Расстояние между мной и черешневым деревом - Паола Перетти

– О, Мафальда, мне так жаль, – говорит мама очень грустным голосом, но я ее почти не слышу. Слова прыгают в моей голове, как дикие козы, и я совсем ничего не понимаю. «Хватит, хватит!» – кричу я, вырываю у мамы письмо и бегу прочь.

– Мафальда, ты куда? – кричит мама.

– Оставь меня в покое, я хочу побыть одна! – кричу я и бегу, бегу от ее голоса, случайно нащупываю дверь в свою комнату, хватаю с пола тетрадку и вырываю из нее страницы со списком, потом выскакиваю в коридор, и несусь вниз по лестнице, едва не свернув себе шею, и чуть ли не врубаюсь головой в главную дверь. Я слышу, как папа кричит: «Не беги так! Не уходи далеко!» – но я не слушаю и останавливаюсь только у забора, чтобы перевести дыхание.

Бежать в темноте ужасно мерзко. Ненавижу темноту! И хотя я обещала не ругаться, но останавливаюсь и кричу: «Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу! Все ненавижу!» Ненавижу новую квартиру, ненавижу школу, ненавижу одноклассников, ненавижу Кьяру, ненавижу бабушек за то, что они умирают, ненавижу котов за то, что они исчезают и не могут сами слезть с дерева, ненавижу парней за то, что они не говорят «Я тебя люблю», ненавижу себя, потому что все видят, а я – нет.

– Эй, ты в порядке?

Незнакомый голос на другой стороне улицы. Это противные соседи, которые живут в бабушкином доме.

– Зачем вы сняли ее занавески? – кричу я, захлебываясь от плача, и несусь прочь. Только сейчас я понимаю, что реву, реву во весь голос. Я стараюсь нащупать калитку, открываю ее и выбегаю на улицу, на тротуар, где в прошлом году Филиппо катался на велосипеде и гладил Оттимо Туркарета.

Его дом не так далеко, так что, когда я доберусь до магазина с футболками, я могу позвать его, и он спустится вниз и поможет мне поехать в больницу, потому что я наконец поняла, что для меня самое существенное, и мне нужно срочно сказать об этом Эстелле. Может быть, если я ей об этом скажу, она не переселится в дерево к бабушке и великану. Может быть, если она узнает, что для меня самое важное, она останется со мной, и поможет мне переехать на дерево, и объяснит мне наконец, почему коты не могут спуститься с ветки.

Я стараюсь идти быстрым шагом и не потеряться. Одной рукой я касаюсь стен домов и калиток. Ай! Больно! Когда вокруг все серое, боль ощущается сильнее, потому что возникает неожиданно. Под ноготь попадает заноза – не знаю, есть ли что-то больнее, чем это, – но плакать некогда: я спешу. Нужно идти дальше. Кажется, еще вчера я прикасалась к этой стене, я чувствую краску граффити; кажется, я брожу по кругу – я заблудилась в собственном квартале. В конце улицы слышится шум, похожий на шум маминого автомобиля; он все ближе и ближе. Я сажусь на корточки и закрываю лицо руками, чтобы меня не заметили, хоть и не знаю, есть ли поблизости дерево или куст, за которым можно укрыться. Но машина проносится мимо, и я могу идти дальше. Справа от меня открывается дверь, из дома слышится звон бокалов и радостные голоса. Я продолжаю идти вперед, делая вид, что совсем не боюсь, и стараясь шагать как можно увереннее, хотя я уже понимаю, что заблудилась и понятия не имею, куда иду. Минут через пять я слышу незнакомый голос, который, кажется, обращается ко мне, но я думаю о своем и не отвечаю.

– Подожди! Куда ты идешь?

Я стараюсь не смотреть женщине в лицо, а то она догадается, что я ничего не вижу, и отведет меня домой к родителям.

– Я иду домой.

– В такое время? Да еще совсем одна? Сколько тебе лет?

