Загадочный джентльмен - Карен Хокинс

Лицо Элизабет застыло на мгновение, а потом она густо покраснела.

– Я же не все время заикаюсь.

– О, прошу вас, не оправдывайтесь. Мне очень приятно, когда вы заикаетесь.

– Разве это может нравиться?

– Да, я обожаю вашу манеру заикаться, потому что тогда ваши губы так мило двигаются, выговаривая слова. И это очень соблазнительно. Так и хочется успокоить ваши бедные губки поцелуем. – Кристиан улыбнулся.

– Вам кажется, что мое заикание взывает к поцелую? Хорошо, что меня не тошнит. А то бы вы решили, что я таким образом приглашаю вас к себе в постель.

Откинув назад голову, Кристиан от души рассмеялся.

– Думаю, вы не способны ни на то, ни на другое. – Его пальцы приподняли ее подбородок. – Если хотите знать, я готов спорить на все мое состояние, что вы заикаетесь не больше моего.

– Да кто вы такой, чтобы…

Девушка внезапно замолчала, недоуменно хмуря лоб. Долгую минуту она смотрела ему прямо в глаза, а потом вздохнула, обреченно махнув рукой.

– Да пропади оно пропадом. Вы правы, разумеется. Я не заикаюсь. Просто мне надоели дураки, что пытаются за мной ухаживать. Ведь дедушка мог бы… – Она осеклась, глаза ее внезапно сузились.

– Что дедушка?

– Ничего.

Когда-то Кристиану казалось, что карий цвет глаз выдает мягкую и женственную натуру. Но здесь все было как-то иначе. В искрящихся глазах леди Элизабет читались ласка и яростная решимость, несгибаемая воля и гнев – восхитительное сочетание.

Он ухмыльнулся, довольный собой:

– Значит, прекрасная леди Элизабет отпугивает поклонников – на нее время от времени находит заикание?

– Лорд Уэстервилл, какая вам забота, что я делаю, а чего нет?

– Прошу, отметьте разницу, – мягко сказал он и провел ладонью по нежной коже ее щеки, – Меня как раз очень беспокоит, что вы делаете. Просто исключительно!

Так оно и было. В руках стоящей перед ним женщины ключ ко всему: к его прошлому – это уж наверняка, и, может быть, к будущему. Они крепко связаны друг с другом – столь прочные узы не соединяли его ни с одной женщиной из всех, кого он знал. Должно быть, Элизабет прочитала что-то по его лицу, потому что глаза ее стали как щелки и она слегка отпрянула:

– Почему вы так на меня смотрите?

Локон упал ей на ухо, и он погладил его. Мягкие как шелк волосы, казалось, так и ждут, что их освободят от шпилек.

– Мне важно все, что вы делаете, потому что вы – это вы. Она повернула голову, приладила на место выбившийся из прически шелковистый завиток, не сводя с него пристального взгляда.

– И кто же я? Вы имеете в виду – внучка герцога Мессингейла? Уэстервилл, пора объясниться. Что за интерес вы питаете к моему деду?

Кристиан заставил себя улыбнуться.

– Просто я старался быть вежливым, расспрашивая и о ваших ближайших родственниках тоже.

– Не верю. – Она не сводила с него глаз. Потом улыбнулась – лишь уголком губ. – Вчера вы просто загорались, как свечка, каждый раз, когда упоминалось имя дедушки.

Вот черт, она слишком сообразительна! Что же ему сказать в оправдание?

Элизабет надменно поджала губы.

– Уверена, вы преследуете меня вовсе не оттого, что безумно влюблены. Не тот вы человек, чтобы предаваться романтическим увлечениям. Да и я для этого не гожусь.

Она была права. Будь на месте Элизабет другая женщина он немедленно объявил бы себя влюбленным. Женщины падки на подобные признания и верят им безоговорочно, как бы глупо они ни звучали.

Но Элизабет сделана из другого теста. Романтические бредни вряд ли произведут на нее впечатление, а жаль. Ему бы это сейчас пришлось кстати, он достаточно выпил накануне. И Бет так близко, что у него кружится голова. Тем сильнее, что он и пил-то для того, чтобы заполнить бессонную ночь. Эта ночь открыла ему правду, которую ему вовсе не хотелось признавать.

Он поклонился, загадочно улыбнувшись:

– Что бы я ни делал, не стану обременять ни вас, ни себя романтическими бреднями, как точно вы изволили заметить.

– Благодарю, – сказала Элизабет и направилась к ближайшей витрине.

Там красовалось множество маленьких фигурок, которые она принялась рассматривать с напускным интересом. На губах девушки блуждала улыбка, и ему вдруг стало не по себе. Вдруг Элизабет повернулась и пристально посмотрела ему в лицо.

– Я собираюсь выяснить так или иначе, почему вы интересуетесь дедушкой.

У него не было причин усомниться в ее искренности.

– Вот как?

– Именно, – сказала она твердо и вновь отвернулась к витрине.

Кристиан подошел и встал рядом, опираясь рукой на стеклянный ящик. Смотрел он, впрочем, не на выставку – его больше интересовал обнажившийся затылок ее склоненной головки.

– И как же вы собираетесь раскрыть мой секрет? Если он у меня есть, конечно…

Она взглянула на него снизу вверх, взмахнув ресницами.

– Логическим путем. Совершенно ясно, вы человек достаточно искушенный и вряд ли стали бы просто так заигрывать с женщиной, которую привезли на рынок невест.

Он вскинул брови:

– Вас?

– Не делайте вид, что не понимаете. Дедушка на весь свет объявил, что я его наследница, которой он подыскивает мужа.

Она облокотилась на витрину и посмотрела ему в лицо. Теперь они стояли, как зеркальные отображения друг друга.

– Позвольте объяснить, что меня тревожит, – предложила Бет. – Во-первых, вы передали записку, где самым недвусмысленным образом даете понять, что преследуете меня.

Кристиан слегка подался вперед. У нее были такие чувственные губы! Полные, розовые, чуть приподнятые в уголках рта.

– Продолжайте.

– Во-вторых, я вас привлекаю вовсе не из романтических соображений. Вы, милорд, не из таких мужчин.

Какого чудесного, волнующего оттенка были ее волосы! Он улыбнулся, вспоминая, как локон струился меж его пальцев.

– Элизабет, я нахожу вас просто прелестной. Не стану этого отрицать.

– Да, но я ни в кого не влюблена и ищу мужа. В подобных обстоятельствах вы должны были бы избегать знакомства со мной.

Проклятие, как верно она его оценила! Не следует, однако, укреплять ее в мысли, что она права.

– Возможно… – Он медленно осмотрел ее с ног до головы. – Возможно, вы ошибаетесь.

– И, в-третьих, – упрямо продолжала она, – вам, кажется, совсем безразлично мое приданое.

– Вы правы. У меня есть собственные средства, любовь моя. Ваши мне ни к чему. – Кристиан пожал плечами. – Отец сделал одолжение, не оставив завещания. Мы с братом сильно выиграли от этого!