Призрак Адора - Том Шервуд
Шрифт:
Интервал:
– Мистер Уольтер, миссис Мэри. Не скучайте. Генри, помогай Бэнсону. Алис, Бэнсон. Я вас люблю. Луис, миледи. Дай вам Бог счастья. Жаль, что расстаёмся так скоро. До свидания, Давид. Эвелин. Жди меня.
Скрипнула, закрываясь, дверь. Лязгнул внутри засов. Застонал и завыл, и ударил в дверь кулаком Бэнсон. Я влез в карету.
– Со мной? – спросил стеснившихся на сиденье матросов.
– С вами, мистер Том.
– Решили?
– Решили.
– Что ж. Поехали. С Богом.
Каталука шевельнул вожжами. Карета дёрнулась и покатила.
Без происшествий миновали окраину города, домчались до Бристольского залива. В ночной темноте у берега покачиваются две шлюпки. Одна – моя, с “Дуката”, вторая – с “Африки”. Тишина, ни звука, хотя шлюпки полны гребцов.
Мы перенесли из кареты груз и разместились сами.
– Есть тут кто-нибудь больной? – спросил я у матросов.
– У Носатого, похоже, Чёрный Джек начинается.
– Что-что?
– Лихорадка, сэр.
– Хорошо. Носатый, слушай внимательно. Выбирайся из шлюпки, залазь в карету и ложись спать. Под кучерским сиденьем лежат сухари и бутылка рома. Утром сюда приедет Давид, хозяин “Африки”. Передашь ему карету. Сам, как вылечишься, пойдёшь к нему в команду. Даст Бог – свидимся. Всё.
Едва различимый в темноте, матрос послушно вскарабкался на мол, принял из рук Каталуки вожжи и фонарь. Каталука спустился в шлюпку. Вёсла пали на воду, в два рывка развернули шлюпку. Гребок, ещё гребок, – берег поплыл от нас вдаль. Вдруг послышался стремительный топот копыт. Через мгновение к берегу подлетел всадник. Спрыгнул на ходу, подбежал к краю, встал в свет фонаря. Высокая массивная фигура, широкая белая повязка на лице. Бэнсон!
– ,истер ,ом ,осьмите! – громко промычал он и взмахнул над головой каким-то большим тёмным предметом. Раскрутил, бросил. Но бросил так сильно, что предмет пролетел у нас над головами и тяжело упал в воду за носом шлюпки. Его нагрудный щит с пистолетами! Проклятье, какая досада! Кто-то попытался дотянуться веслом, но он мгновенно скрылся под чёрной водой. Бэнсон и сам увидел, что натворил. Он сел на камень мола и обхватил голову руками.
– Носатый! – привстав, прокричал я в сторону берега. – Садись с ним в карету и скачите домой! Немедленно! Бэнсон! Прости меня! Будем живы – увидимся…
Я плюхнулся на скамью и сильно закусил губу. Попытался проглотить горький и вязкий комок в горле.
– Ценную вещь утопили, – негромко произнёс Каталука. – Хорошую пошлину взял океан.
Я не смог ни согласиться, ни опровергнуть. Не было сил разомкнуть челюсти. Горький комок стоял в горле. Перед глазами, сквозь чёрную темноту, сквозь горячую, влажную плёнку качалась явственно видимая, подбрасываемая тяжёлыми волнами корма далёкого “Хаузена”.
Как в тумане прошла для меня эта ночь. Я был настолько измучен событиями последних дней, что смутно помню происходившее. В шлюпке кто-то долго бил кресалом по кремню, так долго, что призвал наконец на помощь витиеватые морские проклятия. Высекли огонь, запалили факел, прочертили с кормы огненную дугу. Из морской дали, из чёрного, слепого пространства донёсся глухой слабый звук, как будто кашлянул в ночи невидимый старикашка. Это был пушечный выстрел с моего “Дуката”.
Показались впереди бортовые огни. Шлюпка, подпрыгивая на волнах, прильнула к громадной чернеющей туше. Мы поднялись на палубу. Тотчас загрохотали по всему “Дукату” матросские башмаки, заскрипел такелаж, захлопали поднимаемые паруса. Стоун выложил корабль в невероятный, очень рискованный крен, круто, почти мгновенно развернул на нужный курс, и с каким-то птичьим клёкотом запели волны, разрезаемые корабельными скулами. Компасы дружно выставили свои магнитные острые пальцы, и мы понеслись сквозь чёрную ночь, словно лошадь, взявшая с места в галоп.
“Хаузен” опережал нас на пятеро суток.
Маленький к вечеру не вернулся. Монах и его спутник быстро переменили место стоянки. Филипп, дождавшись ночной темноты, оседлал жеребца и неторопливо двинулся в сторону Люгра.
Мы все и всегда выполняем неназванные законы нашей жизни. За их выполнением не следят солдаты короля, потому что их и без того никто и никогда не нарушит. Вот один из них: с наступлением ночи все должны запереться в своих домах. Да. Человек, желающий увидеть утренний свет, не должен оставаться на ночь в пути или на улице. Там он – добыча зверей или разбойников. Если хочешь крова – найди его до наступления темноты. Потому что после – дверей тебе не откроют. Никогда и никто, даже если ты промокшая под холодным дождём девушка с жалобным голосом. Все хотят жить.
А в эту ночь обитатели Люгра с особенным старанием проверяли запоры – кошмар происшедшего в трактире леденил им сердца. И тем большее удивление вызвал у них медленно проезжающий по ночным улицам невидимый всадник. Хотя объяснение есть: это не отчаянная голова, – некто, имеющий доход на крови, выслеживающий лихих людей и делящий с палачом его страшную плату. И не безумный юнец, выполняющий жестокое условие неосторожного пари. Нет. Просто пьяный. Едет медленным шагом и развязным и пакостным голосом тянет свою пьяную песню. Вернее, лишь одну только строчку из песни:
– Ма-ленькая кру-жка и маленький гло-ток!
Словцо “маленький” он выкрикивал с особенным удовольствием.
В это время, в центре города, в караульной башне, в острожной комнате зашевелился и сел связанный человек. Сел, звякнул цепью, приковывавшей его ногу к стене. Кроме него в остроге находились ещё двое: взятый вечером на ярмарке хмельной буян, не усмирившийся даже с появлением стражников, и юный ярмарочный воришка. Вот его-то и подозвал к себе человек. Не по имени и не окликом. Пошевелив и облизав разбитые губы, он бросил негромкую фразу, одну, но такую, которая не могла не возыметь мгновенного действия:
– Денег хочешь?
– Я?! – вскинулся полусонный воришка.
– Много.
– У тебя же нет ничего! (возразил, но не утвердительно, а с надеждой, с желанием.) Тебе же карманы двадцать раз проверяли!
– Дурак. Ты знаешь, кто я? И за что меня взяли?
– Знаю. Ты двадцать человек зарезал.
– Точно дурак. Иди сюда и слушай.
Воришка поспешно подполз и сел рядом, чуть не раздавив заверещавшую в соломе крысу.
– Я могу на золото ворожить.
– Врёшь!
– Слушай. Мы все можем – и мой дед, и отец, и дядьки, и братья. Только мы всегда это держали в тайне. А я проболтался. Ты знаешь, кто у нас король?
– Георг.
– Да, Георг. Вот видишь. А говоришь, что я вру. Так вот, Георг узнал мою тайну и приказал солдатам пытать меня, пока не расскажу, как золото выкликают.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!