Экипаж лейтенанта Родина - Сергей Михайлович Дышев

рычагами на немецком танке.

Как простые, исполнительные и дисциплинированные ребята из 2-го танкового батальона обеспечили встречу, организовали взаимодействие и едва не угробили командира взвода Родина, Баграева и трофейного немецкого лейтенанта с танком, еще будут разбираться… А сейчас Родин поставил условие, что не тронется с места, пока отправленный эвакуировать танк не подцепит «тридцатьчетверку» и не подвезет лично к нему, на исходный рубеж. И тут старший лейтенант, командир танка не стал спорить, сам бы поступил так: своих не оставляют.

– Приободрились, орлы! – крикнул Родин Сидорскому и Деревянко, когда они подъехали и появились пред его очами. – Принять гвардейский вид, триумфаторы!

И кавалькада из четырех боевых машин тронулась с места.

Пехотный командир крикнул на прощание:

– Удачи тебе, Иван!

– И тебе, Ваня, дай бог, свидимся! – ответил и махнул рукой Родин.

Старший лейтенант доехал до штабной палатки командира бригады, махнул рукой:

– Приехали!

Он спрыгнул с танка и пошел докладывать о выполненном задании.

У входа в палатку стояли по стойке «вольно» ротный командир Бражкин и комбат Дубасов, прочесть на их лицах было что-то сложно, за короткое время событийная шкала скакнула от «чрезвычайной ситуации» до победного плюса.

Комбриг Чугун прохаживался, скрывая радостное нетерпение, сам лихой танкист, называвший танк боевым конем, он знал цену таким немыслимым проделкам, вылазкам в тыл врага, переполоху и в итоге беспощадному уничтожению всего движущегося.

Родин красиво и аккуратно, как личный автомобиль, остановил трофейный танк в пятидесяти метрах от штабной палатки, крикнул по-немецки Хорсту:

– Эй, Ганс, или, как там тебя, вылазь!

Тот послушно и привычно «спешился» с танка, а Родин поймал брошенный ему Сидорским танкошлем. Иван нацепил его, одернул куртку и пошел к начальству.

– Товарищ полковник! В ходе ночного марша вышли в расположение противника и… в связи со сложившейся ситуацией было принято решение захватить танк противника. Механика прикончили, а этого взяли… для комплекта. Танк на ходу, с тесемочкой и бантиком, – не удержался от вольности Родин.

Чугун рассвирепел:

– А скажи-ка, лейтенант, какого хрена вы вдруг оказались в расположении врага?

И Родин понял, что победителей тоже судят, иной раз крепче, чем побежденных.

– На развилке ушли влево, – не отводя взор, ответил Родин.

– Да все у тебя влево, не так как у людей. Трое суток ареста!

– Есть, трое суток…

Чугун повернулся к стоявшему навытяжку пленнику.

– А это что за гусь?

Тот понял, что надо представиться:

– Лейтенант Ланге, командир 3-го взвода 2-й роты 505-го батальона тяжелых танков.

Родин подсказал:

– Он из 505-го батальона тяжелых танков.

– Вижу, – недовольно произнес Чугун. – Корова на борту. Старые знакомые… Отведешь его к разведчикам и документы его отдашь им.

– Понял, товарищ комбриг. Разрешите исполнять?

А Василий Иванович неожиданно порывисто обнял Ивана.

– Спасибо тебе, сынок, за подарок. Уж очень нам пригодится этот танк.

Иван смутился, сказал: «Не за что», – откозырял, бросил Ланге: «За мной». Хорсту еще предстояло знакомство с Сашей Деревянко.

А Саня, не теряя времени, уже открыл трансмиссию, и проверял последовательно все узлы и механизмы.

Иван со злой веселостью скомандовал:

– Рядовой Деревянко, ко мне!

Тот подошел с недовольным лицом, оторвали от дела.

– Вот, Саня, этот гад, между прочим, из второй роты 505-го батальона.

