Наёмники космоса. Забытое искусство. Долгий путь - Бертрам Чандлер

оборвал его Траффорд. — Давайте лучше перейдем к сути нашего разговора.

18

Гьютзену с офицерами надо было вернуться на свой корабль, и на этот раз, несмотря на пророчества Траффорда, не возникло никаких проблем. Между двумя кораблями снова установили контакт.

— К черту все эти правила и инструкции, — выругалась Айрин. — Я отменяю эту чушь. В конце концов, мы космонавты с большим опытом и можем позволить себе рисковать. Тем более, что это оправдано. Мы можем застигнуть галличеков врасплох, но нет гарантии, что нам повезет во второй, третий и четвертый раз, когда будем переправлять людей и оборудование. А пока я вижу, физическая связь дает нам прекрасную синхронизацию…

— Она права, — согласился Гьютзен.

— Нет, — огрызнулся Траффорд.

Тем не менее он согласился поставить эксперимент. Вместе со всеми он вошел в рубку «Вандерера» и стал смотреть на тускло мерцающее веретено «Кветзола». Таллентайр, улыбнувшись, нажал на спуск.

— Это работа как раз для артиллериста, а не для навигатора.

На фоне черноты яркой искрой мелькнула контактная ракета. Она достигла «Кветзола» и прошла сквозь него, будто того не существовало и в помине. Таллентайр пробормотал что-то себе под нос и включил лебедку. Он держал маленький снаряд почти на уровне борта «Кветзола», постоянно меняя напряжение электромагнитного поля. Потом вдруг совершенно неожиданно произошел контакт. Контуры кокрельского корабля мгновенно стали резкими и четкими.

— Удовлетворены? — спросила холодно Айрин.

— Да… Но этого не должно быть.

— Подобное можно сделать с любым кораблем нашего каравана.

— А что мы будем делать, если попадем прямо в лапы наших преследователей? Может быть, ты согласишься, что в правилах какой-то смысл все же есть?

— Пусть так. Но шансы галличеков осуществить подобную синхронизацию чрезвычайно малы.

Потом Гьютзен со своими помощниками вернулся на свой корабль и занялся техническими проблемами предстоящей акции. Но ни инженерная, ни навигационные проблемы не были столь хлопотны, как психологическая. Помощник капитана, Христа, командующий «Кветзангом», был настроен еще более воинственно, чем его начальник. Он был здорово потрясен, когда узнал, что торговец, капитан «Ситанги», погибая, унес с собой трех противников, в то время как он, капитан военного корабля кокрельской армии, постыдно бежал с поля боя. Христа не противился, узнав, что «Кветзанг» принесут в жертву ради общего блага, он только хотел, как хотел весь его экипаж, стать частью этой жертвы.

В каюте помощника капитана произошло довольно крупное объяснение. Траффорд и сопровождавший его Метзентер предпочли побыстрее ретироваться, когда увидели схлестнувшихся Гьютзена и Христу. Они стояли друг против друга, широко распахнув крылья. Глаза у них сверкали от ярости, перья вздыбились, стальные шпоры клацали по металлическому полу. Их шипение и кудахтанье было понятно и без перевода. Стало очевидно, что за словесной перепалкой скоро последует настоящая потасовка. Затем Гьютзен повернулся к землянам.

— Он хочет умереть, — прошипел он. — Желает отдать жизнь за Федерацию. Капитан «Ситанги» был его братом, но его уволили из армии из-за отсутствия боевого духа. И вот теперь…

— Скажите ему, — попросил Траффорд, — что у землян есть старая хорошая пословица: «Тот, кто струсил сегодня, должен жить до завтрашнего боя».

— Я слышу это впервые, — сказал капитан. — Мне это выражение нравится.

