Кровь за кровь - Сергей Майдуков

— Леонид Георгиевич! Говорю же, я дома был. Все это для меня как снег на голову.

— Не хочешь говорить, — сказал Бачевский. — Ладно. Сейчас по-другому потолкуем. Марченко! Ты ведь в полиции служил? Давай, делись опытом. Как вы колете тех, кто в несознанку идет?

— Сейчас сделаем, Леонид Георгиевич. Эй! Вован, пакет тащи.

— Какой?

— Целый. Прозрачный. И чтобы на голову налезал.

Пока велись поиски пакета, в гардеробной затеялась возня. Матерясь и елозя подошвами по полу, охранники удерживали Переверзина. Он издал крик, оборвавшийся на первой же ноте и сменившийся кашлем, всхлипами и отхаркиваниями. Потом стало тихо. До Алены донеслось сдавленное мычание, звуки борьбы. Примерно через минуту она услышала жадное дыхание Переверзина, который, задыхаясь, сказал:

— Вы ошибаетесь! Спрашивайте Воронова…

Опять стало тихо. На этот раз Переверзина не просто держали, но и били, били сильно и жестоко. Получив возможность дышать, он завел прежнюю песню, и голос Бачевского скомандовал:

— Еще.

Алена лежала ни жива ни мертва. Ей тоже не хватало воздуха. Дышать становилось все труднее и труднее. Она вся взмокла и боялась, что мужчины учуют запах ее пота. На какое-то время она сомлела, а когда способность слышать и воспринимать услышанное вернулась к ней, Бачевский матерился как сапожник, ругая охранников на чем свет стоит:

— Кого теперь спрашивать, идиоты? Я разве говорил его кончать? Я сказал допросить. И что? Где рыжье, где налетчики, где концы?

— Я же хотел как лучше, Леонид Георгиевич, — виновато гудел не запомнившийся Алене Марченко. — Кто знал, что у этого бугая мотор ни к черту.

— Пульс не прослушивается, — доложил второй голос.

— Дебилы, тля! — рявкнул Бачевский. — Я вас самих пульса лишу, дармоеды. Валим отсюда. Не хватало еще спалиться на мокром. — Все уже двинулись к выходу, когда управляющий спохватился. — Марченко! Ты же мусор бывший, так? Вот скажи, если покойника сжечь, то можно будет определить, от чего он окочурился?

— Думаю, нет, Леонид Маркович.

— Думает он, тля! Действуй давай. Задержись и подпали хату.

Видимо, Марченко вовсе не улыбалась перспектива оставаться на месте преступления одному, потому что работал он быстро, покряхтывая от усердия. Диван вздрогнул под тяжестью уложенного на него тела. Потом Алена услышала шорох и хруст, свидетельствующий о том, что в гардеробной рвутся в клочья картонные коробки из-под обуви. Покончив с этим занятием, Марченко притих, а через несколько минут, когда отчетливо потянуло теплым дымом, бросился догонять остальных.

Как только входная дверь захлопнулась, Алена уперлась руками в крышку над собой и попыталась поднять. Тщетно. Лежащий сверху Переверзин весил не меньше восьмидесяти килограммов, а Алена лежала в неудобной позе и все тело ее затекло от долгой неподвижности.

Мысль о том, что скоро она сгорит заживо в этом темном склепе, показалась ей настолько дикой, что она помотала головой, повторяя, смеясь:

— Нет, нет… Сейчас, сейчас.

Новые попытки, какими бы отчаянными они ни были, оказались столь же безуспешными, как и предыдущие. И вот тогда в душу стало просачиваться осознание близости и неизбежности смерти. Да, все случится очень скоро и прямо здесь — в отсеке для хранения постельного белья. Поскольку Алена не имеет возможности распрямить конечности, чтобы как следует упереться в крышку, она так и останется внутри, когда пламя начнет пожирать обивку снаружи. Что потом? Задохнется ли она от дыма, разрывая кашлем легкие в клочья, или будет гореть заживо, испытывая боль каждой клеточкой тела?

