Дом, который построил Джек - Роберт Линн Асприн

— Мне это представляется довольно любопытным, а тебе?

— Любопытным? А ведь это еще далеко не все. Есть что-то подозрительное в рассказе Кеддрика — в том, что он пытался нам скормить насчет этого Ноа Армстро. Или Кеддрик врет, или кто-то подбросил ему эту ложь, так как мне начинает казаться, что Ноа Армстро никого не похищал. И возможно, он вовсе никакой не террорист.

Кит застыл на ходу, и глубокие морщины на его лице сложились в гримасу глубокого удивления. Скитер, хмурясь, рассказал ему все. Про парня с диким взглядом, выкрикнувшего имя Ноа.

— И я готов поспорить, — добавил Скитер, — это Ноа Армстро застрелил террористов из «Ансар-Меджлиса» в детском саду, когда эти мерзавцы пытались схватить детей Йаниры. Они проскользнули сквозь Врата Дикого Запада, добрались сюда и, после того как кто-то убил Юлия, Ноа Армстро бежал дальше с Маркусом и девочками. Вот только… Почему Юлий изображал женщину?

Этот вопрос не давал Скитеру покоя. Этот момент никак не стыковался со всем остальным.

— Да, забавно, — задумчиво пробормотал Кит. — Кого должен был изображать Юлий? Почему именно женщину? Если, конечно, он не служил прикрытием для кого-то другого.

— Джины Кеддрик? — ахнул Скитер.

— Не вижу других кандидатур. Но зачем? И если Ноа Армстро не имеет отношения к «Ансар-Меджлису», кто, черт подери, он такой? И откуда он знал о готовящемся нападении на Йаниру и ее семью?

— Именно эти же вопросы я задаю и себе, — пробормотал Скитер. — И еще: как звали того дикого парня в толпе?

— Ты говорил, у парня был пистолет, стрелявший дымным порохом? Скитер кивнул.

— Было бы весьма интересно, — сказал Кит, с отсутствующим видом почесывая затылок, — узнать, не зарегистрирован ли этот пистолет на имя Карла Мак-Девлина?

— Вы имеете в виду… — выпучил глаза Скитер, — этот малый мог быть Джиной Кеддрик? В мужском костюме? Кит выразительно поморщился.

— Она исчезла в компании с Ноа Армстро, кем бы он там ни был. И нам известно, что Джина — храмовница. Это дает ей убедительный повод защищать жизнь Йаниры. После убийства ее тетки и подруги у Джины наверняка имелись основания подозревать, что Йанире угрожает серьезная опасность.

Скитер негромко присвистнул.

— Мне это не нравится, Кит. Ни капельки не нравится. Вонючее дело.

— Мне тоже, — буркнул Кит, яростно пнув башмаком комок грязи. Тот разлетелся облачком пыли. — Впрочем, подумать, так оно и раньше мне не нравилось, и у меня никогда не было оснований верить хоть одному слову Джона Кеддрика. Что меня интересует — так это зачем Кеддрику было врать насчет Ноа Армстро. Уж ФБР-то могло бы подтвердить или опровергнуть его утверждение, будто Армстро — террорист.

— А может, — неохотно предположил Скитер, — Кеддрик просто подкупил ФБР? Такое ведь случалось.

Кит смерил его внимательным, непроницаемым взглядом и выругался на незнакомом Скитеру языке.

— Знаешь, Скитер, я терпеть не могу, когда ты говоришь вещи вроде этой. Потому, что у меня неприятное ощущение, что ты, возможно, прав.

— Класс. И что нам теперь со всем этим делать?

— Во-первых, — тут лицо Кита превратилось в узкую, смертоносную маску, — мы выясним, что такого произошло здесь, в результате чего два человека мертвы, а Маркус с детьми спасается бегством. Потом мы выследим Армстро и наших друзей. Прежде, чем это за нас сделает еще одна шайка меджлисовцев.

