Война кланов. "Черный фронт" против НСДАП - Андрей Васильченко

Как сообщали позже немецкие газеты, словосочетание «мятежные СА из штурма № 9» стало нарицательным. После неудачного нападения на берлинскую штаб-квартиру НСДАП они заявляли: «Мы не во всех вопросах согласны с коммунистами, но на выборах отдадим свои голоса КПГ, так как это подлинно рабочая партия». Казалось бы, этот первый «мятеж» в СА носил очевидный штрассерианский оттенок. Ведь именно Штрассер хотел отколоть революционные СА от продажной гитлеровской партии. Но мятежные штурмовики вообще не упоминали о революционном национал-социализме. Не говорили они и о Штрассере. Вообще сомнительно, что лидер «Боевого содружества» имел какое-то отношение к первому мятежу штурмовиков. В то время из СА в КГРНС перешло всего лишь пара десятков человек.

Но вернемся в Берлин. Прибывший туда Гитлер наотрез отказался встречаться со Штеннесом и захотел лично посетить местные группы СА. Он хотел сам увидеть степень недовольства штурмовиков. После знакомства с простыми штурмовиками Гитлер пригласил к себе лидеров СА, которые не поддержали «мятеж» Штеннеса и остались преданными фюреру. Им Гитлер заявил о своем желании избавиться от подстрекателей. 1 сентября он вызвал к себе Штеннеса. Теперь фюрер изменил тактику. Он хотел тем же вечером созвать совет всех лидеров СА.

Перед собравшимися двумя тысячами руководителей СА Гитлер решительно заявил, что отныне собирается сам руководить и штурмовыми отрядами, и охранными подразделениями (СС). Он возносил панегирики штурмовикам, не забывая при этом подчеркнуть, что необходимо отказаться от революционного способа прихода к власти. Чтобы произвести еще большее впечатление на собравшихся, он объявил об отставке шефа штаба СА фон Пфеффера, который, справедливости ради скажем, и так собрался оставить этот пост. Гитлер призывал собравшихся быть преданными и покорными. Почти тут же в кассу берлинских СА поступили деньги. Многие в те дни воспринимали это как победу В. Штеннеса.

Первый мятеж окончательно погасили 4 сентября. Казалось, в берлинских СА воцарилось спокойствие. Но сам инцидент заставлял задуматься. Как писал современник: «Сентябрьский мятеж был первым признаком того, что СА не собирались делить партийный трамплин с честолюбивыми политиками». В Мюнхене тоже не забыли об этом происшествии. Уже в сентябре Гитлеру стало известно, что недовольство среди берлинских штурмовиков продолжало нарастать. Тогда он решил отделаться от революционных элементов. С трудом достигнутый компромисс снова оказался под угрозой. Конфликт, конечно, замяли, но он остался неразрешенным. Значит, в любой момент мог разгореться с новой силой. Именно тогда Гитлер решил вызвать из Боливии своего старого соратника Эрнста Рёма.

Эйфория от достигнутой в сентябре 1930 года победы на некоторое время уменьшила недовольство в СА. После сентябрьского кризиса Штеннес оказался самым авторитетным человеком в Берлинской организации НСДАП. Он смог добиться от политического руководства не только финансовых уступок, но и отставки фон Пфеффера, весьма сомнительного человек, недолго возглавлявшего СА. Однако Гитлер не собирался делать Штеннеса новым главой штурмовиков. Противовес берлинскому бунтовщику должен был составить Э. Рём, назначенный новоиспеченным шефом штаба СА. Рём должен был осуществить реорганизацию управления штурмовыми отрядами и обезвредить «подрывные элементы» на севере Германии. 1 января 1931 года Рём обратился к штурмовикам: «В 1931 году мы сможем лицезреть дальнейший прорыв к неизбежному успеху нашего движения, успеху Германии. Час победы близок. Но его приближение зависит не только от СА, но и от сплоченности, безоговорочной преданности и верности выбранному пути. Товарищи, я доверяю вам, я ценю ваше доверие, но мы должны оправдать и доверие фюрера, возложенное на нас».

Назначение Рёма шефом СА повергло в шок многих штурмовиков. Еще в 1923 году против него была развязана кампания, в ходе которой многие противники Гитлера характеризовали Рёма как слабоумного гомосексуалиста. Штурмовикам с трудом удавалось подчиняться человеку, у которого была такая подмоченная репутация. Они считали его гнусным человечишкой. Он не был достоин попасть в «новую Германию». К февралю 1931 года слухи, ходившие по СА, достигли такого уровня, что в дело был вынужден вмешаться сам Гитлер. Но он наотрез отказался обсуждать этот вопрос, так как «это было пустой тратой времени». По его мнению, СА — это люди, собранные с определенной политической целью, а «не заведение по воспитанию благочестивых девиц». «Частная жизнь не может быть предметом дискуссий, когда перед нами стоят другие задачи», — подытожил он свое выступление. Внешне казалось, что Штеннес не был причастен к критике, которая раздавалась в адрес Рёма. Он опасался открыто нападать на свое новое начальство. Но он не мог упустить шанса, чтобы не воспользоваться всеобщим недовольством, дабы обезопасить свои позиции неоспоримого лидера штурмовиков. С февраля по апрель 1931 года он разместил в геббельсовском «Ангрифе» серию статей, в которых пытался представить себя не просто героем боевого национал-социализма, а политическим деятелем и даже мыслителем.

Первая статья появилась 3 февраля 1931 года. Она называлась «Солдаты делают политику. Общественное мнение и политический солдат». Ее автором был преданный Штеннесу штурмовик Вальтер Ян. Затем эта публикация переросла в серию статей «Солдаты делают политику», которая представляла собой собрание воспоминаний, коротких заметок, которые охватывали период 1920–1930 годов. Вторая статья появилась 19 февраля. В ней описывались боевые подвиги Штеннеса осенью 1918 года. Она заканчивалась словами бывшего подчиненного лидера берлинских штурмовиков: «Мы не сомневаемся в том, что обер-лейтенант Штеннес приведет СА к победе, так как они вместе сражаются за немецкий народ, за немецких рабочих, против системы, построенной на лжи». Первые две статьи описывали Штеннеса как военачальника, военного героя, третья, появившаяся 26 февраля, рассказывала о его борьбе с «красными» и «предательской Версальской системой». Дальнейшие публикации подробно повествовали о его политической судьбе.

Этими статьями Штеннес хотел всем показать, что, согласно фюрер-принципу, который был просто необходим для достижения политического успеха, он являлся единственным лидером СА. Благодаря своему военному и политическому опыту лишь он один мог поднять штурмовиков на восстание против правительства. Только один факт, что главный оппозиционер печатал эти статьи в газете, издаваемой Геббельсом, говорит, насколько были сильны его позиции в Берлине. Геббельс предпочел косвенно выступить против Гитлера, поддерживая «подстрекателя».

Между тем финансовая ситуация в СА так и не изменилась коренным образом. Штурмовики стали более внимательно прислушиваться к революционным национал-социалистам, стали раздаваться голоса, поддерживающие революционный национал-социализм. Гитлер знал об этом. Именно поэтому 17 февраля он заявил о «провокаторах, которые затесались в ряды НСДАП дабы подстрекать СА к безумным действиям, которые могут закончиться преследованием всей партии». Ответом на эту речь стало письмо Штеннеса, адресованное Э. Рёму. В нем Штеннес открыто критиковал мюнхенское руководство, причем выделялись два момента: положение СА в партии и недопустимость легального прихода к власти. Примечательно, что это письмо было написано на бланке шефа СА. Штеннес хотел показать, за кем стоят массы штурмовиков.