Мертвые могут танцевать - Илья Стогов

— Древние здесь мылись. Это баня. Здесь они раздевались, проходили вот сюда, тут их тела натирали маслом, а вот здесь они сутки напролет лежали в джакузи и болтали о том о сем.

Главное, что осталось от Античности, — это развалины бань. Древние греки проводили в банях круглые сутки. Средневековые мусульмане — тоже. Куда торопиться? Знаменитое азиатское спокойствие — это ведь оборотная сторона отчаяния. Беги не беги, все равно ничего не изменишь. А в бане прохладно и умиротворяюще течет вода…

Из семи чудес до нашего времени дожило одно: египетские пирамиды. Тысячелетия назад пирамиды стояли посреди пустыни. Сегодня они — ближний пригород Каира. Погрызенный временем сфинкс с тоской смотрит на расположенную у него прямо между лап закусочную KFC.

Четыре часа езды на комфортабельном египетском поезде, и из пыльного Каира вы попадаете в аль-Искандерию, она же — Александрия Египетская. Старожилы еще помнят, как пятьдесят лет назад в этом городе можно было смело подходить к любой женщине на улице и называть цену. Если цена устраивала, женщина пойдет с тобой. Если нет, вежливо откажется. По лицу не получишь, это точно! Такой уж город.

Под нынешней Александрией лежит восемь метров культурного слоя — руин и костей. Люди в этом городе делали вид, будто все еще живы. Они прижимали к своим телам чужие женские туловища и кожей чувствовали дыхание другого человека. От этого людям казалось, будто смерти не будет. Чтобы эта иллюзия у клиентов длилась как можно дольше, несовершеннолетние александрийские проститутки часто-часто всхлипывали и тазом выписывали головокружительные овалы, но все это бесполезно, потому что восьмиметровый культурный слой скоро станет девятиметровым, а потом двенадцатиметровым… правда, новые девицы для подпольных борделей найдутся, наверное, и тогда.

Античным людям казалось, что их мир вечен. Современным горожанам тоже так кажется. Но от Античности не осталось ничего — что останется от нашего мира?

К моменту, когда в Александрию приехал я, исламские фундаменталисты позакрывали все сорок тысяч публичных домов, все десять тысяч дансингов, все бессчетное количество александрийских пабов с танцем живота, изгнали проституток с тесных улиц, и даже кофейню здесь теперь можно найти с большим трудом. Единственный признак былой распущенности: туалеты в местных барах. Писсуары прилеплены прямо к барным стойкам и от зала отгорожены прозрачными занавесочками.

Главная достопримечательность нынешней Александрии — форт Кайт-бей. Желтая игрушечная крепость на фоне моря. Внутри — недействующая мечеть, морской аквариум и выставка смешных мамелюкских пушечек. Крепость построена на сваях, забитых при строительстве древнего Фаросского маяка. Это последнее, седьмое, чудо света.

От форта Кайт-бей начинается главная александрийская набережная Корниш. Синее небо, белые здания, пустая шестиполосная автострада. В ландо катаются редкие туристы. Вечерами над Корнишем светят здоровенные средиземноморские звезды. Если бы разбираться в их рисунке, то, наверное, можно было бы найти и крошечное созвездие Волосы Береники.

Тысячи лет назад в Александрии жила царица Береника. В честь ее волос было названо созвездие. Именно в Александрии небосклон был разделен на двенадцать знаков Зодиака. Знаки получили названия в честь местных, египетских знаменитостей. Именно александрийские астрономы присвоили звездам те имена, которыми мы пользуемся до сих пор. И вот звезды по-прежнему светят, а от древней Александрии не осталось ничего. Только трамвайная остановка «Лагерь Цезаря» и восемь метров культурного слоя.

Нынешняя Александрия — это минареты, шумные базары, греческие пирожковые, заколоченные синагоги, провонявшие арабами улицы… Старики в белых балахонах сидят на неудобных деревянных стульях и курят бесконечный кальян. Повизгивают таксисты и муэдзины… Мир родился, мир умер — Азии наплевать.

У писателя Эдгара Райза Берроуза есть смешной роман о том, как лет через пятьсот американцы откроют Старый Свет. Мол, Европа давно одичала, погрузилась во мглу, и даже память о ей стерлась. И вот новый американский Колумб отплывает к ее берегам и боится: что там, за диким восточным краем горизонта? А потом он натыкается на заселенные дикарями европейские берега и не может понять, что за народ оставил эти величественные руины?

Бывает так, что мир умирает. Последний раз такое случалось полтора тысячелетия назад. Тогда умирала Античность — самая красивая цивилизация истории. Все, чем гордились античные люди, все их главные войны и главные книги остались в прошлом. Полторы тысячи лет назад их мир подошел к концу.

Античность умирала, но сами античные люди этого не понимали. Для людей античности все вроде бы продолжалось.

Вечный Рим пал под ударами варваров, но Рим лежал далеко на западе. Здесь, в теплом античном Средиземноморье, думать об этом никому не хотелось. Здесь лето длится 364 дня в году, и кто стал бы думать о суровом западном Риме и о его суровых западных мечтах? Здесь солнце было ласковым, и волны лизали камни, и ничто никогда не могло измениться. Еще через несколько веков античные земли были завоеваны мусульманами, но даже это ничего не изменило.

Пророк Мухаммад скончался в 632-м. Отныне правоверными должен был править «халиф» — заместитель Пророка на земле. Халифы могли меняться, система оставалась неизменной: Аллах — на небе, халиф — на земле, и, значит, все хорошо. Первый заместитель Пророка, поэт и рубака Абу Бакр, двинул свои отряды за пределы Аравии. Он захватил Александрию и превратил ее в аль-Искандерию. Город пережил это не поморщившись, а потом так же равнодушно пережил еще несколько смертей и рождений подряд.

Кочевники пустыни дали региону новый арабский язык и новую исламскую религию. Сразу после этого они растворились в завоеванных райских землях, как сахар в стакане черного египетского чая. Те же люди продолжали вести тот же образ жизни. В Средиземноморье никогда ничего не меняется.

Море. Прохладные колоннады. Носатые люди, сидя в бане, ведут бесконечные философские разговоры. Мир возник… Мир исчез… Всем наплевать… Кроме тех, кто умирает… Кроме тех, чья жизнь в стонах и мучениях заканчивается навсегда…

В Александрии за взятку в $17 я купил себе марокканскую визу. Это было не очень законно, зато быстро. На этом мои деньги кончились. Пора было возвращаться в Петербург и немного подзаработать. Но на то, чтобы три дня пожить в городе Марракеше, где когда-то отжигал наркоман и убийца Уильям Берроуз, денег еще хватало.

Из Египта в Королевство Марокко я прилетел на тарахтящем самолетике местной авиалинии. На день съездил в священный мусульманский город Мулдай-Идрик, а потом вернулся назад в Марракеш. Там я поселился в самом проститутском районе города, но даже не догадывался об этом. Мне казалось, что это просто самый грязный городской район планеты — и больше ничего.

То есть я, конечно, замечал мужчин, вечерами ныряющих в темные переулки, и странные разговорчики шепотом, и общую нервозную обстановку. Но как-то не обращал внимания. До тех пор, пока прямо на улице ко мне не подошел развязанный подросток и не предложил «пристроить банану». На вопрос, что это означает, он потупился и сказал, что массаж… то-сё…