Эта женщина будет моей - Александр Звягинцев

– В том-то и дело, что нет. Хотя…

– Что же было потом? – поторопил его Ледников. Разговор становился совсем неприятен.

– А ничего. Удалось только установить, что кровь в доме и в машине принадлежит Рагину.

Тело найти не удалось, хотя полиция перерыла всю округу. Каких-то новых свидетелей тоже нет. Остается только строить версии и догадки.

– Может, тебе в следователи податься, а? Ишь ты, как насобачился версии строить! От меня-то что ты хочешь?

– Чтобы ты помог прояснить ситуацию. Кто из нас был следователем, да еще по особо важным делам?

– Вот я тебя как следователь и спрашиваю: что ты так засуетился? У тебя с ним что, дела были? Или он тебе должен остался?

– Ледников, ты страшный человек. Все-то тебе известно. И дела у нас были, и должен он мне тоже. Правда, не деньги. Взамен на кое-какие услуги, которые я ему оказал, он обещал мне предоставить очень важную информацию. Понимаешь?

– Понимаю. Информацию какого сорта? О ком?

Немец ничего не ответил. Ясно было, что говорить на эту тему он не хочет. Ледников ничуть не обиделся – в конце концов, и он перед Немцем исповедуется далеко не во всем. У каждого своя жизнь, свои дела.

– А если его из-за этой информации убрали? – задумчиво сказал Немец. – Если они из него выбили, кому он ее должен был сообщить? Что же тогда у нас получается?

Ледников помолчал, а потом жестко сказал:

– А получается, мой милый друг, что теперь они могут выйти на тебя… Но, прежде чем психовать, надо точно установить, что с твоим другом случилось.

И тут Ледников вдруг понял, что Немец всерьез нервничает.

– Немец, ты что – испугался? Они так тебя напугали?

Немец нервно дернул щекой, но ничего не сказал.

– Ты их знаешь, – догадался Ледников.

– Черт! Ты пойми, это не моя тайна. Тут дело государственное. У Германа были документы, благодаря которым можно было бы пересмотреть условия сделки, заключенной еще в девяностых. По ней Россия теряет контроль над месторождением нефти, запасы которого, как выяснилось недавно, просто фантастические. Сделку наши все равно будут расторгать, пусть и с грандиозным скандалом и выплатой неустойки. А с помощью документов Германа это можно было сделать тихо и культурно.

– И что твой друг потребовал взамен? Вряд ли он готов был отдать тебе документы просто так…

– Разумеется. Он хотел, чтобы с него сняли все обвинения, по которым он был объявлен в международный розыск.

– И ты мог дать ему такие гарантии? – удивленно спросил Ледников. – Ты теперь такой большой человек?

– Не говори ерунду. Гарантии даю не я. Я лишь посредник с некими полномочиями.

– Понятно – уполномоченный. Может быть, даже оперуполномоченный?

Немец ничего не ответил. Ему было явно не до шуток.

– Итак, ты боишься, что кроме Грана на тебя начнут охоту и люди, с помощью которых исчез Рагин?

– Есть у меня такое подозрение. Уверенности нет, а подозрение есть. Кто-то же запустил сию la machine infernale… И эта адская машина еще работает. Ну бог с ней, мне пора.

Немец встал, потянулся. Часть бумаг Будрийона он запихнул в портфель, а несколько заранее отложенных запер в сейф, прежде достав оттуда пистолет.

– И куда ты собрался? – спросил внимательно наблюдавший за ним Ледников.

Немец засунул пистолет за ремень джинсов, натянул легкую кожаную куртку и лишь потом ответил:

– У меня встреча с моим другом Клифтом.

– А ствол зачем?

– Да так, знаешь. А вдруг пригодится…

Ледников встал.

– Я с тобой. Мне эти твои встречи с друзьями не нравятся. Вернее, друзья твои мне не очень нравятся.

Вмашине, пока добирались до места встречи с Клифтом, практически не разговаривали. Иноземцев только время от времени взглядывал на хмурое, застывшее лицо Ледникова. Ему, конечно, было сейчас не до исчезновения какого-то там проныры Рагина. Просто он не мог не думать о том, как такая необыкновенная женщина, как Николь, могла спутаться с каким-то нечистоплотным дельцом. И достоинства Рагина, которые Иноземцев столь старательно расписывал недавно, не играли тут никакой роли. Ибо речь идет о самой мадам Николь!

Хотя, собственно, во время краткосрочного романа с Рагиным она вовсе не была нынешней всем известной госпожой президентшей. А была она всего-навсего Николь Фонтен, бывшей любовницей экстравагантного миллиардера Франка Лефлера, если appeler un chat un chat – назвать кошку кошкой. Никаких особых достоинств тогда за ней не числилось. Да, женщина эффектная, неглупая, умеющая преподнести себя, но и только. Сказать, что они с Рагиным неровня, тогда никому и в голову бы не пришло. В том кругу, где она вращалась, таких женщин было немало. Были, на вкус Иноземцева, и покруче, и попривлекательнее. Но растолковывать это сейчас Ледникову, ясное дело, бессмысленно, у него голова другим занята – ищет оправдания этому необъяснимому поступку мадам Николь.

Хотя ничего таинственного там не было. Николь Фонтен как истинная француженка всегда знала несокрушимую силу и неотразимое обаяние больших денег. Для нее это было само собой разумеющимся. Как-нибудь при случае он с Ледниковым еще об этом потолкует. Но не сейчас.

Клифт, как и договаривались, ждал в уличном кафе у памятника Дюма. Он сидел за столиком огромный и величественный, во всем белом, полный уверенности в своем превосходстве над окружающими людишками.

Иноземцев и Ледников какое-то время любовались им из машины.

– Как будем действовать? – поинтересовался Ледников. – Идем вместе?

Иноземцев покачал головой.

– Да нет, зачем? Я пойду один. Если он увидит тебя, то может что-то заподозрить.

– Но он-то наверняка не один. Вон те два барбоса за столиком рядом явно его стерегут.

– Ясное дело. Но мне действительно ничего не угрожает. Ты лучше посмотри внимательно, не пасет ли нас кто-нибудь еще. Клифт сказал, что он отсюда сразу отправляется на встречу с Граном, так что тот вполне мог установить за ним наблюдение. Где-то поблизости могут быть его люди.

– Но тогда они тебя сразу засекут!

– Меня они засекли уже давно. Просто им трогать меня стремно. Если со мной что случится, сразу подключится ДСТ, и они наверняка это знают.

– Откуда?

– Да уж я постарался на сей счет – слух обо мне пошел по всему Парижу. Все, я иду. Следи за обстановкой. Вряд ли, конечно, они начнут палить в нас прямо здесь, но кто его знает, что у них на уме?

Иноземцев взял лежавший на заднем сиденье портфель Будрийона, вылез из машины и направился к столику Клифта.