Возвращаясь в пыльный салун, Скитер безрадостно обдумывал еще одну загадку: какова роль во всей этой смертельной неразберихе м-ра Сида Кедермена?

Джон Лахли осторожно приложил лист промокашки к свежему, блестевшему кроваво-красными чернилами тексту, который только что дописал, потом поднес письмо ближе к свету, чтобы перечитать. Писать мейбриковыми каракулями оказалось непростым занятием, к тому же ему пришлось хорошо потрудиться, вставляя в текст эти его мерзкие американизмы. Однако результатом он заслуженно гордился.

Дорогой босс… Я чуть не каждый день слышу будто полиция словила меня но они покуда меня даже не нашли. Смех просто какими умниками они себя выставляют будто они на верный след напали. А от шутки этой про Кожаный Передник я едва со смеху не помер. Я резал шлюх и буду резать покуда меня не повяжут. Последний раз я знатно потрудился. Дамочка и пискнуть не успела. Словят они меня как же. Нравится мне эта работа и руки чешутся продолжить. Скоро услышите еще обо мне да о моих забавах. Я было сохранил немного красной жижи в бутылке из-под пива имбирного чтоб ей писать да она загустела словно какой клей вот и не получилось. Ну да и чернила сойдут красные ха-ха. Следующий раз отрежу дамочке уши да отошлю в полицию посмеяться. То-то. Вы уж придержите письмецо покуда не поработаю еще а там пусть его все знают. Мой нож востер так что руки чешутся пошустрить как возможность выпадет. Удачи вам.

Искренне ваш, Джек-Потрошитель.

Не обижайтесь что кличка рабочая.

P.S. Вот потеха коль вы тиснете письмецо в газеты покуда я чернила с рук не смыл чтоб им. Говорят я сейчас вроде как доктор. Ха-ха.

Джон Лахли поставил на письме дату — 25 сентября — и довольно усмехнулся. В прошлый приезд Мейбрика в Лондон он дал тому указания захватить с собой дневник и без интереса прочитал то, что накарябал там этот жалкий безумец. Он скопировал манеру письма Мейбрика, включая безумные повторы «ха-ха», отсутствие знаков препинания и прочие характерные особенности. Когда в Ливерпуле обнаружат дневник Мейбрика, это письмо поможет повесить его.

Возможно, стоит написать еще несколько писем и открыток, чтобы разослать по почте в ближайшие дни. В конце концов, после того, как он получит от Эддоуз и Страйд недостающие Эддины письма, от Мейбрика не будет больше никакой пользы, разве что поболтаться на виселице. Он с ухмылкой полюбовался витиеватой кроваво-красной подписью. Этой своей выдумкой он очень гордился. Джек-Потрошитель… Бедняга Джеймс, называвший себя в дневнике не иначе как «сэр Джим». Он будет отрицать свое авторство этого письма до самого эшафота. Да, Лахли напишет еще несколько писем. Возможно, даже нацарапает парочку прямо поверх газетной статьи — какой-нибудь, чтобы в ней упоминалось слово «Ливерпуль»…

Стук в дверь кабинета оторвал его от этих приятных размышлений. Он поспешно сунул письмо в ящик стола и запер его.

— Да? Войдите!

В дверях остановился с поклоном его слуга.

— Вы просили известить вас, сэр, когда ваша пациентка очнется.

— Ах да, спасибо, Чарльз. Я сейчас же проведаю юную леди.

— Очень хорошо, сэр.

Лахли поднимался по лестнице, обдумывая, куда послать его смертоносные маленькие письмеца. Возможно, редактору «Дейли ньюс», респектабельной газеты с широким кругом читателей и ярко выраженным желанием разрешить тайну Уайтчеплского убийцы. Или, может, в Центральное Агентство Новостей? Жаль, он не увидит лица редактора, когда письмо ляжет на стол к этому джентльмену. Хихикая над собственной шуткой, Лахли вошел в комнату своей очаровательной пленницы.