Быть драконом - Андрей Стерхов

— Звезду Давида брать? — уточнил я у ведьмы.

— Бабушка учила водку не мешать с портвейном, — быстро ответила Альбина. Сбогохульничала, конечно. Но что с неё взять? Ведьма же.

Закончив с кругом, она посетовала:

— Плохо, что свечей нет. — Потом махнула рукой, дескать, ладно, и так сойдет, затянула меня в центр пентаграммы. Прижалась ко мне и велела: — Начинай.

Оглядев кабинет, я подумал: «Менты наверняка решат, что произошло ритуальное убийство».

— Ну, давай же! — поторопила Альбина.

Я кивнул, взял её правую руку в свою левую, щёлкнул зажигалкой, украшенной цитатами из «Dragon rouge» Великого Гримуара, и зашептал то, что, как мне казалось, поможет войти нам в транс:

Баба Нах и дед Пихто.

Трепыханье фитиля.

Ты — никто, и я — никто.

Дыма мертвая петля.

Ты — ничто, и я — ничто.

Сумма лиц и сумма дат.

Здесь «уже», а там «ещё».

Здесь ты «под», а там я «над».

«А-а-ад!», — гулко ответило непонятно откуда взявшееся эхо, ведьма схватила меня свободной рукой за плечо, впилась когтями в кожу, закрыла глаза и с неведомою мне доселе неистовостью трижды прокричала:

— Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae! Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae! Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae!

От её криков под потолком замерцала, ярко вспыхнула, а потом взорвалась лампочка. Но темнее в комнате стало ненамного: дрожащий огонёк зажигалки, а также тусклый свет фонаря, льющийся из разбитого окна, не дали ей погрузиться в темноту. А когда пришло время (точнее сказать — когда оно перестало существовать), комнату и вовсе залило светом — отдавая Силу, закипела пролитая кровь, завибрировал составленный нами Контур, и Запредельное стало затягивать нас. Можно сказать, что затягивать. А можно сказать, что оно на нас обрушивалось. Впрочем, разницы никакой.

Тени теней — это последнее, что я увидел. Насильно лишенные материальной субстанции души метались по комнате, пытаясь вырваться на волю, но не имея до поры до времени такой возможности.

«Юные авиаторы», — успел подумать я, прежде чем океан света поглотил нас окончательно.

Запредельное выплюнуло нас туда, куда мы так слёзно просились — в квартиру Альбины. Просили — пожалуйста. Нате вам. Будто никуда и не улетали. Только голова болела так, будто мозг разбух раза в три и перестал помещаться в черепной коробке. Да ещё ступни ног горели от заноз и ссадин.

Ведьма, легко справившись с испорченным замком, двинула в душ, а я схватил со столика бутылку и высосал прямо из «горла» всё, что там ещё оставалось. Когда анжуйское расползлось по венам, заметно полегчало. Разминаясь, я выполнил несколько корявых гимнастических движений, подошёл к окну и раздвинул шторы. В комнату хлынул свет.

«Уже утро?» — изумился я и глянул на часы. Нет, не утро. Вечер. Семнадцать десять. Мы отсутствовали ровно семь минут. Я пересчитал часовые пояса, вышла какая-то ересь: тамошняя глубокая ночь никак не накладывалась на наш ранний вечер. Объяснить этот подвох я мог только тем, что лес, в котором мы только что куролесили, высажен не на нашем лоскуте Пределов. Только этим.

Меня это обстоятельство, признаться, не удивило: чего только на свете не бывает, бывает даже то, чего в принципе не может быть. Поражало другое. Оказывается, в границах других лоскутов тоже существуют фильмы Такеши Китано. Вот это вот действительно поражало. Впрочем, тут же подумал: «А чем же ещё скрепляться лоскутам в единое одеяло Пределов, как не такими вот талантливыми скрепками?». Подумал так и оставил парадоксы пространства-времени в покое.

— Ничего себе за хлебушком сходили, — входя в комнату, справедливо заметила Альбина. Её мокрые волосы торчали сосульками во все стороны и напоминали только что вылупившихся змеёнышей.

— Ты похожа на Горгону, переболевшую брюшным тифом, — сказал я, опустив взгляд к тёмному треугольнику внизу её живота.

— А ты — на придурка, — запахнув полы расписанного маками халата, огрызнулась она.

— Грубо.

— Смотри, какие нежности при нашей бедности! Переживёшь. Скажи лучше, зачем парней завалил?

— Я тебе уже всё сказал. Добавить мне к этому нечего.

— Зверь, — вновь обозначила она моё место в своей картине бытия. — Ох, какой же ты всё-таки зверь!

Меня взяло за живое, я решил объясниться.

— Отпустить их, значило бы поступить несправедливо по отношению к тем, кого они убили бы в будущем. Или ты думаешь, они остановились бы?

— Нет, не думаю. Но ты всё равно зверь.

— И это говорит та, которая семь… — Я кинул взгляд на часы. — Которая восемь минут назад хотела меня испепелить.

Она отвела взгляд.

— То другое.

— Ну, конечно, — усмехнулся я. — Дракон же не человек. Дракон — зверь. Причём, не занесённый в Красную Книгу.

— Дурацкий разговор.

— Согласен. Давай о деле.

— Давай. Где фотки хранишь?

— В ящике электронной почты. Логин golden dragon собака почта точка ру.

— А пароль?

— Пароль не знаю.

— Как так не знаешь?

— А вот так вот. Сначала скажи, как Зармаига вызвать, потом я выясню пароль.

Она вытащила из кармана халата сигареты и выбила одну лихим щелчком по дну пачки. Так не дамы достают финтифлюшки с ментолом, так работяги на лесоповале выбивают из пачки ядрённную «беломорину».

Я клацнул зажигалкой, ведьма потянулась к огоньку и закурила. Какое-то время молча дымила, делая вид, что наслаждается отравой. На самом деле втихаря пропахивала мой ничем не защищённый мозг на предмет нужной комбинации. Когда поняла, что не вру и что ловить действительно нечего, вдавила окурок в пепельницу и сдалась:

— Хорошо, баш на баш. Говори.

— Сначала ты.

— Это почему же?

— Потому что драконы по пустякам не врут.

— А разве ведьмы…

— Сплошь и рядом.

Она возмущённо фыркнула, но спорить не стала.

— Ладно, записывай.

— Я запомню.

Ведьма вздохнула и безрадостным голосом произнесла нужное заклинание. По тому, с какой неохотой она это делала, было понятно — не врёт. Когда закончила, я позвонил своей расчудесной помощнице, предварительно выставив на аппарате режим громкой связи..

— Слушаю, шеф, — отозвалась Лера.

— Я насчёт нового пароля. Теперь нужен. Воспроизведи.

— Ага. Значит так: Егор, естественно, латиницей. И ещё цифры: один, два, три, четыре, пять. И… И всё.