– А сколько времени?

В ответ тишина. Видимо, женщина смотрит на часы.

– Шесть часов. Уже стемнело.

О нет! Я брожу по улицам уже два часа и даже этого не заметила! Я не успею забрать из школы одеяло с вещами! Хорошо еще, если вообще смогу добраться до школьного двора. Ну ладно, сейчас самое важное – попасть в больницу к Эстелле. С одеялом потом разберусь.

– Где ты живешь, девочка?

Меня уже тянет сказать, чтобы незнакомка оставила меня в покое и что я не собираюсь говорить незнакомым людям, где живу, но тут мне приходит в голову мысль: женщина может мне помочь.

– Я живу недалеко от магазина, где печатают рисунки на одежде, знаете его? Вообще-то, на самом деле там живет моя тетя. Я из другого города. Не могли бы вы проводить меня до магазина? Кажется, я потерялась, и тетя будет меня ругать.

– Как зовут твою тетю? Может быть, я ее знаю? – с сомнением в голове спрашивает женщина.

– Ее зовут Кристина. Она работает в магазине. Вы поможете мне его найти? Тетя очень рассердится, если я приду так поздно.

– Да, это я уже поняла. Пойдем, он тут, за углом. Ты уже почти пришла.

Женщина берет меня за руку, и, хотя я немного боюсь, что она обманет меня и куда-то уведет, через несколько шагов она отпускает меня и говорит, что мы пришли.

– Ну вот и магазин. Переходи улицу осторожно, по переходу.

Я слышу шум машин, которые проносятся мимо, и тут же знакомый велосипедный звонок.

– Филиппо!

– Это твой двоюродный брат?

– Да, – отвечаю я радостно, словно это действительно дом моей тети, чтобы женщина поверила и могла идти дальше по своим делам.

– Привет, Мафальда! – слышу я на другой стороне. Наверное, Филиппо только что вернулся из музыкальной школы. Женщина прощается со мной, и я делаю шаг с тротуара в сторону дороги. Я так счастлива, что нашла Филиппо, – я забыла о машинах и о том, что нужно прислушиваться к звукам дороги.

– Мафальда, сто-о-ой! – только и успеваю услышать я, прежде чем раздается гудок машины и я слышу удар, будто опрокинулась коробка с вещами для переезда и все ее содержимое высыпалось на пол. Какое-то время вокруг царит полная тишина. Не слышно ни машин, ни звуков шагов, ни голосов пешеходов. Кажется, мир замер. Я тоже будто замерла, стоя одной ногой на тротуаре, а другой – на дороге, согнув ногу в колене и зажав в руке мятую тетрадь. Не слышно даже стука моего сердца под белой звездочкой футболки.

Вдруг голос проводившей меня женщины, голоса прохожих на тротуаре и гул проезжающих машин сливаются в один жужжащий ком, и я слышу тысячи звуков – из открытых окон, с балконов домов, с окрестных улиц; все они надвигаются на меня, и я роняю тетрадку и затыкаю уши, чтобы не слышать Филиппо, который кричит изо всех сил: «Мафальда, Мафальда!» – и тогда я бегу. Бегу прочь, врезаюсь вонючий мусорный бак и падаю на тротуар, раскинув руки. Но никому нет до меня дела, так что я поднимаюсь и иду, быстро иду вперед, проводя рукой по стенам домов. Не знаю, сколько проходит времени, но в какой-то момент до меня долетает запах бабушкиной карамели с ревенем и я чувствую под ногами выпуклые плитки улицы, где находится наша школа.

И в полной тишине я бегу к школьной калитке. Калитка открыта, и я забегаю в нее, бегу на запах свежести и обнимаю прохладный ствол. И, забыв об очках, лупе, Луне, Полярной звезде, Оттимо Туркарете, Филиппо и Эстелле, я принимаюсь карабкаться по стволу и лезу, лезу на черешню, пока не оказываюсь на самом верху.