Верни мне музыку. Воспоминания современников - Арно Арутюнович Бабаджанян

такие имена, как: А. Арутюнян, А. Бабаджанян, Э. Мирзоян. Вардкез Григорьевич с самых первых уроков прививал своим ученикам глубокую любовь к народной музыке. На своих занятиях он рекомендовал этнографические сборники Комитаса, которые считал энциклопедиями армянского музыкального фольклора.

В 1938 году, по рекомендации Арама Хачатуряна, А. Бабаджанян приезжает в Москву совершенствовать свое фортепианное мастерство, где он поступает на последний курс музыкального училища им. Гнесиных. Здесь Бабаджанян занимается в классе у Елены Фабиановны Гнесиной по фортепиано, а по композиции – у Виссариона Яковлевича Шебалина. Через год А. Бабаджанян поступает в Московскую государственную консерваторию им. Чайковского на фортепианный факультет, где обучается сначала в классе у Бориса Моисеевича Берлина, затем у Константина Николаевича Игумнова.

Константин Николаевич Игумнов, выдающийся русский пианист и педагог, является одним из создателей русской фортепианной школы. Воспитал целую плеяду учеников, которые впоследствии составили славу и гордость советской исполнительской культуры.

Пианист и композитор А. Б. Гольденвейзер писал, что Игумнову было чуждо самодовольство, самоуверенность. В нем не было и тени того тщеславия, которым подчас страдают некоторые артисты. Игумнов был человеком редкого обаяния, простоты и благородства. Никакие почести и слава не могли поколебать его глубочайшей скромности. Он никогда не превозносил себя и даже охотно говорил о своих недостатках. Его называли совестью Московской консерватории, а его жизнь является примером бескорыстного высокого служения искусству.

Пианизм Игумнова избегал крайностей: для него были типичны слегка приглушенная динамика, мягкое туше, певучий, бархатный звук, благородство интерпретации.

Мария Гринберг, ученица Константина Николаевича, говорит, что игру Игумнова и его учеников всегда можно отличить. Она характеризуется тончайшим проникновенным звуком, «окутанным тишиной», обращенным именно к вам. К. Н. Игумнов не признавал стукотни по роялю, не терпел ложного пафоса, много работал над звуком. Его внимание в большей мере было обращено к художественной стороне исполнения, чем к технической.

Что касается А. Бабаджаняна, то к Константину Николаевичу Игумнову он всегда относился с большим почтением и любовью. Игру Игумнова Бабаджанян услышал впервые на концерте в Ереване, в начале 30-х годов. Композитор пишет о потрясении, испытанном от искусства пианиста, его звукоизвлечения и туше[8] К. Н. Игумнов сыграл большую роль в жизни А. А. Бабаджаняна как пианиста, так и композитора.

«Иногда, когда у Бабаджаняна спрашивали, у кого учился композиции, он отвечал:

– У Игумнова.

– Он разве преподавал композицию?

– Он учил музыке…

Эти слова были высказаны Бабаджаняном в публикации к 100-летию со дня рождения музыканта «Венок Константину Николаевичу Игумнову» в майском номере журнала «Советская музыка», 1973 г. Также Бабаджанян здесь пишет: «У меня тогда были зажатые руки…». У Игумнова был единственный принцип «всегда идти от музыки, от ее слышания… И, не показав мне ни одного приема, занимаясь со мной только музыкой, Игумнов высвободил мои руки… Он все подчинял художественному содержанию».

Параллельно учебе в Московской консерватории А. Бабаджанян продолжал учиться в Ереванской консерватории на факультете композиции, в классе у В. И. Тальяна, которую окончил в 1947 году. В эти же годы, с 1946 по 1948, композитор совершенствовался в Москве, в студии при Доме культуры Армянской ССР. По классу композиции у Г. И. Литинского, по инструментовке у Д. Р. Рогаль-Левицкого и по анализу музыкальных произведений у В. А. Цуккермана.

