Эволюция духовности - Владимир Николаевич Коваль

Усилие, направленное на счастье окружающих, поднимает нас над собой. (!!) Л. Чайльд

Наше счастье складывается из процентов на наши вклады в счастье других. (!!)

Счастье не зависит от того, как ты живешь, где ты живешь, когда ты живешь. Счастье зависит от того, ради чего ты живешь. (!!)

Как мало человеку надо для счастья и как много, чтобы это понять. (!!) А. Перлюку

Эволюция юмора

В умном юморе не меньше иронии, чем в умном сарказме гротеска. Юмор умён, если ироничен, ирония умна, если сатирична, сатира умна, если саркастична, шутливость умна, если самоиронична. (!!)

Нас не бессмыслицы смешат:

Остатки смысла потешают,

Изнанки смыслов веселят,

Когда абсурдность обнажают. (!)

В научности не больше духа истинности, чем в духе истинности парадоксальности и самоироничности. (!)

Комедия показывает нам курьёзность нашей самодовольной сущности со стороны. Иначе как увидим мы смешную напыщенность своих великих амбиций, глядя на них самовлюблёнными глазами из кокона своего тщеславия? (!)

Среди острословов попадаются остроумные люди, которые до умных, а тем паче до мудрых шуток умишком не доросли. Шутливый ум проявляется в благодушном юморе, улыбчивая мудрость — в глубокомысленной самоиронии. (!)

Господь тщеславие создал на общую потеху.

Гордыню как искоренить, не прибегая к смеху?

Когда мы над собратьями от всей души смеёмся,

Тщеславию, чтоб не смешить, мы меньше поддаёмся.

Труд — исток нашего мышления. Чувство юмора — наше шестое чувство — исток нашей человечности. Отсеивая через сито здравого смысла курьёзные поступки, забавные ситуации и смехотворные высказывания, мы формировали иронию, сарказм, сатиру и шутки — важнейшие компоненты и цивилизации, и гуманизма. (!)

Артисты — юмористы умеют юмористические рассказы читать, но не умеют их писать, авторы юмористических рассказов — не умеют их читать, но умеют их писать, антрепренёры, импресарио, продюсеры юмористических представлений — не умеют ни артистически читать, ни юмористически писать, но зато умеют деньги считать, авторы анекдотов, особенно политических, не умеют ни читать, ни писать, ни считать, но умеют от души иронизировать, гениально шутить, талантливо смешить, весело подтрунивать и с умом, потому что инкогнито, забавлять.

Смысл еврейских анекдотов в том, что в них тупые посмеиваются над глупыми, умники — над тупыми, мудрые — над умниками, но изюминка еврейского чувства юмора в том, что евреи остроумно иронизируют ещё и над своей, таки, слишком меркантильной мудростью.

Сарказм277 — грустная ирония, издевающаяся над неразборчивостью всеядного юмора, являемая язвительную шутливость сатирического склада ума и мудрой сатиры, когда в итоге весёлый ум нам дарит умное веселье.

Юморист и шутник отличаются. Юморист веселит толпу, не без сарказма осмеивая курьёзные нелепости нашей жизни. Шутник не без иронии потешается над обычностями нашей жизни, которые куда курьёзнее нелепостей, которыми юмористы веселят толпу.

Благодаря чувству юмора, большинство из нас способно увидеть забавные нелепости во всём необычном, ироничность же, особенно самоирония, доступная некоторым из нас, позволяет видеть забавные курьёзы в самом что ни на есть обычном, привычном и логичном.

Добродушная насмешка — это шутка, насмешка не без издевательства — это ирония, насмешка с издевательством — это сарказм, издевательство не без насмешки — это сатира.

Ирония — это когда истинный смысл или обескураживает, или озадачивает, или сбивает с толку, или ошарашивает, или ошеломляет, или огорошивает, или конфузит или всем сразу наседает на привычную недалёкую логику; юмор — это когда истинная логика делает то же самое по отношению к привычному недалёкому и неглубокому смыслу; парадоксы — это когда ощущение истинности или обескураживает, или озадачивает и т. д. обычный смысл; сарказм — это когда обычный смысл или обескураживает, или озадачивает и т. д., но при этом изредка появляется ощущение истинности. Сатира — это когда истинный смысл издевается над следованием привычной недалёкой логики. Пародия — это когда истинная логика издевается над следованием привычному недалёкому и неглубокому смыслу. Примеры. Ирония: если ты такой великий, почему тебе не ставят памятники? Юмор: почему трижды великому ставят всего в два раза больше памятников, чем просто великому? Сарказм: у нас величина памятника определяет величие, а не наоборот. Парадокс: памятники ставят при жизни, чтоб быстрее забыть и реже вспоминать после смерти. Сатира: не для злопамятности ли ставят уродливые памятники? Пародия: если память о человеке вечная, зачем ему ставить памятники? Выводы: если уж памятник поставили, то снесение и осквернение его — окончательное и безвозвратное воцарение в умах злонамеренности, в душах — злопамятности, в жизнедеятельности — злокозненности.

Фривольный юмор ради срамной потехи, а не благоразумной ироничной утехи опошлился и измельчал до плоских каламбуров и злопыхательской сатиры с душком, простите, как из сортира. Он вызывает не здоровый и добродушный смех, а язвительные и злорадные усмешки, как на грех.

Каламбур — смысловая клоунада самодовольного скудоумного доморощенного острослова.

Популярность польских печатных весьма невзыскательных шуточек заключается в удовлетворении ими широкого непритязательного национального спроса на примитивную курьёзность и забавную ехидность юморка потомственных «олитературившихся» отпрысков надменной и кичливой шляхты.278

Смех — прививка против пандемии глупости.

Губерман до неприличия умён,

И до безобразья ироничен,

стих его циничен и смешон,

но для лагерного юмора приличен.

Губерман по-дерибасовски остряк,

По соцреализму он — двуличен:

По-интеллигентски он, таки, — пошляк,

А по-диссидентски — саркастичен.

Чем изысканней остроты, тем мудрёнее их смысл, но зато добрее смех. Чем примитивнее остроты, тем скабрёзнее их смысл, но зато надменней смех. (!)

Шутка делает подспудную дефективность здравого смысла смешной, а умную насмешливость — нешуточным размахом мысли.(!)