Опасный винтаж - Рина Осинкина

всегда начеку, если на службе. Хорошее качество, Ревякин его сразу оценил.

Николай бросил взгляд вперед и вверх на надвигающийся синий с белыми стрелками щит, висящий на консоли высоко над дорогой. Щит оповещал участников движения, что скоро их всех ждет развязка на Ленинградку, и тут в Колькиной голове родилась мысль. Мысль такая. А не заехать ли прямо сейчас к другу Жорке? Не все же одному Кольке дорогих гостей принимать?..

Сразу же после завершения Жоркиного высочайшего визита Марек надыбал в сети данные на всех Росомахиных-москвичей подходящего возраста. Потом они вдвоем с шефом информацию прошерстили и пришли к выводу, что бывший Колькин одноклассник теперь не кто иной, как учредитель и гендиректор какой-то мутной конторы под названием «Промиль-XXI», квартирующейся в деревне Андреевка, что по ленинградскому направлению.

«Вот и поквитаемся, – гыгыкнул про себя Колян. – Не одному же Жорке прикалываться. Кстати, и отчитается пусть заодно. Тема не снята, свое имущество Нина Михайловна назад до сих пор не получила».

Правда, не совсем деревней оказалась Андреевка, вполне себе городской пейзаж. Зря Колька надеялся поржать. Он уже успел представить франта Росомахина в раздолбанных кирзовых сапогах и с кнутом наперевес. А тут обычная промзона. Длинный бетонный забор, за ним видны то ли цеха, то ли ангары. Привычная картина.

На въезде их, конечно, тормознули. Не получился сюрприз, жаль. Охранник с КПП звонил в этот самый «Промиль», согласовывал внезапный визит.

Попетляв, как водится, по закоулкам между бывшими цехами, «Лексус» остановился возле чистенького одноэтажного строения.

«Ремонт недавно делали, – наметанным глазом определил Колян. – Интересно, что там раньше было, в дни развитого социализма? Может, сортир? На ВВЦ, к примеру, очень конкретные сортиры, просто дворцы, а их еще при Сталине строили».

– Ты посиди тут пока, – буркнул Ревякин Мареку и выкарабкался из машины.

Войдя внутрь, он оказался в прямоугольном, но не особо длинном коридоре, в который выходило несколько дверей. Все двери, кроме одной, были плотно закрыты, а одна, вторая по счету слева, была, наоборот, открыта настежь. И из этой самой открытой двери раздался глуховатый баритон Росомахина, который произнес, повысив голос: «Ну, заходи, раз пришел».

Колька зашел.

Вообще ничего особенного. И ни одной живописной картины. Один сплошной серый цвет офисной оргтехники и тошнотворный порядок на всех горизонтальных поверхностях. Впрочем, на вертикальных тоже порядок. На стене возле Жоркиного письменного стола бумажки-напоминалки прилеплены аккуратными рядками. Как был занудой Жорка, так им и остался. Чистюля хренов. Педант недоделанный.

Педант Росомахин приподнялся из-за стола и протянул Николаю руку. Тот ответил на рукопожатие и плюхнулся на стул напротив, с ухмылкой глядя на хозяина. Готовился сказать нечто колкое. Колкое и остроумное. Что бы такое…

– А по городу ты без пажа передвигаешься? – заинтересованно спросил его Егор.

Ревякин моментально вознегодовал:

– Что я тебе, королевна, что ли, чтобы с пажами передвигаться?

– Извини, извини. Я неправильно выразился. Хотел сказать «с адъютантом».

– С референтом! – рявкнул Колян. – Какая же ты скотина ехидная, Росомаха! Вот как был скотиной ехидной, так и остался! Ты хоть кого-нибудь уважаешь, так, для разнообразия? Или как и раньше – только себя?

Егор ответил, виртуозно скопировав Фрунзика Мкртчяна из культового кинофильма «Мимино»:

– Слюшай, друг, я тэбе сейчас одын вещь скажю, только ты не обьжайся, да?

А потом продолжил назидательным тоном, хотя все равно было непонятно, говорит он это серьезно или прикалывается:

– Главное, Коля, себя уважать, точно говорю. А ежели только себя любить, так этого мало. Потому как ради себя, любимого, пайку хлеба у старика отнимешь, сожрешь и сделаешься сытый, счастливый и весь в дерьме. А если будешь себя уважать, то не испачкаешься. Сечешь, Ревяка?

– Словоблуд. Опять за свое принялся. Помню, как ты историка до нервных припадков доводил своими демагогиями. И трудовика. Особенно трудовика. Я все думал, только Нину Михайловну задень, только тронь! На первой же перемене клюв начищу! Но ты, видно, что-то такое чувствовал. А, Жорик? Чувствовал, что не сойдет тебе это с лап?

– Ну, Дорошину не ты один уважал, тетка она такая… авторитетная.

– Вот и я о том. А на старости лет так прокололась. Я к ней заезжал вчера, фотки показывал. Конечно, повод другой предъявил. Все ты! А вдруг, думаю, все-таки Поляна к ней тогда подваливал, просто не узнала она его. Как-никак, а твоя девочка часть украденного в его доме обнаружила, если не врет. Короче, заронил ты сомнение, вот и решил проверить, чтобы убедиться. Велел Мареку, чтобы он по сайтам пошарил – «Одноклассники», то-се. Не надеялся я на успех, но поручение дал. И он нашел, прикинь! Ни в каких социальных сетях Поляна, конечно, не тусовался, а вот удалось моему малышу – ну, это между нами – отдел кадров чей-то взломать, какой-то дохлой фирмы. А там личные дела с фотографиями. А ты говоришь – паж. Ну, еще человек десять наших он из «Одноклассников» вытащил, это для массовки и чистоты эксперимента. Привез я фотки Дорошиной и устроил типа вечера воспоминаний. Прикинь, у нее альбом – вот такой толстенный с фотками разных выпусков, там и наша коллективная за восьмой класс есть. Достала она его, открыла, а я эти на стол высыпал, и принялась она мне называть, кто есть кто, с комментариями. Причем она же любопытная жуть, первым делом бросилась всех во взрослом виде рассматривать. И ни одного промаха, всех признала. Так-то. Потом стала сравнивать с нашей школьной фотографией. Растрогалась… Какие, говорит, все взрослые, да как же время летит. Спрашиваю ее: «Нина Михайловна, а кого-нибудь вы видели из наших за последнее время?» «Нет, говорит, Николашенька, давно никого не видела».

Не хотелось Егору возвращения к этой истории. Не его это дело, ему прямо дали понять. Он тоскливо посмотрел в окно и, чтобы отвлечь Ревякина хоть на время, хоть ненадолго оттянуть этот ненужный дурацкий разговор, спросил:

– А где ты такого толкового парня себе нарыл? Я еще в прошлый раз внимание обратил. У него что, талант или целиком твое воспитание?

Николай неожиданно оживился:

– Ты знаешь, Егор, талант. Ну, и воспитание тоже, как без воспитания. А началось все… Я тебе сейчас расскажу. Курить у тебя можно?

И получив положительный ответ, достал из заднего кармана брюк сплющенную пачку «Кэмел». Со вкусом затянувшись, приступил повествовать:

– До него у меня девки работали, но ни одна не задержалась. А вернее сказать, я не выдерживал. Раньше-то мне Нелька помогала, жена. А потом близнецы родились. Ну, начал подбирать на ее место. И столкнулся с неожиданными трудностями. Веришь, кого ни возьму,