Неудачник - Демиург

— На меня не стоит обижаться. Ты пришёл за советом и получил лучший из возможных. Да, я сформулировал его максимально жёстко и прямолинейно, но так эффективнее.

— Я и не обижаюсь. — Фыркнул Барон. — Злюсь. На самого себя. И про Гильдию знал, просто стыдно было прийти туда. Использование бесплатных услуг- показатель того, что денег у тебя нет.

— Идиот. — Оскалился я. Антил лишь кивнул. — Из-за своего стыда ты чуть не лишился жизни. Стоило того?

— Нет. — Твёрдо ответил парень, а затем благодарно кивнул мне. — Спасибо. Буду должен.

— Ты и без того мне жизнь должен. Сверх неё не возьму.

На этом Барон покинул мой дом, так про долг жизни и не спросив. Всё-таки выяснил заранее. Придуманная мной традиция заключалась в метафорической обязанности тому, кто сохранил твою жизнь. Если эту обязанность не соблюсти, то удача от спасённого отвернётся. Может даже пройдёт вся жизнь, а спасителю долг так и не понадобится, но когда он спросит, должно прийти на помощь.

Лишённая смысла традиция, потому что в неё не верил никто в этом мире, за исключением меня самого. Но мне казалось, что так будет правильно. Я и сам был должен жизнь Бастиону. Полагаю, он никогда не спросит. В конце концов, что вообще может понадобиться охотнику такого уровня от Слабейшего?

Интерлюдия. Буду должен

Почему вообще можно говорить о долге жизни? Всё дело в душе. Будучи человеком довольно начитанным и образованным, я верю в её существование. А также в то, что душа чувствительнее нас самих и она изменяется под воздействием вообще других факторов.

Конец жизни весомая причина для изменения. И тот, кто избавил тебя от преждевременного знакомства со смертью, оставляет на душе неизгладимый след. И если не отдать долг, то он остаётся навсегда. Не имеет значения, что в это верю только я. Потому что я уже давно должен быть мёртв.

Это было почти ровно через два года после начала моей охоты. Очередной поход в Башню, который не должен был ничем отличаться от любого другого. В те времена моим пределом был пятый. Вместо Стоунов и големов, я бился с Тенями и червями, а также массивными человекоподобными крысюками и насекомыми.

Впрочем, на пятом насекомых уже не водилось, его основным населением были крысы. Довольно опасные твари. Высокая чувствительность, острый слух, к которому в комплекте шло не менее острое обоняние. Это, кстати, Охотники со временем научились использовать.

Духи с очень острым запахом, который сбивал крыс с толку и позволял получить преимущество в бою. Очень полезная вещь, в своё время не раз спасшая мою жизнь, хотя пользовались её исключительно слабаки, остальные быстро уходили выше.

В тот день я не успел даже толком поохотиться. В тот день я услышал звуки битвы и крики о помощи, как только поднялся на пятый. Кстати, кричать в Башне затея сомнительная. Шанс того, что в этот момент рядом с тобой будет проходить Охотник, крайне мал, всё-таки в масштабах этого сооружения нас слишком мало. А вот монстры точно набегут. Впрочем, в тот день поблизости проходил я, а всех тварей погибающая группа собрала и без этого.

Группа из трёх человек и два трупа, а вокруг толпа монстров. В основном крысы, но в толпе можно разглядеть четырёх Теней. Так было всегда. Если появляется жертва в виде очередного незадачливого Охотника, твари перестают жрать друг друга и на время забывают о собственном противостоянии, коллективно уничтожая людей.

Впрочем, это перемирие временное, оно аннулируется с окончанием сражения и почему-то существует лишь на некоторых этажах. Големы и Стоуны, например, рвать друг друга не перестают. Никто до сих пор не знает, чем это обусловлено.

К сожалению, на тот момент я ещё не носил с собой огненных зелий. Их рентабельность на низких этажах сугубо отрицательная. Даже убив одним ударом десятка три тварей, затраты ты не отобьёшь. А необходимость иметь одно в кармане на крайний случай вроде сегодняшнего до меня ещё не дошла.

Разрыв зелий, которые изредка пригождались в битвах с големами, я не имел тем более, для этого было ещё рано. Кстати, именно после этого дня я начал носить огненные зелья, даже если не было шанса их потратить. И увеличил количество запасённых зелий исцеления.

Тем не менее, даже несмотря на свою неподготовленность, я решил вмешаться, сдохнув с незадачливыми Охотниками за компанию. Терпеть не могу такую свою черту характера. Впрочем, шансы на победу были довольно неплохи, к тому моменту мне уже приходилось сражаться с подобной толпой.

Разбежавшись, я перепрыгнул через задний ряд крысюков, в полёте метнув четыре иглы. Тени слишком увлеклись желанием поскорее уничтожить своих жертв, что позволило мне нанести точный удар, уничтожив всех разом. Делая короткие выпады мечом и расталкивая противников щитом, добрался до полумёртвых Охотников и быстрым взглядом оценил ситуацию.

Двое в относительном порядке, смертельных ран нет, третьему точно конец. На мгновение выпустив меч, я быстро бросил им зелье исцеления, а затем сосредоточился на битве. Щит, который на тот момент у меня был всего один, закончился довольно быстро. Ростовой пришлось приобретать после выхода на шестой, поскольку для големов требовалось что-то посерьёзнее.

За щитом последовала броня. Несколько мечей, копьё, иглы, второе и последнее зелье исцеления. Основной проблемой стало то, что я не мог перемещаться. За моей спиной были беззащитные Охотники, которые сражаться не в состоянии. Стоит мне сойти с этого места, как крысы сразу же набросятся на столь желанных жертв, с ног до головы залитых кровью.

И этот неучтённый факт стоил мне жизни. Я ввязался в битву, в которой не имел возможности победить. Потому что слишком слаб. И слишком глуп, чтобы этой битвы постараться избежать. В тот день Башня забрала шесть жизней вместо пяти.

Впрочем, этого так и не случилось. Я плохо помню момент появления Бастиона и до сих пор не могу назвать причину, по которой он в тот день вошёл в Башню, ещё и один. Но он пришёл. Вытащил моё полумёртвое тело, заодно проведя до выхода из Башни и ту троицу, что мне всё-таки удалось спасти, а затем исцелил и притащил моё тело домой. Всего этого я тоже не помню.

Так началось наше знакомство. При следующей нашей встрече я не стал его благодарить и говорить множество бессмысленных слов. Произнёс лишь:

— Буду должен.

Вряд ли он понимает истинный смысл моей фразы. А я понимаю. Прекрасно осознаю факт того, что без Бастиона моя жизнь закончилась бы в