Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи» - Юлия Вознесенская

— А они в ящики попрятались? — догадалась Юлька, и лицо ее просветлело.

— Ну да!

Юлианны засмеялись.

— Представляю, как вы все всполошились, — сказала Александра, оглядывая снежный холмик с кое-где торчащими из него ящиками. — А что? Неплохо придумано! Получился многоквартирный и многоэтажный заячий ковчег.

— А собаки беспризорные их оттуда не вытащат? — забеспокоилась Аннушка.

— Нет, собакам туда не пробраться! — успокоил ее Юрик. — Входы в норки маленькие, узкие, разве только Кирин Кутька туда пролезет. Но только он к зайцам не полезет, он их боится!

— А сверху?

— А сверху там под снегом лежит огроменный кусок проволочной сетки с теннисного корта. Человек десять его сюда тащили.

— Ой, какие же вы молодцы, ребята! — сказала Аннушка. — Им теперь там тепло и безопасно, и никто их лишний раз не потревожит!

— Это ты про нас или про Кутьку? — спросила Гуля.

— Про всех! А главным образом про чужих собак и злых людей.

— Гм… Неплохо, неплохо придумано, — приговаривала Александра, уже обходя холмик крутом. — Молодцы, мазайцы!

— А то! — сказала Юлька с гордостью. — Такие молодцы что хочешь построят! — И она подмигнула Аннушке, а та лукаво улыбнулась в ответ.

— Мы сетку еще снегом присыпали, а потом ведер двадцать воды сверху вылили. Прорубь пришлось делать на Гребном канале и оттуда воду носить. За одну ночь морозом все так схватило, что по верху можно ходить, стоять и даже прыгать! Я попробовал, и ничего, не провалился ни разу!

— Кататься только с этой горки мы никому не разрешаем, чтобы не тревожить зайчиков, — сказала Кира. — Понимаете, девочки, в таком убежище им гораздо уютней, чем в каменном сарае. У них там внутри такие теплые норки. Они наверняка даже теплее, чем собачья конура на дворе, а зайцы ведь дикие звери, а не домашние собаки.

— Точно, у них там наверняка тепло, — подтвердила Гуля. — Знаете, сколько они туда сена затаскивают? Не успеваем подвозить!

— Здорово вы поработали! — сказала Юлька. — Жалко только, что нас с вами не было.

— Ничего! — утешила ее Гуля. — Вы еще что-нибудь для зайцев придумаете. А сейчас пошли все за овощами. Знаете, сколько им на ночь овощей надо? Натаскаем к вечеру целую гору, а наутро — ни морковинки, ни капустинки!

— Может, они там запасы делают? — предположила Александра.

— Aгa, жировые, — засмеялась Кира, — как Гуля!

— Опять завидуешь моей исконно русской красоте, бедный ты мой Сухарик? — с нарочитым вздохом спросила Гуля.

— Не-а! Я не завидую, а соболезную, Ватрушечка! Носить-то эту красоту каково? Вот потому теперь никто ТАКОЕ и не носит, а все наперегонки худеют! Неуклюженькое ты наше «русское чудо»!

— Я неуклюжая?! Ну я тебе сейчас покажу!.. Гуля мигом нагнулась, слепила снежок и запустила им в Киру. То есть, целилась она в Киру, а попала в Кутьку — он как раз высунул из-за Кириной пазухи свой любопытный черный нос.

— А вот за Кутьку я отомщу и отомщу жестоко! — закричала Кира. — Держись, Ватрушка!

Она вытащила щенка из-за пазухи, кинула его в снег и начала обстреливать Гулю.

— Кроши сухари! — завопила Гуля, бросаясь в атаку. — Дроби их в муку!

Юрик мигом кинулся помогать Кире, а Аннушка с Юлькой — Гуле. Александра, трезво оценив возможности сражающихся сторон, решила проявить справедливость и встала на сторону Киры с Юриком. Тут и другие Крестовские мальчишки и девчонки подошли, с ходу быстренько разобрались, кто на какой стороне, и закипел снежный бой! Только Кутька, выбравшись из сугроба и отряхнувшись, не стал принимать ничью сторону, а просто носился вокруг в полном восторге и заливался лаем.

Ну, в общем, сначала от души покидались снежками, а уж потом отряхнулись от снега и отправились по магазинам и ларькам за провиантом для зайцев.

Жанна и Жан тем временем решили пробраться в комнату сестер, чтобы наконец подсунуть Аннушке в подушку «орех зависти». Оба они обернули себе головы черными шарфами с какими-то таинственными языческими символами — это у них было вроде противогазов, без них они не решились бы войти в комнату девочек, чтобы справиться со своей подлой задачей. В комнате этой, хотя там в это время не было ни сестер, ни Александры, ни Ангелов, Жанне и Жану было тяжко, душно и страшно, ведь она была намоленная, с иконами и святой водой в красном углу!

Кровать у сестер была одна, но двуспальная, и Жанна решила, что Аннушка наверняка спит у стенки, а Юлька — с краю. Она сняла с подушки наволочку и маникюрными ножничками аккуратно подпорола подушку.

Жан засунул орех прямо в подушечную начинку!

Жанна достала из кармана заранее припасенную иголку с белой ниткой, чтобы зашить прореху в подушке.

— Оставь! Не зашивай ничего, — просипел Жан из-под маски, — и так сойдет! Бежим отсюда, я задыхаюсь, мочи нет!

— Минуту потерпеть не можешь? — недовольно просипела Жанна из-под повязки.

— Нет-нет, не могу! Ты же не хочешь, чтобы я заболел?

— Ладно, сматываемся! — Жанна натянула на подушку наволочку и бросила ее на кровать.

— Идем-идем, хозяйка! — торопил ее Жан. — Скоро Михрютка явится с донесением!

А Михрютке и вправду надоело сидеть в снегу, он решил, что все интересное уже подсмотрел и услышал, и с чувством исполненного долга отправился восвояси.

Жан и Жанна уже успели прийти в себя после своей удачной вылазки, когда из отверстия под потолком к их ногам свалился домовой.

— Ну, так и что же там творится у сарая? — спросила его Жанна.

— Зайссам еду носят! — доложил Михрютка. — Дураки какие-то эти дети! Зачем это надо диких зайссев кормить? Может, они хотят их откормить как следует, а потом зарезать и съесть? Или продать? Не понимаю…

— А тебе и не надо понимать, табуреточка. Тебе надо следить, не затевают ли они там чего-нибудь опасного.

— Опасного для них самих, — уточнил Жан.

— Да вроде бы нет, ничего такого я не видел…

— А не приметил ли ты, Михрютка, чтобы кто-нибудь из друзей наших девчонок затаил на них зло или обиду?

— Да нет, им все были рады. Подумаешь, героини из заточения вернулись: «Мы так соскучились, ох! Мы вам так рады, ах!» Мне все эти их чувства и наблюдать-то было противно.

— И никто не позавидовал, что девчонок все так радостно встречают?

— Да вроде бы нет, не заметил…

— У-у, пуфик бестолковый!

Михрютка только вздохнул сокрушенно: он уже привык, что хозяйка постоянно его всякими такими нехорошими «мебельными словечками» оскорбляет. Правда, он эти словечки запоминал, собираясь Жанне за каждое в свое время отплатить, но пока что сносил их безропотно, по крайней мере, с виду: он-то знал, что впереди их с Жанной ожидает вечность в аду!