Драгунский секрет - Дмитрий Линчевский

— Выбирайте, с кем.

— А вон с тем, конопатеньким.

— Где вы тут конопатых увидели? — оглянулся он в недоумении.

Из бокового люка торчала цветущая физиономия наводчика Андрея.

— А вы не смотрите, что их много, — успокоил он красавицу, — внутри почти пусто.

— Почти не считается, — улыбнулась Маришка. — Заходите лучше сами, хоть обедом накормим.

— А вас там много?

— Я, да маманя. Заходите, мы только что суп сварили.

Уговаривать никого не пришлось. Оставив на охране машины водителя и Стаса (от последнего выслушав ряд неаппетитных пожеланий), все бросились в дом.

— Немцы в селе есть? — спросил Сергей, открывая калитку.

Девушка прыснула.

— Он имел ввиду — чеченцы, — уточнил Макс.

— Конечно, есть.

— Они имели ввиду — боевики, — поправил друзей Денис.

— Нет, боевиков нет.

— Их счастье, — смело крякнул Сергей, заходя во двор.

Пожилая женщина в овчинной жилетке, увидев на пороге пятнистую ораву, всплеснула руками.

— О, господи, снова солдатики!

Денис, сообразив, что разрешение нужно было спрашивать у старших, остановился перед дверью.

— Не беспокойтесь, мы только водички попить. Не задержим.

— Ну, что вы, — приветливо улыбнулась хозяйка. — Для нас солдаты всегда желанные гости. Заходите.

Бойцы, разувшись у порога, вошли в просторную комнату, на которую им указали, сели на стулья и диван, что им предложили.

— Маманя, дров еще принесть? — крикнула из кухни Маришка.

Андрей, не дожидаясь ответа, вскочил с места и убежал помогать девушке. Остальные принялись разглядывать висевшие на стенах фотографии.

— Такое ощущение, что везде одна и та же деваха, — сказал Сергей, указывая на снимки, где были запечатлены супружеские пары (молодые казаки и казачки).

Денис тоже обратил внимание на некоторую похожесть девушек, впрочем, не более чем родственную. Хотя, именно этот факт его и заинтересовал. Связь между прошлым и настоящим приобретала совершенно конкретные очертания — образ Маришки. Это лишний раз доказывало, что кровь дедов не расплескивалась на дороге времени (как из ведер на коромысле), а сохранялась до последней капли. Имело ли то какое-нибудь отношение к делу — стоило призадуматься. Мозг человека устроен таким образом, что, размышляя над определенной задачей, он ищет подсказку в каждой мелочи, в любом событии. Наглядным примером тому — яблоко, упавшее на голову Ньютона. Но какая разгадка могла таиться в историческом прошлом Червленой? Или это опять плод фантазии, порожденной недостатком информации.

В комнату вошла хозяйка с тарелками в руках.

— Интересно?

— Конечно, — улыбнулся Денис. — Здесь, наверное, весь ваш род?

— Почти, — кивнула она, ставя на стол посуду. — Основателя нет.

— Тоже казак?

— Нет, драгун из России. Прапрабабка — казачка.

— И у меня.

— Неужто?

— Да. И, между прочим, отсюда родом. Правда, уехала еще в 19 веке.

— За военным, небось?

— Да, вместе с ним.

— А наша уговорила своего здесь остаться.

— Красивые у вас бабушки.

— Ох, — вздохнула женщина. — У нас в семье с годами ничего не меняется: девки родятся на одно лицо, мужья попадаются военные, живем испокон веку в крайней хате.

— А что, село никогда не расширялось?

— Станица, — поправила хозяйка. — Расширялась, конечно, но больше в другую сторону. В нашу — не особенно. А потом, когда притеснения начались — семья временно съезжала…

— Какие притеснения? — заинтересовался Макс.

— Ну, как какие? Власти сначала казаков выгоняли, нохчей звали, потом, наоборот. В общем, когда назад вернулись, пришлось заново строиться, и опять, с краю.

«Так вот каким образом в станицах появились кавказцы, — подумал Денис. — И после этого кто-то будет говорить, что мы пришли на чужую землю. Это Червленая-то, чужая земля? Это Маришка — нохчо?».

Подпоручик Шумницкий после освобождения из плена был ни жив, ни мертв. Рана его гноилась, тело пылало жаром, язык ворочался с превеликим трудом. Полковой лекарь сделал, что мог, но от страданий бедного офицера не избавил. Добрейший Евграф Аристархович распорядился тотчас закладывать коней и отправляться в Червленую. Спешным образом снарядив «оказию», а, по случаю, захватив с собой арбу с двумя болезными, пополудни вышли из крепости…

Кузьмич стоял на дозорной вышке, лениво потягивая трубочку. По улице неспешным шагом, прогибаясь под дюжим атаманом, пылил гнедой жеребец. День клонился ко сну.

— Я думал, то вышка горит, — запрокинув голову, сказал Яков Степаныч, — а то ты покуривашь.

— Мошкару гоняю, — крякнул дед, всматриваясь в даль. — Слышь-ка, Степаныч, кажись, отряд идет. Иль чудится мне.

— Вроде б, не предупреждали.

— Да нет, не чудится, точно идет. А вон, кажись, и посыльные скачут.

Двое всадников с винтовками за плечами уже поднимались от Терека.

— Привет казаки! — крикнули они издали.

— Здорово, служивые! — помахал трубкой Кузьмич.

— Мимо идете, аль к нам? — осведомился атаман.

— К вам, к вам. Одного тяжелого имеем и двух недужных.

Из-за плетня крайней хаты показалось озорное личико Маришки.

— Драгуны пожаловали?

— Они самые, — кивнули всадники.

— А отряд, не Туманова ли?

— Его самого.

— Ух-ты, господи! — встрепенулась девица и бросилась в дом.

Проезжая мимо рощицы, что брала начало у самой речки, Алексей затеял одно каверзное испытание (имея целью успокоить командира в части восторгов своим бесподобным оружием).

— А помните, Илья Петрович, вы давеча обмолвились, что можете одним замахом дуб срубить?

— Молодой, — уточнил командир.

— Будь, по-вашему. Вон их здесь сколько, выбирайте.

Туманов повел взглядом.

— Да вот, хоть бы, и тот, — спрыгнул он с коня и подошел к довольно тонкому деревцу.

— Помилуйте, Илья Петрович, у меня рука толще.

— Ну, тогда этот, — повернулся он к соседнему дубку.

— Хорошо, пусть так.

Командир выхватил из ножен палаш, наскоро примерился, и, широко замахнувшись, ладно ударил им по стволу… И что ж? Клинок оставил в древе лишь узкую, в три пальца глубиной, засечку, и только-то.