– Уже видел, 124-й номер на броне, – хмуро отреагировал он. – Раскатать бы этого вояку в папирус…

Саня спросил по-немецки:

– А танк номер 123 у вас есть?

Хорст кивнул, есть такой.

– Это танк лейтенанта Вильгельма Зиммеля? – продолжил Саня допрос.

Хорст удивился и подтвердил, именно его танк, и спросил, откуда им известно это имя.

– Вы все, бл…, у нас на крючке, – по-русски ответил Деревянко.

А Хорст поспешил добавить:

– Танк лейтенанта Вильгельма Зиммеля стоял рядом с моим…

Деревянко понял, тут же отреагировал:

– Что ж ты, бл… немецкая, сразу не сказал!

Ребята рассмеялись сдержанно.

Баграев положил руку на плечо Сане:

– Вот подарок был бы тебе, если б этого Вилли взяли.

Деревянко повернулся к Ивану, вздохнул порывисто:

– Командир, я все слова позабывал, скажи этому гаду, зачем мне нужен этот Зиммель…

– Объясню, – согласился Иван, после паузы медленно и с расстановкой сказал:

– Ваша вторая рота стерла с земли, сожгла деревню этого парня. Деревня называется Большая Драгунская… И когда ты, Хорст, как там тебя, уничтожал дома, Зиммель на своем танке раздавил его брата и бабушку. А вот он смог убежать! А Зиммель догонял его на танке. Ты помнишь деревню Большая Драгунская?

Даже на закопченном лице Ланге стало видно, как оно потемнело, он порывисто вытер капли пота.

– Нет, я не помню эту деревню. Их было много. Это война… Я был контужен…

Иван достал из пакета фотографии казни лейтенанта-танкиста, показал Сидорскому и Деревянко:

– Глядите… Нашли у него в сумке.

Кирилл взял фотографии, его передернуло, он протянул их поспешно, будто на них были сгустки крови, Деревянко.

– Зверье, куражились, живьем закапывали парнишку, – глухо сказал он.

Родин глянул на ребят, мрачные, посуровевшие лица их не предвещали ничего хорошего: дай команду, тут же кончат немца без канители.

– Комбриг приказал отвести пленного к разведчикам. Они с ним быстро разберутся… Саньке, пожалуй, поручать не буду, – усмехнувшись, сказал Иван. – Еще шлепнет по дороге. Пойдешь ты, Руслан, как старый знакомый…

Он протянул Баграеву командирскую сумку Ланге.

– Понял, командир.

Минут через двадцать Руслан вернулся и доложил Родину:

– Товарищ лейтенант, передал командиру разведроты из рук в руки.

– Фотографии показал?

– Показал.

– И что он сказал?

– Сказал, что для таких у них есть специальный вопросник!

А Иван подумал, что и сам бы с ним поговорил по тактико-техническим характеристикам немецких танков, тактике боя в различных ситуациях и огневому поражению наших танков. И, пока начальник разведки сообщит результаты допроса в докладной записке вышестоящему штабу, и оттуда в обобщенном виде поступят рекомендации, жернова войны прокрутятся и что-то будет упущено, что-то придет несвоевременно. Как и все младшие командиры, Родин не любил штабных офицеров, конечно, прекрасно сознавая, что без управления войско превращается в стадо баранов.

А еще уже с равнодушием подумал о пленном лейтенанте. После разведчиков он попадет в особый отдел, а там фотографии казни танкиста очень могут стать для него скорым приговором. Отведут подальше от дороги и шлепнут.

На самом деле, после допроса особистом бригады Ланге отправили в штаб танкового корпуса. А принцип был один: чем дальше от передовой, тем больше шансов остаться живым. И со своей саксонской хитринкой смекнул, что русским он весьма ценен тайной, которой обладал. И тайна эта была – несколько «Королевских тигров» в составе их 505-го батальона тяжелых танков. Хорст тогда почему-то сравнил себя с бутылкой, и в голову-пробку