Польша против СССР 1939-1950 - Елена Яковлева

Но прежде чем углубиться в изучение деятельности польского «человека с ружьем» на территории СССР, заметим, что без подобающей материальной и финансовой базы она была бы попросту невозможна. Так на что же существовало так называемое «Подпольное государство» в Польше, ибо даже самые пламенные патриоты не могут обойтись без презренного металла для своей борьбы? Что ж, именно для их поддержки после начала Второй мировой войны в Англии было создано так называемое Управление специальных операций. При этом в соответствующей директиве № 13186/761/G говорилось том, что польская Армия Крайова хоть и подчиняется как часть польских вооруженных сил главнокомандующему генералу Соснковскому, но независимо от этого все же находится под оперативным контролем британских начальников штабов[60]. В итоге, польским подпольщикам приходилось подчиняться, по сути дела, чужим военачальникам, ведь бюджет Армии Крайовой полностью формировался за счет валюты, поступавшей на оккупированную территорию воздушным путем вместе с курьерами из Лондона. Мало того, так как денежные средства поступали через Управление специальных операций, получается, что предназначались они исключительно для разведывательно-диверсионной деятельности. Таким образом, АК рассматривалась англичанами скорее как очень крупная разведывательная организация, отсюда и требования к ней предъявлялись особого свойства. В Лондоне практически не интересовались, на что в АК тратили английские деньги, главное, чтобы они «отрабатывались» разведданными. В том числе и после войны. Что объясняет, почему ни англичане, ни американцы не только не учитывали АК как военную силу, но и реагировали на ее политические цели с явным раздражением: разведывательная организация, даже и столь крупная, воевать не должна. У нее другие задачи.

Косвенно это подтверждается и британским историком польского происхождения Я. Чехановским, бывшим членом АК, по данным которого, АК получала из Великобритании в подавляющем большинстве грузы и вооружения, предназначенные для разведывательно-диверсионной деятельности. При этом англичане ничего не хотели слышать о подготовке какого-либо восстания. Да и все три сотни офицеров польской армии, переправленные в качестве кадрового костяка на польскую территорию, прошли специальную разведывательно-диверсионную подготовку. Как раз за эту разведывательную деятельность в свое время английские спонсоры с чувством поляков поблагодарили, а потом, в 1948 г., уничтожили все архивы, содержащие сообщения польской разведки, как не имеющие ценности. А потому историю разведки Армии Крайовой уже никогда не удастся написать, в то время как история английской разведки во Второй мировой представлена во всей красе.

И еще одно маленькое отступление — насчет денег от английского правительства. То, что англичане платили за разведданные — это нормально, как говаривали еще в советские времена граждане рыночной ориентации, спасибо на хлеб не намажешь. Но иное дело — для чего эти деньги использовались. А так как сегодня в Польше идет дележ «заслуг» между АК и НСЗ, начинают вскрываться совершенно неожиданные факты, вроде следующего. Один из командиров НСЗ, руководивший отрядом специального назначения, поручик Тадэуш Семёнтковский (псевдоним «Мазур»), бывший свидетелем сколачивания АК из разных организаций, рассказал пару лет тому назад о том, что польское правительство в Лондоне просто покупало эти организации. Т.е., если поначалу подпольщики разной политической масти, сколотив какую-никакую вооруженную структуру, в ответ на предложения об объединении кобенились и выдвигали встречные требования, то после того как на стол выкладывались козыри в виде сумм в твердой валюте, становились не в пример сговорчивее. Другими словами, не подмажешь, не объединишься.

Кроме того, не совсем гражданской и безобидной являлась и Делегатура эмиграционного правительства, о которой мы уже неоднократно упоминали. Так, делегат правительства являлся полномочным представителем эмиграционного правительства в оккупированной стране и возглавлял все гражданские конспиративные структуры. Сам аппарат Делегатуры состоял из 13-ти департаментов и по своей структуре совпадал с управлениями довоенного польского государственного аппарата. Наиболее важными были следующие департаменты:

- департамент внутренних дел занимался организацией окружных и уездных делегатур. Окружные делегатуры были созданы на территории большинства довоенных воеводств в количестве 15. Именно этот департамент занимался формированием структуры, которая после освобождения должна была стать полицией, — Государственным корпусом безопасности. Таким образом, вооруженная структура в рамках Делегатуры существовала.

- департамент прессы и информации занимался изданием официального органа Делегатуры газеты «Жечпосполита». Кроме того, выходили информационные издания на базе радиопередач. Это подразделение составляло также ежеквартальные сообщения о положении в стране для нужд эмиграционного правительства.

- департамент просвещения и культуры занимался организацией подпольной системы образования, пытался спасать произведения польской культуры от уничтожения оккупантом, а также вел учет произведений искусства, реквизированных оккупантом.

- департамент труда u социального обеспечения старался оказывать помощь заключенным, помогал деятелям польской науки и искусства.

- департамент правосудия — организовывал специальные гражданские суды.

Прочие департаменты: сельского хозяйства, промышленности и торговли, казначейства, связи и т.д. занимались преимущественно сбором сведений о политике оккупанта в данных сферах.

А чтобы читатель получил уж совсем полное представление о сущности этих «гражданских органов» польского «подпольного государства», добавим, что его руководители происходили преимущественно из привилегированных местных или же давно укоренившихся на «восточных окраинах» поляков, которым было что терять как в случае отхождения данных земель к СССР, так и к оуновской Украине. Эти люди проводили польскую колонизационную политику и до 1939 г., и не собирались ее менять после войны. Например, делегат львовского округа Ю. Чижевский (псевдоним «Ожехович») вообще открыто выступал за прекращение какой-либо борьбы с гитлеровцами, так как это, по его мнению, идет на пользу Советам и тем самым способствует потере Польшей восточных территорий. Исходя из этих же побуждений, Делегатура всячески противодействовала попыткам вооруженного подполья в составе АК достигнуть каких-либо договоренностей с националистическими элементами украинского и белорусского населения.

Признаться, не очень хочется касаться всего этого, да весьма активная позиция современных польских историков и частично примкнувших к ним отечественных вынуждает. Однако, слава Богу, есть у нас еще и серьезные историки, за пределами либерального стольного града, которые занимаются польской историей. Так, исследователь Л. Б. Милякова из Самарского государственного университета в своей работе «Разработка концепций моноэтнического государства в Польше (1918-1947)» отмечает: «В период Второй мировой войны в условиях немецкой оккупации национальные проблемы в Польше приобрели новый масштаб... Жизнь человека зависела от того, кем по национальности он являлся в глазах оккупационных властей — поляком, евреем или украинцем... Одновременно война обострила национальные противоречия между различными народами и довершила раскол польского общества по национальному признаку». В этой же связи нелишним будет вспомнить и слова гитлеровского губернатора дистрикта Варшавы Л. Фишера, неплохо изучившего верхушку польского общества за время оккупации: