Медведь и Дракон - Том Клэнси

– Может быть, – сказал Киан. – Но что, если существуют объективные обстоятельства, которые мешают им предпринимать более активные действия?

– Тогда почему их Тихоокеанский флот бездействует? Этот флот представляет собой грозную силу, но ничего не предпринимает, верно, Луо?

– Пока что он бездействует, но мы готовы к любому удару с его стороны, – предостерёг маршал. Он был солдатом, а не моряком, несмотря на то что китайский военно-морской флот подчинялся ему. – Наши патрульные самолёты находятся в воздухе и наблюдают за американскими кораблями. До сих пор мы ничего не заметили. Нам известно, что они не стоят в гаванях, но это все.

– Их военно-морской флот бездействует. Их наземные силы бездействуют. Они жалят нас своими истребителями, но не больше. Жужжание насекомых. – Чанг отверг эту проблему.

– Сколько людей недооценивали Америку и этого Райана, а потом горько жалели об этом, – заявил Киан. – Товарищи, я продолжаю утверждать, мы попали в опасную ситуацию. Возможно, мы добьёмся успеха, тогда все хорошо и прекрасно, но излишняя уверенность может привести к катастрофе.

– А переоценка противника приводит к тому, что вы никогда ничего не добьётесь, – возразил Чанг Хан Сан. – Разве мы достигли бы положения, в котором находимся сейчас, разве наша страна стала бы такой великой благодаря робости? Великий Поход совершали не трусы. – Он обвёл взглядом стол, и никто не осмелился возражать ему.

– Значит, ситуация в России развивается благоприятно для нас? – спросил Ху у министра обороны.

– Лучше, чем мы предполагали, – заверил всех маршал Луо.

– Тогда продолжаем наступление, – решил за всех премьер-министр. Заседание окончилось, и министры разошлись по своим кабинетам.

– Фанг?

Младший министр без портфеля обернулся и увидел идущего к нему по коридору Киан Куна.

– Причина, по которой американцы не предприняли пока решительных действий, заключается в том, что они стараются перебросить войска и снабжение по единственной железной дороге. На это требуется время. Они не сбрасывают на нас бомбы из-за того, что, по-видимому, бомб пока у них нет. И откуда извлёк Чанг эту чепуху относительно американской идеологии?

– Он хорошо разбирается в международных делах, – ответил Фанг.

– Хорошо разбирается? Это каким образом? Разве не он обманом убедил японцев начать войну с Америкой? А какой была её цель? Чтобы мы и они могли захватить Сибирь. Далее, разве не он тихой сапой поддерживал Иран и его попытку захватить Саудовское королевство? Зачем? Чтобы далее мы могли использовать мусульман в качестве молота, способного заставить Россию подчиниться – а мы тогда сможем захватить Сибирь. Фанг, он думает только об одном – о Сибири. Он хочет, чтобы над Сибирью развевался наш флаг ещё до того, как он умрёт. Может быть, он хочет, чтобы его прах был захоронен в золотой урне подобно императорам, – прошипел Киан. – Он авантюрист, а такие люди плохо кончают.

– За исключением тех, которые добиваются успеха, – заметил Фанг.

– Сколько из них добилось успеха и сколько погибло перед каменной стеной? – резко ответил Киан. – Я утверждаю, что американцы нанесут по нам удар и будут продолжать наносить удары, как только соберут свои силы. Чанг следует своему собственному политическому видению, он не руководствуется фактами, не руководствуется реальностью событий. Он приведёт нашу страну к катастрофе.

– Неужели американцы такие грозные?

– Если они не такие грозные и умные, Фанг, то почему Тан тратит столько времени, пытаясь украсть их изобретения? Разве ты не помнишь, что сделала Америка с Японией и Ираном? Они подобны легендарным волшебникам. Луо доложил нам, что они нанесли серьёзный урон нашим военно-воздушным силам. Вспомни, сколько раз он говорил нам о силе и непобедимости наших истребителей? Сколько денег мы потратили на эти удивительные самолёты, а теперь американцы уничтожают их, словно свиней, приготовленных для продажи на рынке! Луо утверждает, что мы сбили двадцать пять американских истребителей. Он говорит о двадцати пяти. Гораздо вероятнее, что нам удалось сбить один или два! Один или два по сравнению с сотней сбитых наших истребителей. Чанг убеждает нас, что американцы не хотят нанести нам слишком большой урон, чтобы потом установить деловые отношения. Да неужели? Что удерживало их от уничтожения японских Вооружённых сил, а затем уничтожения иранских? – Клан перевёл дыхание. – Я боюсь того, что случится с нами.

Я боюсь того, куда завели нас Чанг и Луо.

– Даже если ты прав, что мы можем сделать, чтобы остановить эту войну? – спросил министр.

– Ничего, – признал Киан. – Но кто-то должен говорить правду. Кто-то должен предупредить членов Политбюро об угрожающей нам опасности, если мы хотим, чтобы в конце этой идиотской авантюры у нас осталась страна.

– Пожалуй, Киан, ты, как всегда, голос разума и осторожности. Мы ещё поговорим об этом, – пообещал Фанг, пытаясь понять, что в словах Киана было паникёрством, а что здравым смыслом. Он был блестящим администратором железных дорог, а потому человеком, отлично разбирающимся в реальном положении вещей.

Фанг знал Чанга почти всю свою взрослую жизнь. Чанг был искусным игроком на политической сцене и великолепно манипулировал людьми. Но Киан задал вопрос: переходят ли эти таланты в правильное понимание действительности, а также понимает ли Чанг Америку и американцев – в особенности президента Райана? Или он просто вталкивает клинья странной формы в отверстия, созданные в его мозгу? Фанг был вынужден признать, что не знает ответа на эти вопросы. Он не знает, прав Чанг или ошибается. А ведь ему следует знать это. Но кто может знать? Тан из Министерства государственной безопасности? Шен из Министерства иностранных дел?

Кто ещё? Уж несомненно, не премьер-министр Ху. Все, что делал Ху, это подтверждал консенсус, достигнутый другими. Или повторял слова, сказанные в его ухо Чангом.

Фанг пошёл к своему кабинету, думая об этих вещах, пытаясь привести в порядок свои мысли. К счастью, у него была система, и он знал, как достигнуть этого.

* * *

Это началось в Мемфисе, штаб-квартире компании «Федерал Экспресс». Факсы и телефаксы прибыли одновременно, сообщая компании, что её грузовые самолёты с широкими фюзеляжами временно конфискуются на федеральную службу в соответствии с Пунктом 1 Закона о статусе Гражданского резерва воздушного флота. Это означало, что способные летать самолёты, которые были построены с финансовой поддержкой федерального правительства (практически все, потому что ни один коммерческий банк не мог соперничать с Вашингтоном, когда вставал вопрос о финансировании крупных проектов), переходят теперь, вместе с экипажами, под управление Воздушного мобильного командования. Это распоряжение не принесло особого удовольствия компании, но, с другой стороны, оно не было чем-то неожиданным. Ещё через десять минут прибыли указания, сообщающие экипажам самолётов, что делать, и вскоре колёса начали вращаться. Экипажи, большинство из них прошло службу на военных самолётах, пытались понять, куда им нужно прибыть, и не сомневались, что поставленные перед ними задачи изрядно удивят их.