Свет внутренней лампады - Александр Букреев

по милости самих Учителей, по их воле и допущению. Если они видят устремленность практикующего, его искренность и веру, возможности создаются естественным образом.

158. Есть одна особенность в человеке, которая определяет потенциал его счастья. Может ли такой человек быть в естественной тишине? Комфортно ли для него молчание? Причем, молчание как внешнее, так и внутреннее. Хорошо ли ему, когда тихо и нет разговоров, шума и музыки? Обратите внимание, как не по себе людям от тишины. Это может быть в лифте, в кафе или дома за кружкой чая. Люди всегда стремятся как бы заполнить тишину, словно без этого с ней что-то не так. Они стараются наполнить ее чем-то, чтобы придать ценности моменту, ощутить таким образом жизнь и свою собственную значимость в ней. Как будто тишина сама по себе является каким-то неполноценным состоянием пространства и надо срочно что-то предпринять, улучшить: болтовней, эмоциями, пустыми фразами, принятыми в обществе или, например, музыкой с фильмами, соцсетями. Короче, чем угодно, иначе кажется, что ты не живешь вовсе и теряешь попусту время. И сам этот процесс является рефлекторным, он не осознаваем и происходит на автомате. То есть, мы никак не контролируем свое внимание и те механизмы в нас, которые вновь и вновь устремляют к повторяющимся алгоритмам абсолютно бестолкового поведения. Почему так происходит?

Каждый из нас кем-то себя считает. Это и есть эго. Эго — это идея о самом себе. И строится она на фундаменте всего жизненного опыта. Так выплавляется и модифицируется все более утонченное или, наоборот, грубое отождествление с образом самого себя. Образ себя формируется временем, окружением, обстоятельствами и причинно-следственным коридором. Все это — почва для эго. Грубо говоря, считаешь ты себя альфа-самцом, стремящимся к личному обогащению или махатмой, что поддерживает мироздание — не важно, все это есть те или иные проявления эго. Эго заинтересовано всегда в одном, поддерживать свое самоощущение. Что для этого будет нужно — совершенно второстепенный вопрос. Главное — идея о себе. И так уж повелось, что любая идея о себе не выносит тишины, простой естественной тишины. Если есть тишина, тогда эго как бы теряет опору своего существования, где не на что опереться и не за что удержаться идеям о себе.

Тишина вдруг обнажает все невидимое и все то, что таилось в психике человека. Основательное в тишине больше таким не является, а очевидное уже не столь очевидно. Подобная относительность не может устраивать того, кто хочет сохранить себя всеми силами. Эго не может допустить того, чтобы его существование было поставлено под сомнение. И в такой парадигме есть только один бог — человеческое эго или идея о самом себе. Все остальное должно исполнять лишь роль подтанцовки, не более.

Но у жизни есть множество способов выбить дурь из человека и самый действенный — тишина. Тишина — смерть для эго, поэтому оно не выносит никакой тишины и бежит от нее. Когда пересекаются два, три или десять таких эго-принципов, они все будут избегать естественной тишины и молчания. Вы обращали внимание на то, что когда речь заходит в подобных кругах о медитации, молчаливом спокойствии или самоисследовании, всех это вводит в какую-то настороженность? Как-будто это что-то из ряда вон выходящее, не естественное, ритуальное, экзотичное… Но что может быть более естественным, чем тишина в человеке? Это именно первородное состояние, врожденное нашим естеством. Почему, когда речь заходит о тишине или медитации у большинства это вызывает напряжение? Как если бы им предложили встать на голову без помощи рук и замереть в этом положении. Или вскочить на обеденный стол и кукарекать, размахивая локтями. Все дело в том, что большинство людей не живут из сути самих себя. Их жизнь — жизнь фантомной проекции, стремящейся оправдать свое собственное существование. И именно данное обстоятельство является корнем утраты естественных состояний, таких как полнота внутренней тишины, например.

Все это настолько теперь кажется далеким, что воспринимается, как какие-то дремучие колдовские бредни, оторванные от реалий и нужд взрослой сознательной жизни. А что мы имеем? Людям не комфортно друг с другом, они не слышат друг друга, не чувствуют происходящее. Нет ощущения, что все мы в одном пространстве пребываем и как бы все из единой ткани сотворены. Ощущение красоты жизни утеряно, красота теперь вся в вещах подороже и статусе. Нет полноты общения, так как всю полноту перебивает плоский ум, привязанный к эго и это мешает интуитивности, чуткости, ясности, объемности восприятия… Нет счастья в глубине, потому что эго не дает так глубоко нырнуть в свое естество, где это счастье находится. Все поверхностно, еле касаясь, бегло и побыстрее. Нет осознаваемого вектора жизни. Двигаемся рывками, как бы вслепую, опираясь на советы таких же слепцов вокруг. Любить не можем по-настоящему, потому что для любви полнота всего человека нужна, а не его убогий коллаж из обрывков глянцевых журналов и желтой прессы. И все это от того, что утратили тишину. Утратив тишину, перестали слышать, слышать себя, других и мир вокруг. Все, что слышим теперь — это радио собственного эго и, как ни странно, вполне им удовлетворено. Может быть, это и нормально в контексте эволюционного движения как некий переходный этап взросления. Но мне кажется, приходит время, когда пора двигаться дальше и возвращаться к тому, что когда-то мы решили отложить на потом. Потом — уже наступило. Оно здесь, в наших сердцах, жаждущих и алчущих воды живой, томящихся под слоем вековой пыли многочисленных иллюзий.

159. Идешь ли ты в храм или в магазин, на пляж или в священное место, важно не то, какие впечатления ты получаешь, а то, как ты наблюдаешь за тем, кто в тебе впечатляется. Везде важен сам наблюдатель, а не наблюдаемое. Субъектность — в основе всего, ибо именно здесь кроется источник суждений, отождествлений и разного рода интерпретаций. Неважно то, чем ты занят; неважно то, куда ты приехал и что происходит. Всегда важен сам воспринимающий. Жара или холод; богатство или бедность; признание или презрение; комфорт или дискомфорт — с кем это происходит? Если человек не отделил себя от этих переживаний, то он полностью слит с потоком бессознательных реакций на тысячи мелочей этого обманчивого мира. И так он живет свой день. И от этого отталкивается дальше. И этим строит свою судьбу, судьбу, которая принадлежит его уровню восприятия. Таким образом, возникают две жизни, совершенно различные в своей сути. Одна жизнь захвачена впечатлениями, мыслями и эмоциями. Другая — наблюдает эти впечатления, мысли и эмоции на экране