошибку.

Потому что она увидела небо. Оно действительно было голубым, а земля внизу – зеленой.

А между ними не было ничего. Ни белого пространства, ни черной ночи. Просто… ничего, по краям мира. Мозг говорил, что небо и земля должны встречаться на горизонте, но на горизонте была пустота, которая притягивала глаз, как шатающийся зуб притягивает любопытный язык.

А