Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

связников в Югославию к маршалу Тито под предлогом нецелесообразности, тогда как в апреле того же года направили туда собственных агентов. В 1944 году в Румынию прибыл офицер СОЕ де Частелен, о чем в нарушение существовавших договоренностей НКГБ уведомлен не был. Происходили и другие аналогичные неувязки. Фактически к концу 1944 года операция “Пикэкс” прекратилась, хотя стороны еще несколько раз возвращались к обсуждению ее перспектив для дальнейших совместных действий. Осенью 1945 года Чичаев и Хилл покинули свои посты и возвратились домой. Эфемерное сотрудничество постепенно перешло в соперничество, а затем и в жесткое противостояние.

Взаимодействие обоих союзных государств в области разведки никоим образом не распространялось на информацию, полученную по каналу “Ультра”. В течение первого периода войны англичане опасались, что Советский Союз падет под натиском Германии, после чего все его секреты станут доступными немцам, не исключалось также и возможное предательство. В такой обстановке они не решились пойти на передачу сведений о вскрытии шифров “Энигмы”, хотя периодически пытались сообщить советским союзникам некоторые особенно важные для них подробности. Но эти благие намерения обернулись крупными проблемами. Дело в том, что до реализации любой оперативной информации ее достоверность следует тщательно оценить, а для этого прежде всего необходимо знать ее источник. В качестве прикрытия англичане решили повторить трюк с якобы внедренным в высшие эшелоны нацистского руководства агентом “Бонифацием”, в существовании которого убедили своих министров и генералов. Однако, в отличие от членов британского правительства, советское руководство поручило аналитикам разведки провести изучение и оценку материалов. Они достаточно быстро определили, что данные не могут исходить от единственного агента, и предупредили о возможности дезинформации, причем не обязательно сознательной британской. По мнению разведки, существовала вероятность того, что СИС стала жертвой оперативной игры немцев и сама добросовестно заблуждалась на этот счет. Вследствие этого к поступавшим по каналу “Бонифация” данным в СССР относились с недоверием и практически не использовали. Информация передавалась советской стороне нерегулярно и в малых объемах, на что имелось несколько причин. Помимо недоверия к коммунистическому союзнику, перехват сильно затрудняли уже упоминавшиеся технические проблемы. Кроме того, объем дешифрованной переписки немцев был столь велик, что на обработку имеющих значение для СССР материалов ресурсов ПШКШ/ШКПС просто не хватало. А с конца 1944 года, когда британское правительство уже было всерьез обеспокоено коммунистической угрозой, о посвящении временного союзника в столь секретную программу не могло быть и речи. Однако союзники не догадывались, что с определенного момента для СССР уже не составляли тайну ни сам факт существования “Ультры”, ни содержание многочисленных перехватов. Оно регулярно попадало в лондонские резидентуры НКГБ и РУ КА, а оттуда — в Москву, где Сталин давно уже снисходительно смотрел на попытки Черчилля убедить его в существовании “Бонифация”.

2. ВНУТРЕННИЕ ОПЕРАЦИИ

Как и в предыдущие десятилетия, по эффективности британская контрразведка значительно опережала разведку. Несмотря на это, ее работа абсолютно не устраивала правительство, долгое время собиравшееся реорганизовать Службу безопасности для повышения уровня ее работы. Задуманную реорганизацию тормозил бессменный с 1909 года директор МИ-5 Вернон Келл, знаменитый “К”. С этим искушенным в интригах человеком сделать что-либо было непросто, и Черчилль никак не мог добиться не косметической, а серьезной перестройки контрразведки. Из книги в книгу кочует версия о том, что премьер коалиционного кабинета получил желанный повод отправить Келла в отставку в результате прискорбной гибели осенью 1940 года хранившейся в тюрьме “Уормвуд-Скрэбс” картотеки МИ-5. Однако в действительности этот пожар от сброшенных с германского самолета бомб произошел спустя пять месяцев после увольнения начальника контрразведки. Первому лицу в империи вовсе не требовались предлоги, чтобы снять с должности руководителя Службы безопасности, позволившему в военное время, по ошибочному убеждению Черчилля, хозяйничать в стране немецким шпионам и диверсантам.

Действительность была намного интереснее циркулировавших слухов. Премьер-министр сориентировал работу ранее описанного “Комитета Суинтона” в несколько ином направлении, распорядился прекратить изучение обстановки в разведке и сосредоточиться на проблемах Службы безопасности как более насущных для Британии. Выводы оказались удручающими. 25 мая 1940 года Черчилль вызвал Келла и приказал тому написать прошение об отставке и представить аналогичный документ от заместителя директора МИ-5 Эрика Холт-Уилсона, работавшего в контрразведке с 1917 года. Одновременно на место “К” временно назначили начальника отдела “В” А. Харкера, который теперь стал одновременно исполнять обязанности обоих высших руководителей службы. Соответственное перемещение произошло и в руководстве этого основного оперативного контрразведывательного отдела, его до 1947 года возглавил Гай Лиддел. Новая ситуация в корне отличалась от длительного периода прежней широкой автономии МИ-5, возможной лишь при ее прежнем руководителе, властном и искушенном в аппаратных играх Келле. Харкер желал просто честно выполнять свою работу и отказался становиться пешкой в политических играх, поэтому верховное руководство над МИ-5 перешло к “Комитету Суинтона”. Как видим, произошедший в октябре 1940 года пожар и уничтожение картотеки контрразведки не имели к снятию Келла ни малейшего отношения.

Суинтон применил совершенно новый для Британии, но вполне оправдавший себя метод анализа эффективности работы Службы безопасности. Он не надеялся на собственное суждение, а пригласил эксперта по организации производственного процесса, чтобы разобраться в работе каждого отдела и каждой секции, вплоть до ее технического персонала. В итоге буквально титанического труда вся система контрразведки и обеспечения государственной безопасности подверглась принципиальной реорганизации. Масштабность этой реформы еще более впечатляет, если учесть, что она была предпринята в самый разгар войны, когда Британия в одиночку сражалась со своими противниками.

Самыми слабыми звеньями МИ-5 оказались непродуманная система найма новых сотрудников, а также отсутствие какого-либо внешнего контроля за ее деятельностью. “Комитет Суинтона” распорядился назначить на должность заместителя начальника каждого структурного подразделения свежих людей со стороны, чтобы они помогли избавиться от застойных явлений на своих участках. Была ликвидирована абсолютная процессуальная зависимость Службы безопасности от полиции, зачастую не позволявшая оперативно реагировать на обстановку. Теперь в отделе “В” МИ-5 появилось небольшое полицейское подразделение, позволившее контрразведке своими силами проводить аресты подозреваемых, их допросы и перекрестные допросы, готовить обвинительные заключения. Первоначально полисменов было всего шестеро, затем их численность увеличилась. Для сравнения, в возглавлявшемся Альбертом Каннингом Особом отделе Скотланд-Ярда в 1939 году насчитывалось 156 детективов и административных работников, а через год — уже 800.

Альберт Каннинг

В результате проведенной реорганизации организационная структура Службы безопасности подверглась существенным изменениям. В апреле 1941 года секция “В” была разделена на три секции “В”, “Е” и “F”, хотя фактически этот процесс завершился только через четыре месяца. Одновременно их статус был повышен до