Первое правило семьи Райс - Оксана Гринберга

получали бонус к разумности, а люди — солидную прибавку к короткой человеческой жизни, а заодно некое подобие магии, даже если они рождались без дара. Если же одна из ипостасей погибала, то вторая продолжала жить без нее, сохраняя часть приобретенных навыков.

Теоретических знаний мне хватало, но что касается практических… Дракон внушал мне закономерное опасение своими размерами, зубастостью и клыкастостью, поэтому я твердо решила держаться от него подальше.

Не зря же они избегали мою страну, хотя солнца в центральной части Центина предостаточно! Следовательно, и у нас, жителей королевства, должны быть причины обходить их стороной.

Но магесса Авира так не считала.

— Думаю, среди вас найдется много желающих, — промурлыкала она, — кто захочет подойти к Лахору. Он тоже будет рад познакомиться со студентами пятого курса. Ну же, ребята, не стесняйтесь!

Обвела взглядом мнущийся пятый курс, словно недоумевая, почему никто из нас не спешит выстраиваться в очередь к шипастой морде жаждущего новых знакомств дракона.

Парни со смешками принялись подбадривать друг друга, но вперед не рвались.

Черноволосая Инги, одна из моей четверки, презрительно сморщила маленький носик. Черные раскосые глаза на смуглом лице превратились в узкие щелочки, когда она принялась задирать однокурсников.

— И кто же из вас, героев-любовников, будет первым? — усмехнулась она. — Как целительницам юбки задирать, так вы всей толпой, а как с ящером побрататься…

Магесса Авира явно теряла терпение. Лахор посматривал на мнущихся старшеклассников с хитрым выражением на хищной морде. Затем фыркнул, словно смеялся над нашей трусостью.

Впрочем, все же нашелся первый смельчак — невысокого роста подвижный темноволосый парень. Кажется, его звали Питер, и он был магом Воздуха. Но он не успел, потому что…

Толчок в спину, и я вылетела из переднего ряда!

Охнула от неожиданности, затем еще и споткнулась о выбоину в земле, но удержалась на ногах. Обернулась, чтобы покарать идиота, посмевшего это провернуть…

Но мне ответили двадцатью чистосердечными взглядами и белозубыми улыбками. Один лишь Питер взглянул насмешливо, пробормотав что-то про наглых выскочек и любимиц декана, которым здесь не место.

Даже моя четверка — все, все! — и Йенн, и Эстар, и насмешница Инги, — смотрели на меня с удивлением. Неужели они не заметили, как меня специально вытолкнули из первого ряда⁈

Впрочем, мне было все равно, видели ли они это или нет.

Мне больше не нужно было ничьей защиты или сочувствия. Взрослая уже, сама разберусь!

* * *

Отношения с собственной четверкой у меня не задались с первого же дня, когда я только шла сдавать вступительные экзамены. Потому что вид, подозреваю, у меня был еще тот!..

Пусть синяки я убрала, кровоподтеки тоже залечила, но уставшее лицо и заплаканные глаза выдавали мое состояние с головой. Но не накладывать же на себя иллюзию, отправляясь на экзамены в академию магии?

Я решила, что не стану этого делать, а заклинаний от разбитого сердца до сих пор не изобрели.

Впрочем, кому какое дело до худой и расстроенной девицы по имени Аньез Райс, явившейся в академию в своем единственном платье, прижимая к разбитому сердцу свиток с документами и письмо дяди Лестара?

Дела до меня никому не было, поэтому я протолкалась через очередь из поступающих у ворот на входе в академию, после чего долго брела по усыпанной гравием дорожке.

Гравий шелестел под ногами, и я, шагая к огромному замку из серого камня с множеством круглых башенок — там располагался главный корпус академии, — думала о том, что неплохо бы разжиться деньгами и купить себе новые сапожки. Потому что подошва у старых совсем прохудилась, и при каждом шаге я чувствовала, как перекатывались под ступнями те самые камушки, усыпавшие дорожку.

Заодно размышляла о том, что на пути к своей цели — стать свободной, выучившись в лучшей академии магии Центина, — я готова преодолеть любые препятствия, даже если одним из них окажется вполне симпатичный светловолосый парень с темно-карими глазами, преградивший мне дорогу в коридоре главного корпуса.

К тому времени я уже довольно долго плутала по этажам, разыскивая аудиторию, в которой проходили вступительные экзамены на факультет Боевой Магии. Наконец догадалась спросить у одного из преподавателей и теперь надеялась, что двигаюсь в нужном направлении.

Разбитым сердцем чувствовала — мне стоило поторапливаться, а то можно и опоздать!

До этого я отстояла длиннющую очередь в деканат, где замученный секретарь, приняв у меня документы, спросил, уверена ли я в том, что хочу поступать именно на Боевую Магию?

Уверена ли я в этом? О, еще как!

Пожав плечами, он назвал мне номер аудитории, и я отправилась на ее поиски. Заплутала, спросила дорогу, затем шла так долго, пока не наткнулась на того самого парня в коричневой ученической мантии с пятью вышитыми звездами на груди — пятый, последний курс.

— Детка, тебе, вообще-то, во-он туда! — кивнул он в сторону коридора, из которого я только что явилась.

Там был мир звонких девичьих голосов и пестрых платьев, нервных смешков, бледных лиц и нюхательных солей. Все разговоры сводились к одному и тому же: сдадут или нет, поступят или провалят экзамены на факультет Целителей.

— Все твои давно уже там, а здесь проходят экзамены на факультет Боевой Магии, — высокомерно заявил он, поворачиваясь ко мне правым боком.

Возможно, хотел продемонстрировать свой мужественный профиль, но, скорее всего, дело было белой повязке добровольного помощника преподавателей на рукаве.

— Спасибо за участие, — отозвалась я вполне дружелюбно, хотя настроение у меня было так себе. Слезливый приступ прошел, и теперь мне хотелось убивать с особой жестокостью, а тут еще этот самовлюбленный пятикурсник с повязкой!.. — Но мне как раз на Боевую Магию.

Попыталась его обойти, на что парень, смеясь, вновь преградил мне путь. Заявил, что он меня не пропустит и тем самым не позволит совершить самую большую ошибку в моей девичьей жизни.

Потому что Боевая Магия не для таких милашек, как я.

Так и сказал!

Но что он обо мне знал⁈ И что он мог знать о моих ошибках, которые я успела совершить, стоило мне вырваться из Калинок?

Во рту стало горько-горько, словно я наелась полыни.

Неожиданно я вспомнила о матери; о том, какой она была холодной и безразличной, когда выгоняла меня из дома. Затем мысли перекинулись на мерзавца-сводного брата — гореть ему в аду! — после чего я подумала о лорде Кеттере.

Тот, наверное, давно уже явился к Вейрам за своим ответом и узнал,