Соправитель королевства - Серг Усов

— Давай, будем считать, что он почти из благородных, — после некоторых раздумий сказала Уля, — Сообщи ему, что я им очень недовольна, и пусть ему будет стыдно.

Когда Бор ушёл, Уля, узнав от дежурного секретаря, что к ней на приём набивается баронесса Веда Ленер, приказала сообщить, что сегодня никакого приёма не будет. Она только что прибыла и весь день будет работать с накопившимися документами.

На самом деле, хоть Уля и ни капельки не соврала насчёт работы с документами, управилась она с ними довольно быстро, меньше, чем за склянку. По-примеру брата, она, через отдельный выход, к которому подогнали карету, улизнула из дворца.

— Я сегодня появлюсь только вечером, — сообщила она перед отъездом секретарю, — Попроси прибыть Геллу и Армина, сюда во дворец, ко мне на ужин. Для остальных меня сегодня не будет.

Во время обсуждения с Бором и Клейном предстоящих дел, Уля не раз жалела, что Олег так и не доделал этот свой телеграф, как он его называл. Хотя, почему он? Вышки-то, под световые посты пришлось бы, наверняка, делать ей. Им обоим так не хватало времени на многое.

А как было бы хорошо, если бы, кроме голубиной, фельдегерской и почтовой связи, у них был бы ещё и телеграф. Насколько быстрее бы она смогла получать информацию и отправлять распоряжения.

Правда, Олег говорил, что это не совсем телеграф, а, скорее, морская семафорная связь, Уля, не забивая себе голову непонятными словами, смогла уяснить принцип.

Пришедшая ей в голову, во время разговора, мысль про телеграф, напомнила о Трашпе. Этот молодой механик должен был, по идеям Олега, изготовить уже опытный прибор.

— Кара, я тоже рада, — Уля обняла одну из своих бывших наставниц, которая, увидев из окна подъехавшую карету, лично вышла встречать её на крыльцо школы, — Извини, что не смогла приехать раньше. Совсем забыла про своих подшефных.

— Ты не должна извиняться, — Кара, одно время помогавшая Гортензии в обучении Ули, так и не могла отделаться от привычки поправлять графиню. А может, это было связано с её директорскими замашками, — Но ребята, и правда, расстраиваются, когда ты или Олег перестаёте приезжать, — она провела Улю к себе в кабинет, — Но все всё понимают. Знаем и о том, где наш герцог-соправитель, знаем и о том, сколько забот сейчас у тебя. Правда. Ты молодец, что всё же нашла возможность приехать.

Они расположились на уютном диване, а две шустрые девушки тут же сервировали чайный столик, поставив на него и любимое улино угощение — орехи, твёрдые сорта сыра и мёд.

— Да я бы, наверное, и не смогла вырваться, если бы не вспомнила о симафоре, — призналась Уля, — Помнишь, Олег про него нам рассказывал?

— Ты имеешь в виду телеграф? Конечно, помню.

— Его. Как жаль, что мы так его ещё не сделали. Кара, я только теперь, по-настоящему, поняла, насколько это важно. Как это сэкономит время.

Кара, отпустившая своих рабынь, сама налила чай в улину чашку и придвинула к ней поближе пиалу с мёдом.

— Трашп, вроде бы там уже что-то смастерил, — сказала она, — Только я не смотрела. Ты давай, не торопись, попей чайку, а потом уже сходим в мастерскую. Слушай, ты так сильно похудела, — Кара огорчённо покачала головой.

— Это хорошо, — улыбнулась графиня, — Я ведь, кроме этой дороги, ещё и тренировалась, — похвасталась она, — Но, как представлю, что под телеграф надо будет ещё и вышки строить, так руки опускаются. Когда? Одно за другим наваливается и не знаешь, за что хвататься.

Кара придвинулась поближе к Уле и обняла её.

— Бедная девочка. Тебе, да и Олегу давно пора меньше на себя взваливать. Вот ты, с чего вдруг решила, что эти вышки надо непременно тебе самой делать?

— А кому? Олегу, что ли? — фыркнула Уля, наконец-то взяв кусочек сыра и окуная его в мёд.

— Зачем? Пусть рабы из кирпича строят. Много этих башен-то надо? Или вышек?

— Не. Из кирпича не пойдёт, — с набитым ртом ответила временная правительница герцогства Сфорц, — Олег сказал, что такие сооружения будут из магического мрамора. А сколько их надо будет построить, зависит от того, что нам Трашп предложит. На каком расстоянии сигналы его семафоров будут видны. Олег говорил, что у нас погода хорошая. Туманы совсем редко бывают, видимость хорошая. Он рассчитывает, что лиг на пятнадцать — двадцать видно будет. А ночами, так и ещё дальше. Но надо пробовать. А, кстати, Трашп дрезину-то переделал? Всё обещал.

— Если честно, Уля, я бы этого Трашпа прибила бы, — искренне сказала Кара, правда, злости в её словах не было.

— За что? — усмехнулась графиня.

— Да за всё хорошее. За то, что шум и грохот всё время, когда уроки идут, за то, что ограждение возле теплиц снёс, за то, что оболтусы норовят, вместо самоподготовки, к нему в мастерскую сбежать, а он их покрывает. Да и вообще.

— Ну, не серчай, Кара, — Уля вернула объятие директрисе, — Может, это всё на пользу.

Семафор, сделанный Трашпом, представлял собой цилиндр, внутри которого располагались вогнутое зеркало и яркая керосиновая лампа, сплошь прикрытый тонкими полосками бронзы, закреплёнными на какие-то плашки, сбоку от которых был металлический рычаг.

Когда этот рычаг рукой сдвигался вверх или вниз, то полоски бронзы поворачивались, делая видимой лампу, благодаря зеркалу, испускающую яркий свет.

— Не знаю, правда, как далеко будет видно днём, но ночью, точно, не меньше пятнадцати лиг, — уверенно заявил Трашп, вытирая перепачканное чем-то серым лицо.

— А мы не будем гадать, — сказала графиня, — Бери сейчас с собой эту штуку и пошли ко мне в карету. Довезу тебя до западных ворот и отправлю кого-нибудь из гвардейцев по распиловской дороге. Пусть, через каждые две-три лиги делает остановки и смотрит. Иди, собирайся. Только в порядок себя приведи. И умойся. А то как ты с такой рожей со мной поедешь?

Дорога, по которой они ехали, вывела их из леса к небольшой деревушке, зажатой между лесной опушкой и болотом.

Два десятка покосившихся домишек были обнесены давно прогнившим ограждением, которое теперь вряд ли могло спасти от дикого зверья, для чего оно и было, по всей видимости, построено.

— Не надо! — заходилась криком жена старосты, валяясь в ногах гвардейца, пока не получила от него сильный удар кованным сапогом по лицу и не потеряла сознание.

Лешик, у которого от этих криков уже закладывало уши, облегчённо перевёл дух. Он посмотрел, как двое солдат поволокли дочь старосты, девушку, лет семнадцати, на сеновал, и вошёл в дом.

— Как он там? — поинтересовался Лешик у графа ри, Зенда о здоровье короля.

Граф только что вышел из спальной комнаты, в которой лежал тяжелораненный Лекс, и уселся на лавку возле оконца.

— Приходил в сознание. Ненадолго, — ответил он равнодушно, — Без лекаря, думаю, может и не оклематься. Пойдём, поговорим на улице? — показал он взглядом на выход.