Палач. Книга 2 - Александр Ачлей

— Чего хотели? — спросила Алессия, оставив в покое подопечного.

— Чего, чего!? Чтобы дела не было! — с досадой заметила подруга.

— Не поняла. Это как?

— А вот так. Я живу здесь уже более пяти лет, но никак не могу привыкнуть. У них милиция, ну типа нашей полиции, — поспешила уточнить Катя, — в основном занимается сбором денег. Ну, в общем, им неинтересно чем-либо заниматься, если за этим не стоит какая-то материальная выгода. Поэтому дорожные полицейские, которых здесь называют «гайцами» или «гиббонами», потом объясню почему, в основном выходят регулировать движение для того, чтобы поймать нарушителя и взять с него штраф наличными и положить деньги в собственный карман, — Катя не без внутренней улыбки наблюдала, как у Алессии ползут вверх брови от удивления. Ничего-ничего, то ли еще увидишь, подруга!

— А «менты», то есть, собственно говоря, полицейские, «менты» — это прозвище, они готовы помочь тебе что-то найти, если будут уверены, что их вознаградят. А поскольку такой уверенности у них нет, они особенно ничего и не ищут. Гораздо проще прикрывать какой-нибудь нелегальный бизнес, проституцию там, наркоманов или иммигрантов нелегальных доить…

— Ты шутишь?! — с нотками ужаса спросила Алессия.

— Если бы. Я знаю все это досконально, поскольку делала репортаж по этой теме для «Рай Уно».[14]И поверь, в реальности все гораздо хуже. Они тебя так подставить могут, что лет пять в тюрьме проведешь и выйдешь оттуда инвалидом или калекой. Да и пытки у них — дело весьма обычное. И вообще, все у них тут летит в тартарары.

— И чего ты здесь тогда сидишь? Грязь, беззаконие, бардак.

— Но здесь интересно! Каждые полгода я езжу домой. Но уже после трех дней пребывания в Италии я начинаю скучать. У нас нет того драйва, который есть здесь. У нас все тихо и спокойно. Все по правилам. Здесь не кури, там не шуми, магазины только по расписанию, после десяти вечера все кабаки закрыты, в выходной никуда не попадешь. А здесь жизнь кипит двадцать четыре часа в сутки.

— Не боишься свариться в этом кипятке?

— Не боюсь. А потом здесь такие мужчины! Представляешь, они все еще считают необходимым ухаживать за женщинами, дарить им цветы, подавать пальто или шубу, приглашать в рестораны и кафе и при этом не ждать, когда дама расплатится за себя сама. Ласковые, нежные, щедрые, в первую очередь хотят удовлетворить именно тебя, а уж потом думают о себе любимых, как у нас.

— Ты их, по-моему, излишне идеализируешь, — Алессия произнесла это вслух, а сама почему-то поверила всему, что сказала Катя. Да, похоже это было больше на сказку, особенно если учесть, что в родной Италии таких мужчин с каждым днем становилось все меньше и меньше. И чем более редким становился этот тип самца, тем более желанным он был для женщин.

Раздался звонок, и Катя бросилась открывать дверь. В комнату не снимая обуви вошли мужчина и женщина в синих, довольно грубых комбинезонах. По красным крестам и медицинской сумке Алессия догадалась, что наконец-то прибыла амбуланца.[15]Не вымыв рук, мужчина осмотрел Альбертыча и что-то сказал Кате, после чего та попросила Алессию помочь ей собрать соседа, поскольку его надо госпитализировать. Порывшись у него в сумке, она нашла там какие-то документы и протянула их врачам. Те заполнили бланки, с кем-то созвонились, что-то вкололи пострадавшему, привели его немного в чувство, дождались, пока он смог встать на ноги. После этого о чем-то спросили его и, дождавшись одобрительного кивка головы, двинулись все наружу. В машине врач-мужчина сел за руль, а женщина-сестра залезла в фургон, оборудованный для перевозки больных. Альбертыча аккуратно уложили на кушетку. Алессия и Катя сели по бокам от него.

— А почему врач сам сидит за рулем? — спросила Алессия у Кати.

— Постой! Сейчас узнаем, — после чего она минуты три беседовала с сестричкой.

— У них тут в этом году реформа скорой помощи произошла. Борются за экономию средств. Сократили всех водителей. Теперь врачи сами водят машины.

— Но это же дурдом какой-то! — возмутилась Алессия. — Я сама врач. И понимаю, какие у них могут быть нагрузки. Они же на дежурстве! Не спят, бывают тяжелые случаи, сложные и даже стрессовые ситуации, они просто не имеют права садиться за руль, — Катя бойко переводила все это невозмутимой женщине-сестре.

— Она говорит, что до этого никому нет дела, — перевела Катя ее ответ.

— Но они, наверное, получают много? — пыталась во всем этом найти хоть какую-то логику Алессия. Женщина, поняв суть вопроса, засмеялась. Незло так.

— Они получают копейки. А работают здесь, потому как другой работы нет. Раз. А во-вторых, все-таки на этой работе что-то перепадает. Скажу тебе откровенно: я, для того чтобы нас отвезли в правильную, то есть хорошую больницу, где есть хоть какое-то современное оборудование и относительно современные палаты с наличием санузлов, дала им порядка 20 евро. Немного, конечно. Но в результате нас везут в 36-ю больницу, а не в 7-ю, для примера.

— И в чем фишка? — Алессия не переставала удивляться.

— А фишка в том, что 36-я больница специализируется на таких травмах. И она лучше. А 7-я, говорят, для бедных.

— А что, больницы здесь разные, что ли?

— Очень разные. И от того, куда попадешь, зависит твое здоровье.

— Мадонна! Как же они здесь выживают?

— Так и выживают. Молча в основном, — индифферентно ответила Катя.

— Но у них же были реформы, перестройка, Горбачев, рыночная экономика? — Алессия все никак не могла успокоиться.

— Да чушь все это! — зло отреагировала Катя — Горбачев их предал. Продал за 30 серебреников супердержаву, бросил их на растерзание циничной банде гарвардских мальчиков, а сам умотал в Европу. Теперь готовится праздновать свой 80-летний юбилей в Альберт-холле в Лондоне. Говорят, что будет сама королева!!! Нет, ты представляешь себе нашего Пертини, Моро или Андреотти, которые бы праздновали свой юбилей где-нибудь в Медисон-сквер-гардене и еще бы гордились, что к ним приедет сама королева! А ведь мы давно уже, с падения Рима, не империя. Нет, наши тоже дерьмо порядочное. Один Берлускони чего стоит. Но они себе такого цинизма позволить не могут. А здесь пожалуйста.

Горбачев поправил-поправил, а теперь сам и его семья живут на Западе, Ельцин поцарствовал — его дочь и внуки в Англии, у Путина дочери в Германии, да у всех чиновников первого уровня родственники за рубежом. Все воруют. И все это знают. Коррупция везде. Какой-нибудь генерал милиции позволяет себе открыто жить в особняке из 50 комнат, напичканном золотом и драгоценными камнями, редким оружием и антиквариатом. И это считается нормой! Хапают. И знают, что хапают. И боятся своего же народа.