Было приведено еще множество других аргументов, и наконец, инцидент был улажен. Теперь вперед выступили Траффорд с Бронхеймом. Перед ними стояла трудная задача — перевести на полное автоматическое управление все механизмы корабля, оружие и приборы, связывающие его с «Вандерером». С ним работали и техники «Кветзанга» — обиженные, сердитые. Было очевидно, что они разделяют точку зрения своего капитана и стремятся кровью искупить свой позор.

Пока шла работа, все Карлотти-диапазоны буквально заполонили бесконечным прокручиванием невыносимого для человеческих ушей национального кокрельского гимна. Этот вой, надеялся Траффорд, помешает галличекским телепатам уловить малейший намек на готовящееся.

В это время люди и кокрели работали рука об руку. Но не все шло гладко. «Сенара» потерял своего первого помощника и двух матросов — они проигнорировали приказ, не вышли из перехода, и их выбросило из континуума. Наблюдатели сообщили, что одетые в скафандры они были вдруг подхвачены сверхъестественной силой и вспыхнули, словно маленькие факелы. На «Серрамаре» погиб инженер, который как-то умудрился проколоть свой скафандр ножницами, которыми работал. На «Кветзанге» имел место даже небольшой мятеж, один артиллерийский офицер отказался повиноваться, тогда помощник капитана применил шпоры.

Одно было плохо — весь план строился на внезапности, а Гьютзен подозревал, что один из военных кодов кокрелей был расшифрован галличеками. Конечно, это было только подозрение, но не лишен основания. Если это было правдой, то весь план летел насмарку. Если же нет, оставался шанс прорваться.

Наконец, все было готово. Экипаж «Кветзанга» переправили на остальные корабли каравана. Все соединительные кабели были смотаны, так что не могло быть и речи ни о какой полной синхронизации.

Айрин заметила, как Траффорд поднял бровь. Он кивнул, а потом бросил Сюзанне:

— Начали!

Она коснулась переключателя. Сверкнул световой сигнал, повторенный потом на «Кветзоле». Резко, на полуслове, оборвалась хриплая, набившая оскомину запись. Вместо нее из динамика Карлотти послышалось что-то вроде земной морзянки, но звучала она странно и непривычно. Траффорд знал, что она означает. Ведь именно он составил этот текст.

«Кветзанг» вызывает капитана. Прошу разрешения отстать от вас, чтобы исследовать расположенную в окрестности группу кораблей. Мне кажется, что это восьмая экспериментальная эскадра. Пытаюсь наладить связь».

Наступила пауза. Потом послышался еще один сигнал, по-видимому, с другого передатчика.

Но Траффорд знал, что это тот же корабль.

«Капитан — „Кветзангу“. Возвращайтесь и установите контакт. Прикажите командиру восьмой экспериментальной эскадры оставаться около нас, пока мы будем корректировать траекторию».

Далее с каким-то странным раздражением:

«Кветзанг» — капитану. Я сделаю все возможное. Но установить контакт с экспериментальным кораблем довольно трудно».

«Капитан — „Кветзангу“. Повторяю, установите контакт».

Руки Айрин забегали по пульту управления «Кветзангом», а на кораблях торговцев капитаны нажали кнопки, приводящие в действие простейшие механизмы внутри огромных пластиковых баллонов, похожих на настоящие космические корабли, только несколько странной конструкции. Подобно гигантским мерцающим теням, они отделились от кораблей каравана и исчезли, выпав из полей темпоральной процессии двигателей Маншенна. Но за ними все равно можно было наблюдать на экранах масс-индикаторов, только там они казались слабыми, маленькими искорками.

«Кветзанг» отключил двигатель Маншенна, на полную мощь заработал его инерциальный двигатель, и корвет стал быстро удаляться, окруженный фальшивыми кораблями.

— Они попались на удочку, — пробормотал Траффорд, взглянув на экран масс-индикатора. — Попались, голубчики. Целый десяток. Быстро сообразили, мерзавцы, что мифическая экспериментальная эскадра с новыми сверхмощными двигателями — более лакомый кусочек, чем караван, везущий зерно…

— Мистер Таллентайр, не