Происшествие - Линвуд Баркли

— Тсс!

«…отказываюсь от новой сделки, если тебе больше нечего предложить…» — В этот момент Энн посмотрела в сторону шкафа.

Экран погас.

— Что случилось? — спросил я.

— Я спрятала телефон. Когда она взглянула на меня. Я испугалась.

— Тогда она и прекратила разговор?

— Нет, она меня еще не заметила, поэтому продолжала говорить. Я тебе рассказывала. Она очень разозлилась.

Я вернул дочери мобильный.

— Ты можешь перекинуть это на компьютер? — Келли кивнула. — А потом отправишь мне по электронной почте? Например прикрепленным файлом? — Она снова кивнула. — Сделай это.

— У меня будут неприятности?

— Нет.

— Почему ты хочешь, чтобы я отправила тебе видео?

— Просто… возможно, потом у меня появится необходимость посмотреть его еще раз.

Снизу послышался голос Фионы:

— У вас все хорошо?

— Минутку! — крикнул я.

Келли прикусила нижнюю губу и спросила:

— А что мне делать с бабушкой и Маркусом?

— Поступай как хочешь.

Она колебалась.

— Раз я ничем не могу помочь Эмили, думаю, мне стоит с ними прогуляться. Но ты… не поможешь мне кое в чем?

— Конечно. Что тебе нужно?

— Ты узнаешь, что случилось с мамой Эмили?

Я не был уверен, что хочу ввязываться в это, однако пообещал:

— Обязательно скажу тебе, если выясню.

— Что у вас стряслось? — спросила Фиона, когда я спустился вниз.

Я поделился с ними той скудной информацией, которой располагал. У подруги Келли умерла мама, но я не знал, при каких обстоятельствах.

— Бедная девочка, — посочувствовал Маркус, имея в виду Келли, а не Эмили. — Все одно к одному.

— Уверен: скоро мы выясним, что случилось. Об этом обязательно сообщат в новостях и напишут в газете, а также на Фейсбуке. Возможно, Келли получит сообщение прежде, чем мы сможем что-нибудь разузнать.

— Она поедет с нами? — Фиона не хотела, чтобы эта трагедия разрушила ее планы провести день с внучкой.

Через пятнадцать минут Келли вприпрыжку спустилась по лестнице, одетая и готовая к прогулке. Однако прежде чем они сели в «кадиллак» Маркуса и уехали, Келли попрощалась со мной на кухне и обняла меня. Я опустился на колено и стер слезы с ее щек.

— У моих знакомых никогда не умирали мамы, — прошептала она. — Я знаю, как сейчас грустно Эмили.

— Да, но она сильная, как и ты. И справится.

Келли кивнула, но уголки ее губ дрожали.

— Можешь не ездить с ними, если у тебя нет настроения, — сказал я.

— Нет, все в порядке, папуля. Но я не хочу жить с ними. Я хочу жить здесь, дома, с тобой.

Оставшись один, я заварил кофе. Обычно этим занималась Шейла, и у меня до сих пор не всегда получалось сделать все правильно — я не мог рассчитать количество ложек, не всегда спускал воду из крана до тех пор, пока она не становилась совсем ледяной, прежде чем залить ею кофе. Нацедив себе чашку, я вышел на веранду. День был прохладным, но я накинул легкую куртку и чувствовал себя хорошо в такой бодрящей атмосфере. Усевшись, я отхлебнул кофе. Он оказался не таким вкусным, как у Шейлы, но вполне пригодным для питья. Большего от кофе я и не ждал.

Было тихо, только легкий ветерок шелестел последними осенними листьями, опавшими с дубов, что росли у нас во дворе. Казалось, весь мир погрузился в какое-то спокойствие. Предыдущая пара недель стала для меня адом, а последние пятнадцать часов обрушились подобно урагану. Неудавшаяся вечеринка Келли и ее рассказ о подслушанном телефонном разговоре. Неожиданный визит Фионы и ее предложение сменить школу, которое было так не кстати. А ко всему этому еще и смерть Энн Слокум.

Час от часу не легче.

— Шейла, и что ты на это скажешь? — произнес я вслух, качая головой. — Что ты, черт побери, на это можешь сказать?

Две маленькие девочки учатся в одном классе, и обе за две недели теряют своих матерей. Я не испытывал желания предпринимать какие-либо активные действия, чтобы выполнить просьбу Келли и выяснить, что же случилось с Энн, но мне было очень любопытно. Возможно, у нее случился сердечный приступ? Или она умерла от аневризмы? Или еще от какой-нибудь другой болезни, от которой погибают мгновенно? А может быть, с ней случилось несчастье? Она упала с лестницы? Поскользнулась в душе и сломала себе шею? Если бы она была больна, Шейла обязательно узнала бы об этом и сказала мне, так ведь? Все делились с Шейлой своими проблемами.

Переживал ли Даррен Слокум смерть жены так же сильно, как я гибель Шейлы? Возможно, и у него на смену горю пришла ярость? Это происходит независимо от обстоятельств. Если бы Шейла внезапно умерла от удара, не исключено, что я все равно испытывал бы гнев, только направил бы его в несколько иное русло. Вместо того чтобы спрашивать Шейлу, о чем она думала, я задал бы этот вопрос тому, кто находится на небесах.

— И все равно, Шейла, я не понимаю, — сказал я. — Как у тебя это получилось? Как тебе удалось скрыть свои проблемы с алкоголем?

Ответа не последовало.

— Ладно, у меня есть дела. — С этими словами я выплеснул остатки кофе на траву.

Я решил в тот день заняться работой. Келли была пристроена, а значит, у меня появилась возможность поехать в офис и разобраться с делами, которым на неделе я не смог уделить должного внимания. Я обязан был прибраться, заменить диски в пиле, убедиться, что все оборудование на месте. А также прослушать голосовую почту и даже ответить на некоторые звонки, чтобы не оставлять эту работу Салли, которая должна прийти в понедельник утром. Вероятнее всего, звонки окажутся от клиентов, интересующихся, почему заказы не выполняются еще быстрее. В данный момент, несмотря на все наши старания, у нас было мало проектов. Мы осуществляли различные работы — проведение водопровода и электричества, укладка кровли, — все это чем-то напоминало игру в домино. Если действовать последовательно и своевременно, все получается. Но вечно возникали какие-то препятствия. Поставщики постоянно нарушали обещание. Рабочие болели. Тебя просили сделать что-то еще, когда ты считал, что все уже закончилось.

Приходилось стараться изо всех сил.

Вставая с шезлонга, я услышал, как у крыльца хлопнула дверца машины, и, обойдя дом, увидел припаркованный на подъездной дорожке белый, хорошо знакомый мне пикап. На его двери было написано: «Электромонтажные работы Тео», — а сам Тео, худощавый тридцатипятилетний мужчина шести футов ростом — он обогнал меня на четыре дюйма, — вылезал из машины.

Через секунду открылась дверца пассажирского сиденья, и показалась Салли, двадцати восьми лет, русоволосая и ширококостная, однако назвать ее полной просто не поворачивался язык. В старших классах Салли занималась гимнастикой и легкой атлетикой, и хотя не стала профессиональной спортсменкой, но до сих пор каждое утро совершала забег на три мили и при необходимости могла помочь в разгрузке машины с досками. Она была на дюйм выше меня и любила шутить, что, если не получит на Рождество премию, возьмет с меня натурой. Мне не хотелось в этом сознаваться, но у нее были неплохие шансы.