Буря мечей - Джордж Мартин

— Это умаляет надежду каждого из них стать лордом-командующим, — согласился мейстер, — но для Ночного Дозора, может быть, и к лучшему. Не нам судить. Десять дней — не такой большой срок. Однажды выборы тянулись два года, и братья голосовали раз семьсот. В свое время Дозор придет к решению.

Да, подумал Сэм, вот только к какому? Позже, за разбавленным вином в каморке Пипа, язык у Сэма развязался, и он начал размышлять вслух.

— Коттер Пайк и сир Деннис теряют голоса, но все-таки на двоих у них почти две трети, — сказал он Пипу и Гренну. — Каждый из них мог бы стать отменным лордом-командующим. Надо, чтобы кто-то убедил одного из них уступить и поддержать другого.

— Кто-то? — с сомнением повторил Гренн. — Это кто же?

— Гренн по дурости своей думает, что «кто-то» — это он, — сказал Пип. — Ну что ж — когда этот «кто-то» уладит дело с Пайком и Маллистером, пусть уговорит Станниса жениться на королеве Серсее.

— Станнис женат — возразил Гренн.

— Ну что прикажешь с таким делать, Сэм? — вздохнул Пип.

— Коттер Пайк и сир Деннис друг друга не любят, — стоял на своем Гренн. — Они вечно враждуют.

— Да, но это потому, что у них разные понятия о благе Дозора, — сказал Сэм. — Если им объяснить…

— Кто ж это им объяснит? — спросил Пип. — Мы? Я скоморошья обезьяна, не забывай, а Гренн — он и есть Гренн. — Он ухмыльнулся и пошевелил ушами. — Зато ты у нас — сын лорда и стюард мейстера…

— И Смертоносный, — добавил Гренн. — Ты убил Иного.

— Его убило драконово стекло, — в сотый раз повторил Сэм.

— Сын лорда, стюард мейстера и Смертоносный, — задумчиво перечислил Пип. — Ты, пожалуй, мог бы с ними поговорить.

— Мог бы, — не менее мрачно, чем Скорбный Эдд, подтвердил Сэм, — если бы не был таким трусом.

Джон медленно обошел вокруг Атласа с мечом в руке, вынудив его повернуться.

— Подними щит повыше, — велел он.

— Он такой тяжелый, — пожаловался парень из Староместа.

— Он и должен быть тяжелым, чтобы остановить меч. Подними его. — Джон, шагнув вперед, нанес рубящий удар. Атлас поднял щит вовремя, чтобы принять удар на него, и замахнулся в свой черед, целя Джону по ребрам. — Хорошо, — сказал Джон, подставив собственный щит. — Только бить надо всем телом. Вкладывай в удар весь свой вес, и ты нанесешь больше урона, чем одной рукой. Попробуй еще раз. Нападай на меня, только щит держи повыше, не то так по башке получишь — загудит, что твой колокол.

Но Атлас вместо этого отступил, поднял забрало и сказал с беспокойством:

— Джон…

Джон оглянулся и увидел ее позади себя вместе с полудюжиной людей королевы. Вот почему во дворе сделалось так тихо. Он видел Мелисандру издали и у молитвенных костров, но так близко — ни разу. Она красивая… только очень уж не по себе становится от ее красных глаз.

— Миледи…

— Король желает поговорить с тобой, Джон Сноу.

Джон бросил учебный меч на землю.

— Могу ли я переодеться? Неприлично мне в таком виде являться к королю.

— Мы будем ждать тебя на Стене. — Не «он», — отметил Джон про себя — «мы». Значит, правда то, что все говорят. Настоящая королева — она, а не та, которую Станнис оставил в Восточном Дозоре.

Джон вернул кольчугу и панцирь в оружейную, зашел к себе и сменил пропотевшую черную одежду на чистую. Зная, что в клети будет холодно, а наверху еще холоднее, он надел тяжелый плащ с капюшоном. Напоследок он повесил за спину Длинный Коготь и отправился.

Мелисандра ждала его под Стеной — отпустив людей королевы.

— Что нужно от меня его величеству? — спросил Джон, когда они вошли в клеть.

— Все, что ты сможешь дать, Джон Сноу. Он король.

Он закрыл дверцу и позвонил в колокол. Ворот начал вращаться, и клеть поползла вверх. На ярком солнце Стена проливала слезы, блестя водяными струйками. В тесной железной клети присутствие красной женщины чувствовалось особенно остро. Даже ее запах был красным и напоминал Джону кузницу Миккена: раскаленное докрасна железо тоже пахнет так — дымом и кровью. Вспомнилась ему и его Игритт, награжденная поцелуем огня. Ветер развевал красные одежды Мелисандры, и они хлопали Джона по ногам.

— Вам не холодно, миледи? — спросил он.

— Мне никогда не бывает холодно, — засмеялась она. Ему казалось, что рубин у нее на шее пульсирует в такт с ее сердцем. — Во мне живет огонь Владыки, Джон Сноу. Смотри. — Она приложила руку к его щеке, дав ему почувствовать свое тепло. — Вот какова должна быть жизнь. Только смерть холодна.

Станнис Баратеон стоял один на вершине Стены, созерцая поле выигранной им битвы и зеленый лес за ним. Одет он был во все черное, как брат Ночного Дозора, и только плащ был золотой, отороченный черным мехом и застегнутый пряжкой в виде горящего сердца.

— Я привела вашему величеству Бастарда из Винтерфелла, — сказала Мелисандра.

Станнис повернулся к Джону лицом. Глаза короля под тяжелым лбом походили на бездонные синие колодцы. Впалые щеки и сильную челюсть покрывала иссиня-черная короткая борода, почти не скрывающая изможденности его лица, зубы были крепко сжаты. Такое же напряжение чувствовалось в шее, плечах и правой руке. Джону вспомнилось то, что сказал когда-то Донал Нойе о братьях Баратеонах: «Роберт — это сталь, а Станнис — чугун, черный, тяжелый и твердый, но хрупкий. Если его согнуть, он сломается». Джон с трудом преклонил колени, гадая, зачем он понадобился этому ломкому королю.

— Встань. Я многое слышал о тебе, лорд Сноу.

— Я не лорд, государь, — сказал Джон и встал. — Я знаю, что вы слышали. Что я предатель и трус. Что я убил своего собрата Куорена Полурукого ради того, чтобы одичалые меня пощадили. Что я вступил в войско Манса и взял себе одичалую жену.

— Верно. И не только это. Говорят, что ты к тому же оборотень и по ночам становишься волком. — Станнис раздвинул губы в улыбке. — Так сколько же во всем этом правды?

— У меня был лютоволк. Призрак. Я бросил его, когда перебирался через Стену у Серого Дозора, и с тех пор не видел. Примкнуть к одичалым мне приказал сам Куорен. Он знал, что они заставят меня убить его, и наказал делать все, чего бы от меня ни потребовали. Ту женщину звали Игритт. Я нарушил с ней свой обет, но клянусь вам именем моего отца, что никогда не был предателем.

— Я верю тебе, — сказал король.

— Верите? Но почему? — опешил Джон.

— Я знаю Яноса Слинта, — фыркнул Станнис, — и Неда Старка тоже знал. Мы не были друзьями, но только дурак усомнился бы в его честности. Ты похож на него. — Станнис Баратеон возвышался над Джоном, но был до того изнурен, что казался лет на десять старше своего настоящего возраста. — Я знаю больше, чем ты думаешь, Джон Сноу. Я знаю, что это ты нашел кинжал из драконова стекла, которым сын Рендилла Тарли убил Иного.