Окончив в 1948 году Московскую консерваторию по классу фортепиано, Бабаджанян нередко выступает сам, исполняя как произведения великих композиторов, так и свои сочинения. «Арно Бабаджанян, студент моего класса в Московской Госконсерватории – редкая талантливая музыкальная натура. При наличии композиторской одаренности он обладает превосходными данными – как музыкальными, так и техническими. Исключительно благоприятное физическое строение рук сулит ему быстрое достижение вершин фортепианной техники. Следует указать свойственную ему темпераментность исполнения. Суммируя все сказанное, можно предсказать ему с уверенностью яркую артистическую будущность при наличии условий, способствующих его музыкальному росту. Народный артист РСФСР, профессор-орденоносец К. Игумнов»[9].

Действительно, природа щедро наделила Бабаджаняна: большие мягкие руки, безупречный слух и память, огромный темперамент, чувство меры.

Первые успехи А. Бабаджаняна в области исполнительского искусства относятся к ранним годам его творчества. В 1933 г. юный музыкант получает первую премию на республиканской олимпиаде молодых музыкантов, где исполняет такие трудные произведения, как «Рондо каприччиозо» Мендельсона, IV сонет Бетховена и др. Программа конкурса, являющаяся довольно сложной для 12-летнего ребенка, свидетельствует о высокопрофессиональной пианистической подготовке мальчика.

«В студенческие годы А. Бабаджанян систематически выступал на открытых вечерах и экзаменах, неизменно вызывая своей игрой восхищение у слушателей. Особенно удавались ему произведения романтического направления – Шопен, Шуман, Рахманинов… Игра Арно отличалась простотой (в высоком значении этого понятия) и удивительной проникновенностью. Исполняя музыку разных стилей, он всегда привносил в нее нечто свое, только ему присущее – импровизационность», – писал о нем пианист А. Каплан[10].

С этой характеристикой соглашаются и другие музыканты. «Бабаджанян писал для фортепиано как пианист-виртуоз, великолепно владеющий фактурой и умеющий распоряжаться тем, что он досконально знал»[11], – высказывалась Вера Горностаева, советская и российская пианистка.

На эстраде А. А. Бабаджанян исполнял преимущественно свои сочинения. «Он был бы крупнейшим пианистом, займись он этим! Но он писал музыку. И, с головой уйдя в композицию, как пианист выступал, исполняя исключительно свое»[12]. Это высказывание Святослава Рихтера, крупнейшего пианиста XX века, свидетельствует о ценности А. Бабаджаняна как пианиста. Э. Гилельс тоже восхищался игрой А. Бабаджаняна: «Это просто великолепно, что Вы заняты сочинением музыки и не выступаете с концертными программами, иначе нам, пианистам, нечего было бы делать!»[13].

Фортепианная музыка играет значительную роль в творчестве композитора. В сочинениях для фортепиано А. Бабаджанян обращается к следующим жанрам: фортепианная миниатюра («Пионерский марш», «Прелюдия», «Мелодия», «Юмореска», «Экспромт», «Вагаршапатский танец», «Каприччио», «Поэма», «Элегия», «Раздумье»), фортепианный цикл («Картины», состоящий из 6 пьес: «Импровизация», «Народная», «Токкатина», «Интермеццо», «Хорал», «Сасунский танец»), сонатный цикл («Полифоническая соната»), им, совместно с А. Арутюняном, написаны фортепианные дуэты «Армянская рапсодия», «Праздничная» (с ударными инструментами), «Танец» (ноты утеряны), а также произведения для фортепиано с оркестром («Ноктюрн», «Героическая баллада»). Композитор создавал и переложения собственных песен для фортепиано и эстрадного оркестра.

Однако, несмотря на достаточную известность Арно Бабаджаняна, в его фортепианном творчестве по сей день остаются неизданные, до сих пор неизвестные сочинения. Среди них: фортепианные миниатюры «Andante» (g-moll), «Scherzo» (g-moll), «Армянский танец», хранящиеся в архиве музея им. Е. Чарпенца в г. Ереване, пьеса «Грезы» для фортепиано с оркестром, хранящаяся в архиве московской квартиры композитора, а также концерт для фортепиано, названный автором как «Первый концерт для фортепиано с оркестром»[14]. Интересно, что к жанру фортепианного концерта, который требует от композитора знаний формы, гармонии, ритма, мелодии, фактуры, он обратился уже в студенческие годы (1944 г.). Впервые это сочинение было исполнено автором на «декаде советской музыки Закавказских республик» в 1944 году в г. Тбилиси и было