📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаРевущая Тьма - Кристофер Руоккио

Ревущая Тьма - Кристофер Руоккио

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 208
Перейти на страницу:

Обустройство жилья – странная штука. Когда мы селимся в каком-то месте, которое кажется нам чужим и неуютным, мы помещаем в нем не менее чужеродные предметы, пока это место не становится обжитым и знакомым.

– Джинан, – начал я, расстегивая и откладывая форменный мундир, – нам нужно поговорить…

Считается, что джаддианцы переходят к словам, когда все возможные действия уже испробованы. Так оно и есть. Не успел я договорить, как Джинан приподнялась на полупальцы и прижалась губами к моим губам. От толчка я ударился затылком о подвесной шкаф и скривился. Джинан издала низкий, первобытный стон, и я почувствовал, как некий вакханальный импульс, более древний, чем способность разумно мыслить, берет надо мной верх. Руки сами потянулись к ее стройной талии и легкому изгибу бедер, сжались. Мне пришлось пустить в ход весь самоконтроль и вспомнить наименее любимый из стоических афоризмов: любовь пожирает.

– Давай поговорим? – сказал я.

Она отстранилась, закусив маленькими зубками полную нижнюю губу, и спросила, опираясь рукой на стену за моей спиной:

– Хм, о чем?

– О Бассандере, – ответил я, не отпуская ее талию. – О том, что произошло на совете, и о возвращении домой.

Джинан резко выдохнула. Я почувствовал запах вина, выпитого за ужином. Она отошла и уселась в кресло возле маленького рабочего стола, длинными пальцами принялась расплетать косу.

– Поверить не могу. Ты хоть на день можешь забыть об этом? А лучше на два. Я уже сто раз повторила: мы так и не выяснили, что на том терминале.

Развязав лазурную ленту, она распустила волосы – те упали, как летняя тень под цветущим деревом.

– Ты всегда такой, – заключила она.

«Всегда». Плохой знак. Я не мог допустить, чтобы разговор зашел о «всегда». Нужно было говорить о «сейчас» и о той боли, что я почувствовал… как будто мне вонзили кинжал под ребра. Выстрелили в спину из плазмомета.

Я вдруг понял, что не в силах на нее смотреть, словно на солнце, и поспешно попытался скрыть свой стыд.

– Дело не в этом. Ты встала на его сторону. – Сказав это, я почувствовал прилив сил и, повернувшись к ней, повторил: – Ты встала на его сторону.

Джинан расстегивала мундир. Мне хотелось схватить ее мельтешащие руки, но я перевел дух и успокоился. Страх убивает разум. Я чувствовал не злость, а страх. Страх, что она не поймет, не примет мою точку зрения, которая имела не меньшее право на существование, чем ее собственная. Страх, что мы поссоримся, – уже поссорились. Страх, что она пожертвует мной ради работы. Ради миссии.

Страх.

Древнейший и наиболее животный из всех демонов, он предок деревьев и ровесник трилобитов, которые с испугом ждали приближения хищников, когда Земля была еще юной. Он сжимал на моем горле холодные, не горячие, как у джаддианки, пальцы.

– Лин всегда меня ненавидел. Еще до нашего с тобой знакомства. – Я махнул в сторону черной металлической стены, как будто Бассандер был вездесущ. – Дело только в этом. Не в необходимости вернуться, чтобы сражаться, и не в его раздутом чувстве долга. Он поступает так лишь потому, что я ему не нравлюсь.

Джинан перестала расстегивать мундир и потупила взгляд. Наконец она стянула форму и бросила к изножью спрятанной в нише кровати.

– Ты перегибаешь палку, – сказала она, потирая рукой глаза.

«Неужели все, что ты говоришь, обязательно должно звучать как эвдорская мелодрама?»

Я встряхнулся, чтобы избавиться от навязчивых воспоминаний:

– Ничуть. Он не подпускал меня к важным заданиям с тех пор, как корабль сьельсинов разбился на Эмеше.

– Любимый, ты не солдат.

– Теперь солдат! – ткнул я себя в грудь. – Джинан, я сражаюсь уже двенадцать лет. Двенадцать. По всей Вуали. Если посчитать каждый проклятый день в Боросево, наберется еще три года. Я такой же солдат, как и вы. А он просто не верит.

Джинан выгнула брови, будто своды под куполом храма скепсиса:

– Не верит? Во что, mia qal? В Воргоссос?

– В мир! – Я почти перешел на крик. – В то, что войне можно положить конец. Все – как я сказал Олорину: солдаты не заканчивают войны. Войны заканчиваются, когда перестают воевать.

Она закатила глаза:

– Это не так просто.

– Еще бы это было просто! – Я опустился на сундук у дальней стены, в котором хранилось все, что я перевез с «Фараона». – А что просто, Джинан? Мы сражаемся насмерть со сьельсинами. Когда, по-твоему, это закончится? Сколько еще планет они уничтожат, прежде чем пресытятся? Сколько их кораблей мы собьем? Сколько миллиардов погибнет с обеих сторон?

Джинан молчала, как будто утонула в глубинах собственных темных глаз.

– Адриан, почему тебе так важно заключить мир? – спросила она сухим, как увядший лист, голосом.

– Почему? – Мне стало смешно. – Почему?..

Я неуклюже поднялся, устремив взгляд к потолку, словно ища ответа, который на самом деле был столь очевиден, что до сей секунды не требовал слов. Я хотел помочь, так? На Эмеше, когда разбился корабль сьельсинов и наступила чрезвычайная ситуация. На раскопках в Калагахе все бежали от огня и шума, а я бежал навстречу, умолял центуриона Веиси пустить меня туда с отрядом поддержки. Это было единственно правильным. А потом…

– Джинан, тебя там не было. В бастилии Боросево. Ты не знаешь, что натворила Капелла.

Я вновь почувствовал тот медный запах крови, зловоние, пот и тухлое мясо. Расплавленный свинец, выбитые зубы, пытки, мучения и бесконечные вопросы.

«Зачем вы прилетели на Эмеш?

Когда начнется следующее нападение?

Зачем вы прилетели на Эмеш?

Зачем вы прилетели на Эмеш?

Зачем вы прилетели на Эмеш?..»

Что может быть более свойственно человеку, чем нечеловечность?

– Ты видела шрам на планете? – спросил я. – Старый город? Сурен?

Она кивнула.

– Джинан, я тоже видел шрамы и видел, что Капелла сделала с капитаном сьельсинов, я не слепой. Я знаю, какие злодеяния мы творим. Сам в них участвовал. И до сих пор участвую.

Меря шагами каюту, я вспоминал рабов-умандхов из Боросево, израненных и униженных ксенобитов из колоний, чью каменистую кожу за непослушание пробивали зубилами. Серфов, оборванных бедняков, каким довелось побывать и мне, задыхающихся и умирающих на улицах, терзаемых эпидемиями и брошенных запершимися в замках палатинами.

– Джинан, это хорошие люди.

– Кто?

– Наша команда, – я описал рукой полукруг, обозначая всю флотилию, – Хлыст, Паллино, Отавия, Айлекс и так далее. Они заслуживают лучшей жизни. Все заслуживают.

На лице моего капитана промелькнула грустная улыбка, и я мигом вспомнил, что Джинан была солдатом гораздо дольше меня.

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 208
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?