Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории - Валерий Гуляев

Если мы отнесемся к «Надписи из Туммаля» как к достоверному историческому документу, то ход событий на политической арене раннего Шумера может, вероятно, выглядеть следующим образом. В борьбе за господство над всей страной, которую вели между собой правящие династии отдельных шумерских «номов», первый из царей Ура, Мес-анне-падда, победил последнего представителя I династии Киша – Агу – и установил свой контроль над священным городом Ниппуром. По-видимому, Мес-анне-падда напал и на Киш, овладел городом и сверг Агу, положив конец местной царской династии. Подобное понимание развития событий позволяет объяснить и загадку печати Мес-анне-падды, который в данной надписи именует себя не царем Ура, а владыкой Киша, намекая тем самым на то, что он претендует на гегемонию над всем Шумером. Это случилось, когда урский монарх был уже далеко не молодым человеком: ему хватило времени лишь на то, чтобы построить одно новое здание, Буршушна, в комплексе храмов Энлиля в Ниппуре. Строительство Туммаля довел до конца лишь сын Мес-анне-падды. Однако в этот момент против гегемонии Ура восстал амбициозный правитель Урука – Гильгамеш.

Он разгромил войска соперника и захватил власть над Шумером. Символом этой власти был реальный контроль над «священной столицей» страны – Ниппуром. В молодые годы Гильгамеш, как и его соседи из Ура, довольно успешно сражался с Агой из Киша («Эпос о Гильгамеше») за господство над Южной Месопотамией. Но своей цели «все видавший» герой шумерского эпоса (и он же – реальный и весьма хитроумный правитель Урука) достиг лишь на закате своей жизни.

После разгрома войск Аги I династия Киша фактически прекратила свое существование. Однако вопреки ожиданиям роль ведущего государства на юге Месопотамии перешла не к У руку, а к соседнему городу Уру. На оттисках печатей, найденных в У ре, есть надписи, в которых местный властитель Мес-анне-падда называет себя «Царем Киша», а его сын, вероятно, владел и священной столицей шумеров – Ниппуром, поскольку он с большим размахом

реставрировал главный городской храм в честь общешумерского бога Энлиля. Богатство и могущество предшественников Мес-анне-падды лучше всего подтверждаются пышными гробницами «Царского кладбища» Ура, где покоились реальные правители I династии города и члены их семей. В одном из склепов Л. Вулли обнаружил роскошное захоронение «лугаля» Мескаламдуга, а в другом – не менее пышную могилу царицы (верховной жрицы? жены «лугаля»?) по имени Пу-аби. Выше уже говорилось о том, как тот же Л. Вулли нашел при раскопках шумерского храма в Эль-Убейде (близ Ура) мраморную табличку с надписью о царе Ура – Аанепадде – внуке Мес-анне-падды. Если Мес-анне-падда упоминался и в «Царском списке», то его внук – нет. Это показывает, что в указанном «Списке» имеются пропуски. Вероятно, не в одном данном случае писцы конца III тыс. до н. э. пользовались испорченными оригиналами или не могли прочитать более ранние таблички с клинописью. В У ре были найдены и дополнительные доказательства реального существования Мес-анне-падды в качестве правителя этого города-государства. На основании ряда надписей мы знаем, что у него была жена по имени Нинтур. Сын Мес-анне-падды, Мескиагнунка, царствовал 36 лет, и его имя упомянуто в «Царском списке». Подробнее о городе У ре мы расскажем ниже, а сейчас обратимся к еще одному важному «ному» Шумера – Лагашу.

Ур господствовал на юге Двуречья недолго – меньше ста лет. С гор, окружавших Месопотамию с востока, спустились орды эламитов, и две чужеземные династии, Аван и Хамази, навязали свою власть по крайней мере части Шумера. Это был не первый эпизод в долгой серии войн между шумерами и Эламом, длившихся затем более двух тысяч лет: в «Царском списке» сказано, что Эн-ме-бараге-си из Урука «унес как добычу оружие Элама», а истории Энмер-кара и Лугальбанды (в связи с горной страной Аратта) намекают на то, что данный конфликт уходит своими корнями еще в доисторические времена.

И здесь начинается «золотой век» Лагаша. Один из его правителей – Эаннатум – сыграл большую роль в истории Шумера – стране, глубоко потрясенной вторжениями воинственных горцев-эламитов. Он, «энси» Лагаша (около 2550 г. до н. э.), был, подобно своему деду Ур-Нанше, великим строителем каналов и храмов. Но обстоятельства сделали его и великим воином. Он очистил весь Шумер от эламитских банд и обеспечил безопасность восточной границы страны путем завоевания нескольких городов на границе с Эламом. Он же разгромил соперников – Ур и Урук – и добавил к «царственности» Лагаша «царственность» Киша. Правда, основные боевые действия Эаннатум вел против своего ближайшего соседа – города-государства Уммы, находившегося всего лишь в 29 км от Лагаша.

Илл. 41. Фаланга тяжеловооруженных шумерских воинов. «Стела Коршунов».

Фрагмент. III тыс. до н. э.

Причиной конфликта явилось одно плодородное поле – «Гу-эдин», которое лежало как раз на стыке границ этих двух государств и на которое претендовали оба из них. Еще за несколько поколений до Эаннатумы Месилим – царь Киша – выступил в качестве арбитра и посредника в данном споре и поставил свою именную стелу в качестве пограничного знака на этом спорном участке. Но короткие дни относительного спокойствия прошли, и «энси Уммы, под руководством его бога, совершил набег и захватил Гу-эдин, орошаемую землю, любимое поле Нингирсу… Он удалил стелу и вступил на территории Лагаша…». Эаннатум немедленно двинулся навстречу врагу. Пехота Лагаша, вооруженная длинными копьями и защищенная тяжелыми прямоугольными щитами, встретилась на поле битвы с отрядами ополченцев Уммы. Лагашцы оказались сильнее. «По слову Энлиля, он (Эаннатум. – В.Г.) набросил огромную сеть на врагов и нагромоздил на равнине груды вражеских тел… Уцелевшие обратились к Эаннатуму с мольбой, они просили пощадить их, они рыдали».

Война закончилась мирным договором. Энси Лагаша «разметил границу вместе с Энакалли – энси Уммы; он поставил на прежнее место стелу Месилима и наложил на Умму тяжелую дань ячменем». Но, согласно клинописным текстам, побеждали и проигрывали не люди, а боги: бог Лагаша Нингирсу победил бога Шару – покровителя Уммы. Это драматическое событие было увековечено одним шедевром ранней месопотамской скульптуры – «Стелой Коршунов», к сожалению, найденной во фрагментах. Свое название этот памятник получил благодаря изображению хищных птиц, клюющих трупы убитых врагов.