Плача, Алена несколько раз ударила в фанеру над собой, но даже размахнуться как следует не получилось. Она уронила руки и приготовилась к страшной мучительной смерти.

Юрий Воронов не принадлежал к числу людей, которые, по чьему-то меткому выражению, «сопли жуют». Он был предприимчив и энергичен. Играл в теннис, увлекался подводной охотой и рыбалкой, раз в неделю бегал кроссы и вел регулярную половую жизнь с законной супругой. У него были двое деток — рассудительный четырехлетний Святослав и очаровательная Ярослава, Ярочка, которой еще и годика не исполнилось.

Возвращаясь по вечерам с работы, Воронов почти все свое свободное время уделял дочурке и сыну. Ужинали, как правило, вчетвером, под телевизором, подвешенным под потолком просторной кухни. Экран всегда светился и мурлыкал, предлагая посмотреть очередное ток-шоу, сериал или выпуск новостей. Для Вороновых это было окошко в большой мир, но жили они в своем маленьком, уютном и безопасном мирке. Делали заготовки на зиму, кушали всякие вкусности, шутили, играли, ласкались.

По работе Воронов иногда сталкивался с совсем другими аспектами жизни, но на семье это никак не сказывалось. Порой, отдыхая после супружеской сексуальной десятиминутки, он вкратце обрисовывал, какие рискованные дела проворачивает, но не для того, чтобы спросить совета, а для извечного мужского бахвальства: вот, мол, какой я у тебя удалой!

К сорока пяти годам Воронов разбогател достаточно, чтобы обзавестись собственной квартирой в Черногории и виллой в Италии. Жена была обласкана, дети — в меру избалованы, сам Воронов солиден и уверен в завтрашнем дне. Плавильный цех он выкупил, завел две ювелирные мастерские в городе, работал над расширением бизнеса.

И тут на тебе!

Такое богатство свалилось на голову!

Воронов попросту не выдержал, сломался. Жажда легкой и быстрой наживы оказалась сильнее инстинкта самосохранения, любви к семье и обычного благоразумия. Когда золота много, оно излучает столь мощные волны, что способно свести человека с ума, произвести на него наркотический, опьяняющий эффект.

Именно это приключилось с Юрием Вороновым.

Теперь он на полной скорости гнал свою серую «Вольво» по объездной дороге и понимал, что все пропало. Даже если ему посчастливится уйти от погони и скрыться, то назад все равно возврата не будет. Он навсегда отрезал себя от жены, от детей, от всех прочих родных и близких, от любимых дел и развлечений, от привычных мест и зон комфорта. Все кончено, все кончено…

Или не все?

Разогнав «Вольво» до ста пятидесяти километров в час и мчась по средней полосе, Воронов подождал, пока оба внедорожника преследователей догонят его и разойдутся в стороны, чтобы взять его в клещи, а потом неожиданно ударил по тормозам. Это был крайне опасный трюк, потому что дорога, будучи расчищенной, оставалась покрытой наледями и полосами скользкого накатанного снега. Машину чуть не повело юзом, а рулевое колесо на время вышло из подчинения. Слушая истошный визг покрышек, стирающихся в сажу на дорожном полотне, Воронов лихорадочно гадал, сумеет ли справиться с управлением, чтобы успешно завершить маневр.

У него получилось. Пока бандитские джипы уносились вдаль, «Вольво» завершила скольжение и свернула на заснеженный участок, соединяющий обе полосы одностороннего движения. Мелькнул дорожный знак поворота, машину накренило, но она вновь встала на все четыре колеса, и тогда Воронов утопил педаль газа, устремляясь в противоположном направлении. Проскочив в десятке метров от красной кабины грузовой фуры, он заорал от избытка чувств. Такое по плечу только двум мужчинам на свете — Джеймсу Бонду и ему, Юрию Воронову. Да, он выйдет из этой передряги живым, а золота у него столько, что до конца дней хватит. Он выждет, заберет его, реализует частями, а потом заберет семью и потихоньку покинет страну. Все возможно, буквально все, пока ты не сдался и не опустил руки. Бог помогает тем, кто не падает духом, добиваясь поставленной цели.