Человечество: история, религия, культура. Древняя Греция - Константин Владиславович Рыжов

это реализация одной из возможностей. Актуализировавшись, она исключает другие возможности. Но только в действительности, а не в возможности. Если актуализировавшаяся возможность снова станет возможностью, ее сменит другая актуализировавшаяся возможность, т. е. потенциально сущее диалектично, а актуально сущее относительно недиалектично.

Другой закон, сформулированный Аристотелем – закон запрещения третьего: «О чем бы то ни было истинно или утверждение, или отрицание» (это краткая форма закона запрещения противоречия).

Самое важное место в работах Аристотеля в области логики занимает учение о силлогизме. Силлогизм есть доказательство, состоящее из трех частей: большая посылка, меньшая посылка и заключение. Имеется несколько модусов силлогизма, каждому из которых средневековые схоласты присвоили потом свое название. Самым общеизвестным является модус, названный «Barbara». Все люди смертны (большая посылка). Сократ – человек (меньшая посылка). Следовательно, Сократ смертен (заключение).

Другие модусы следующие: ни одна рыба не разумна; все акулы – рыбы; следовательно, ни одна акула не разумна (это модус "Leiarent). Все люди разумны; некоторые животные суть люди; следовательно, некоторые животные разумны (это модус "Darii"). Ни один грек не черен; некоторые люди суть греки; следовательно, некоторые люди не черны (этот модус называется "Ferio"). Эти четыре модуса составляют "первую фигуру" силлогизма.

Во «Второй аналитике» Аристотель рассматривает проблему доказательств. Доказать что-либо – значит связать необходимой связью то, что связано самой действительностью. Для этого надо, чтобы посылки были истинными, и чтобы связь через средний термин была логически правильной и необходимой, то есть выражать не случайные, а существенные связи. Истина и ложь не заключены в самой действительности, они присущи лишь нашему мышлению. Научное доказательство есть аподиктический силлогизм. Кроме того, силлогизмы бывают диалектическими и эристическими. Первый исходит из вероятных, правдоподобных посылок, которые ведут к непредумышленному заблуждению. Вторые исходят из заведомо ложных, но внешне правдоподобных посылок. Это софизмы – умышленные заблуждения, создаваемые в интересах спора.

23) Этика

Принципом морали или высшим благом Аристотель признает блаженство, а благом является то, что представляет собою самоцель – то, что имеет свою цель в самом себе, то, что является предметом желания не ради чего-нибудь другого, а ради самого себя. Блаженство Аристотель определяет, согласно этому, как абсолютную само по себе сущую конечную цель.

В практической области Аристотель сначала различает в душе вообще разумную и неразумную сторону; в последней разум существует лишь в возможности; в нее входят ощущения, страсти, аффекты. В разумной стороне души находят себе место ум, мудрость, обдуманность, знание, но они еще не составляют добродетели, которая состоит только в единстве разумной стороны с неразумной. Аристотель, следовательно, называет добродетелью отношение склонностей к разуму, при котором они исполняют то, что он приказывает. Если разумение плохо или вовсе отсутствует, а сердце действует хорошо, то может существовать добродушие, но не добродетель, потому что недостает основания, недостает именно разума, который необходим для наличия добродетели. Однако не разум чист сам по себе, как полагают многие, не он есть принцип добродетели, а таким принципом является скорее разумное влечение к благому, и влечение и разум, следовательно, являются необходимыми моментами добродетели.

Аристотель поэтому порицает Сократа за то, что он считает добродетелью лишь разумение. Должно существовать неразумное влечение к добру, а разум присоединяется к этому в качестве оценивающего это влечение и принимающего последнее решение. Если же начинают с разума, то страсти не необходимо следуют за ним, а часто принимают противоположное направление. В добродетели, следовательно, разум является не единственным принципом, так как она имеет своей целью осуществление и принадлежит отдельному человеку: склонность является в добродетели движущим началом, тем особенным, которое по отношению к практической стороне в отдельном человеке именно и стремится к осуществлению.

Так как добродетели, рассматриваемые как единство желающего или осуществляющего с разумным, содержат в себе алогический момент, то Аристотель признает их принципом среднюю этой ощущающей стороны, так что добродетель есть средина между двумя крайностями; так, например, щедрость есть средина между скупостью и расточительностью, мягкость есть средина между гневом и пассивностью, храбрость есть средина между безумным дерзновением и трусостью, дружба есть средина между себялюбием и самоотречением т. д.

24) Политика и социология

Аристотель видит цель государства во всеобщем блаженстве. «Всякая наука и способность, – говорит он, – имеет цель, и этой целью является благое; чем превосходнее эта наука, тем более превосходную цель она имеет. Но наипревосходнейшей способностью является политическая способность, поэтому и является ее целью благое».

Об этике Аристотель того мнения, что хотя и отдельный человек обладает ею, все же она находит свое завершение только в народе. «Хотя высшее благо остается одним и тем же для отдельного человека и для целого государства, все же, как кажется, более великим и достойным является приобретение и сохранение его для государства. Большой заслугой является приобретение высшего блага отдельным человеком, но прекраснее и божественнее приобретение его для народа и целого государства. Практическое знание стремится к этому; оно, следовательно, известным образом входит в политику».

Значение, которое Аристотель придает государству, так велико, что он даже начинает с того, что определяет человека как «политическое животное», обладающее разумом.

Аристотель говорит далее: «Объединение людей составляет семью и государство, но между этими двумя объединениями существует такое соотношение, что государство по природе» (т. е. согласно своему понятию, согласно разуму и истине, а не во времени) «предшествует семье» (которая представляет собою природное, а не разумное объединение) «и каждому отдельному человеку». Аристотель не делает отдельного человека и его права основным принципом, а признает государство чем-то по своей сущности высшим, чем отдельный человек и семья, потому что оно и составляет их субстанциальность. «Ибо целое есть первое по сравнению с частью…» Государство есть сущность отдельного человека; отдельный человек так же мало есть нечто само по себе существующее, как какая-нибудь оторванная от целого органическая часть».

Для Аристотеля, как и для Платона, государство есть субстанциальное, главное, ибо его цель является высшей целью в практической области. «Тот же, который был бы неспособен жить в таком союзе или не нуждался бы в нем, был бы или диким животным или некоим богом».

Классифицируя виды политического устройства, Аристотель делит их по количественному и качественному признаку. Количественный критерий определяет количество членов общества, допущенных к управлению (один, меньшинство, большинство). Качественный критерий определяет степень насилия в удержании этой власти. Соответственно, получается «правильное» и «неправильное» устройство. Всего существует шесть основных форм государственного устройства: царство – тирания, аристократия – олигархия и полития – демократия. Осуждая «неправильные» формы правления, Аристотель отдает предпочтение как наименьшему из зол демократии, если только она не вырождается в охлократию («власть толпы»).

«Цель человеческого общежития состоит не просто в том,